Я многим обязан Лизе. Я улыбнулся ей; не думаю, что в мире нашлось бы много женщин, которые смогли бы жить в моем маленьком безумном мирке. Лиза обладала восхитительной способностью — явно преуспевать в том, чтобы держать под контролем меня и собак. Она обустраивала свои дни наперед, что было хорошо, так как это означало, что она может подорваться в последнюю минуту и оказать мне помощь, а также — в качестве бонуса — она всегда вызывалась подержать мне веревку, когда я хотел заняться альпинизмом.
Чего мне было еще желать?
Лиза была одна на миллион. Она была моей второй половинкой.
— На что ты так уставился? — спросила Лиза, выглядевшая слегка встревоженной.
— Я просто подумал, как хорошо ты смотришься в бикини, — нахально ответил я. Я не хотел рассказывать ей о девчоночьих мыслях, только что пришедших мне в голову.
Лиза просто посмотрела на меня безо всякого интереса. Кажется, я уловил слегка насмешливое движение ее бровей и, наконец, понял намек.
Тема бикини на эту ночь отменялась.
— Отлично, — сказал я, тряхнув головой. — Я возьму спальник.
Этого было более чем достаточно. В конце концов, мне, как всегда, все приходилось делать самому.
Итак, Патч провел первую ночь своей новой жизни, свернувшись на собачьей лежанке рядом со мной, тогда как сам я лежал на кухонном полу, твердом, как камень. Наузад, свернувшись калачиком, громко храпел по другую сторону закрытой кухонной двери. Для меня прошел целый век, прежде чем я смог заснуть.
Не знаю, сколько я пробыл в отключке, прежде чем услышал что-то, напоминавшее шум дождя. Спросонья я никак не мог понять, что это. До меня только дошло, что нахожусь не в кровати, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, что я лежу на полу в кухне.
Несколько больше секунд мне, сбитому с толку, пришлось потратить на то, чтобы сориентироваться и найти выключатель. Свет зажегшейся флуоресцентной лампы явил мне вид большой лужи собачьей мочи, медленно растекающейся во все стороны от места, где Патч только что встал с присеста.
Чертова псина промахнулась мимо моей головы всего на три дюйма. Если бы он задрал лапу, как это делают взрослые псы, мне бы срочно понадобился душ.
— Черт, Патч, кошмар хренов, ты почти попал в меня. Пойдем наружу. Самое время пописать.
От прохладного ночного воздуха я несколько ожил и сказал ему:
— Тебе нужно научиться облегчаться снаружи, причем как можно скорее.
Когда Патч убежал в рассветный сад, я оглянулся на лужу его мочи. Мне повезло. Мне бы житья не стало от Лизы, если бы она узнала об этом.
Я отложил ноутбук и хлопнул в ладоши. Золотое осеннее солнце почти закатилось, и собаки более-менее воспряли к жизни, радуясь тому, что можно выйти из залегшей тени. Я приступил к отработке упражнения из комплекса обычной муштры под названием «кормление собак». Глядя, как играют Наузад, Патч и Тали, пока я на плите наполняю их миски, я не мог удержаться от улыбки: там было сплошное мельтешение белого и бурого, пока они накидывались, катались и взгромождались друг на друга. Похоже, Наузад полностью принял юного Патча в стаю. Конечно, без эпизодического щелканья зубами не обошлось, но в целом они поладили. Я засмеялся, глядя на эту сцену. Прошло много времени, почти два года, но впервые с момента его прибытия в Англию Наузад играл с другой собакой-самцом. Не знаю, почему он никогда не взаимодействовал с Бимером таким же образом. Оба пса попросту игнорировали друг друга и были тем довольны. Но с Патчем у Наузада вышла другая история.
Возможно, все дело в запахе? Возможно, Патч пахнет по-афгански и напоминает Наузаду его старых друзей детства? Не знаю. Но мы с Лизой испытали чувство счастья и облегчения, когда Наузад, наконец, приспособился к Патчу и расслабился.
На прогулках он по-прежнему вел себя кошмарно, но я мог пережить это.
Патч устремился на другой конец сада, и Наузад яростно кинулся за ним. Редкое зрелище — бегущий, а не трусящий Наузад. У садовой изгороди, Патч невероятно быстро для своих размеров развернулся к набегающей туше Наузада. Явно довольный собой. Наузад развернулся и бросился наутек к дому, преследуемый теперь Патчем. Тали, рассерженная, что ее забыли, кинулась на Наузада, когда он проскакал мимо, и в результате все трое покатились по траве, толкаясь и покусывая друг дружку в яростной мешанине лап и зубов.
Но я не услышал ни единого рыка. Наузад ни капельки не вел себя агрессивно.
— Я иду, псы! — заорал я, ныряя в кишащую массу.
Физз и Бимер сидели позади нас на бетонной дорожке и явно были счастливы, наблюдая со стороны за играющими идиотами.
Если что-то и могло подвести итог нашему прогрессу, то это было оно самое. Раскрыв рты, мы с Лизой смотрели, как Наузад подошел к Кэви и аккуратно сел меж его ног.
— Невероятно, — проговорил я, обращаясь к Лизе, которая все еще не могла обрести дар речи от чрезмерного шока.
Дни, когда Науз автоматически пытался цапнуть Кэви, как только тот появлялся в доме, давно прошли. Он по-прежнему пялился на него с угрозой время от времени, но теперь Кэви мог проходить вблизи и даже протискиваться около Наузада, не вызывая у того никакой реакции. Похоже, между ними установилось согласие.
Однако тут было что-то еще. Что-то, отчего даже Кэви выглядел удивленным.
— И что теперь? — спросил он спустя мгновение; от шока, вызванного видом Наузада, действительно сидящего между его ногами, голос Кэви слегка подрагивал.
— Почем мне знать? Может, погладить его по голове? — предположил я. На Наузаде по-прежнему был намордник, так что, если бы ему не понравилось прикосновение Кэви, пес не смог бы причинить ему никакого вреда.
— Ладно, давай, — согласился Кэви. В порядке эксперимента он мягко провел рукой по макушке Наузада.
Еще шесть месяцев назад Наузад бы разозлился. Но сегодня он, хоть и почти незаметно, но все же начал потряхивать головой, как бы подталкивая руку, мягко гладившую его.
— Ого, ты его словно лосьоном натираешь, — сказал я, и в самом деле оцепенев, тогда как Кэви просто сидел себе и улыбался во весь рот.
Может быть, в то самое мгновение Наузад, наконец, воспринял для себя новый, западный образ жизни? Вроде бы да…
Но этот момент не продлился долго.
Пятью минутами позже, когда Кэви, обходил Наузада, чтобы включить чайник и заварить себе чашку чаю, его предполагаемый приятель издал резкое рычание, кинулся и щелкнул зубами близ его ноги. Когда Кэви по-девчоночьи взвизгнул, я не знал, что мне делать — смеяться над ним или сердиться на Наузада. Я предпочел первое.
Я был уверен, что мы двигаемся в верном направлении, ведь со времени своего появления, обе собаки столь преуспели во многом. К примеру, стая достигла неожиданных успехов в манерах поведения во время еды, что весьма приятно меня удивило. Кормежка теперь стала моим коронным номером.
