Лиза всхлипнула. Сердце у Геулы стукнулось о горло.
— Мам, ты можешь мне показать эту жалобу? — попросила она.
— На столе лежит, — всхлипнула мама, — но не смей делать глупостей!
— Глупостей… не буду, — процедила сквозь зубы Геля.
*
Перед первым уроком в учительской было многолюдно.
Геула не сомневалась ни минуты, она все решила в тот момент, как взяла в руки распечатку с маминого стола.
Войдя в учительскую, она прошла в центр и громко сказала, что ей нужно сделать важное заявление.
Учителя смотрели на нее кто с любопытством, кто с раздражением. Потом Геула вслух зачитала жалобу Оксаны Витальевны и отдельно, очень разборчиво, подпись. И сказала, что это вранье. Что у ее мамы никогда не бывает грязных коробок, а по поводу волос у нее пунктик до истерики. Что никогда они с мамой еще не сталкивались с тем, что за подарок человек расплачивается подлостью. И она считает, что это месть за то, что ее мама уговорила весь класс не сдавать деньги на подписку, а Оксана Витальевна, как завуч по воспитательной работе, получила за это по голове от каких-то там теток из Управления образования.
— Я считаю, что человек, который способен на подлость и низость, человек, который врет, чтобы отомстить, не может работать в школе. Это профнепригодность, — сказала Геула, — и я считаю, что все вы, ее коллеги, должны были это узнать.
При гробовом молчании Геля вышла из учительской. Дошла до кабинета математики. Поняла, что у нее внутри вулкан и что она знает только один способ с ним справиться. А для этого нужно, чтоб еще один человек сегодня прогулял школу.
«Ян, давай снимем что-нибудь. Прямо сейчас», — написала она.
Ян ответил мгновенно: «Пошли на каток. Жду в “Короне”».
И через секунду: «Захвати свитер!»
*
Обычно Геле приходилось ждать Яна, но сегодня он примчался на каток заранее. 77-й троллейбус опоздал на три минуты, чтобы Ян успел в него запрыгнуть
[4]. Ян успел и коньки натянуть, и камеру возле борта установить, и убедить администратора, что он не журналист, а, наоборот, школьник, который снимает видео для реферата по физкультуре.
Администратор — суровая женщина лет шестидесяти — уже поддалась красноречию парня, но брови еще хмурила:
— По физкультуре? Реферат? Что за новости?!
— Да вы что! — картинно удивлялся Ян. — Сейчас по физре столько теории! Мы даже зачеты сдаем теоретические. И рефераты вот.
У администраторши зазвонил телефон, и она отвлеклась от Яна.
— Представляешь, Нина, в школах теперь уже рефераты по физкультуре пишут…
Дальше Ян не слушал, потому что появилась Геула.
— Наконец-то! — одновременно обрадовался и рассердился Ян. — Сколько можно ждать?
— Вообще-то еще без пяти… — пыталась возразить Геля, но Ян замахал на нее руками:
— Надевай свитер, быстро! Будем снимать сюжет «Сиамцы на катке».
Геула поворчала, но подчинилась. Она любила, когда Ян вот такой, целеустремленный. Можно спорить с ним, капризничать — он все равно доведет дело до конца. И добьется какой-то своей цели, о которой Геле можно и не думать.
Повеселились они на славу. Участники массового катания сворачивали головы, наблюдая за странным фигуристом: две головы, две руки и четыре ноги. Геула боялась, что они с Яном будут все время спотыкаться, но уже на втором круге они поймали ритм. Даже потихонечку разогнались — но тут же хлопнулись на попы. Хохотали, что дурные
[5].
Зуммер, который означал конец сеанса, застал их врасплох. Они еле успели убраться со льда перед машиной, которая выехала чистить площадку.
— Отлично! — В раздевалке Ян умудрялся одновременно стаскивать коньки и просматривать отснятый материал. — Особенно рожи у людей. Сразу видно — не подставные! Сейчас бегу домой — и монтировать! А то у нас на канале третий день посещаемость падает!
Последний упрек был обращен к Геуле.
— Ну извини, — обиделась она, — у меня тут небольшие неприятности! Мама без работы осталась!
Она вывалила на «сиамского брата» всю историю с наездом на маму, но Ян был в слишком хорошем настроении. Он так едко и к месту вставлял комментарии, что Геля не могла удержаться от смеха. И к концу рассказа сама уверилась, что ничего страшного не произошло. Подумаешь, старая глупая дура накляузничала! Теперь с ней никто здороваться не будет! А маме пару дней отдохнуть даже полезно.
— Слушай, — сказала Геля, отсмеявшись, — а что там с монетизацией? Много мы на рекламе заработали?
— Да понимаешь, — поморщился Ян, — народ же капризный. Он свежего контента требует. А тебя не было…
Геула уперла руки в боки.
— Да я не в том смысле! — торопливо добавил Ян. — Я-то понимаю… теперь. А зрителям же не объяснишь. Я уже всякую шнягу выкладывать стал.
Он выудил из кармана телефон и стал показывать Геле.
— Это мы девчонкам нашим ролики делали на Восьмое марта… Вот Наташка…
— Ничего, — оценила Геула.
— Вот именно, «ничего», — вздохнул Ян. — Двадцать два просмотра… Олька чуть получше… Сто сорок восемь. Ну, у нее глаза выразительные…
— Хм… — удивилась Геля. — А как ты ей прыщи убрал?
— Полдня пудрилась, — признался Ян. — И все равно… И остальные, наверное, в том же духе… Ну, ничего, вот смонтирую «Сиамцев на катке»…
Тут телефон в руках Яна начал вибрировать — он едва не выронил аппарат, но сумел поймать и ответить:
— Да, пап… На катке… Чего? Сколько?.. Ни фига себе… Да, конечно… Лучше наличкой! Сейчас буду!
Ян отключил телефон и растерянно посмотрел на Геулу.
— Там чего-то монетизировалось уже… Странно.
*
В отцовском офисе Ян всегда чувствовал себя неловко. Все вокруг так старательно суетились, пробегали мимо с таким озабоченным видом, что сразу становилось ясно — люди заняты большим и важным делом. Отец минут десять вел его до своего кабинета, потому что ему тут же принялись подсовывать бумаги: «Вот отчет, который вы просили, Станислав Францевич», «Подпишите, Станислав Францевич» и «Это та заявка, о которой я вам говорил на совещании».
Большинство подчиненных папа Яна отсылал к секретарю, но все равно они двигались, как сквозь кисель.
Наконец они заперлись в кабинете с лаконичной табличкой «Директор», и отец торжественно вручил Яну сто долларов.
— Вот, Гриша обналичил. У тебя прошлой ночью на канале какой-то бум посещаемости случился. Что ты там такого выложил?
