Для этого понадобилось много времени и терпения, но даже Лиза была поражена. Использовав все мои навыки бывшего спецназовца, я обучил всех четырех собак сидеть смирно перед наполненными мисками. Патч тоже преуспевал, но все же не дотягивал до стандартов остальной четверки.
Конечно, до совершенства было еще далеко. Слюна живо закипала по краям собачьих ртов, когда я пытался оттащить миски, да Наузад все время первым нарушал строй. Но обычно они ожидали, пока я рявкну «Вперед!» своим непревзойденным инструкторским голосом.
Столь же впечатляющим было то, что теперь Тали и Наузад обучились писать по команде. Выпихать их утром через заднюю дверь в сад было все также чертовски трудно, но теперь они хоть делали это и мокрые пятна в холле стали редкостью.
Дни, когда мне приходилось осторожно ступать во время спуска по лестнице каждое утро, канули в прошлое.
Размышляя об этом, я догадывался, кто был тот, кто вызвал наиболее желанные перемены в каждом из них.
•18•
Пес в Палате лордов
Когда вооруженный полицейский развернулся и увидел Наузада в трех футах от дула своего автомата, он просто махнул рукой группе хорошо одетых людей у пропускного пункта, чтобы те проходили.
— Эм-м, куда вы это тащите? — спросил он, слегка подавшись назад.
— Мы приглашены, оба, — сказал я, сверкнув роскошным пригласительным билетом, который держал в руке, тогда как другой рукой я сдерживал Наузада.
Полицейский глянул на бумагу и передал ее своей элегантно одетой коллеге внутри охранной будки.
Та вскоре сунула ему бумагу обратно и улыбнулась Наузаду.
— Ага, с ними все нормально, — сказала она.
— Похоже, вам лучше пройти, — ответил полицейский, очевидно сбитый с толку происходящим.
Я мог понять, отчего он столь сконфужен. Мы проходили через ворота, официально именуемые Воротами Черного Жезла Вестминстерского дворца (однако более известные в народе как западный вход в Палату лордов). Похоже, за прошедшие столетия через эти врата прошло огромное количество необычных посетителей, но, готов поспорить, безухий и бесхвостый афганский бойцовый пес вступал в них впервые, ибо пару месяцев назад мы с Наузадом получили приглашение принять участие в ежегодной Премии за защиту животных, проводимой Международным фондом защиты животных в октябре 2009 года в Вестминстере.
Благодаря полученной фондом известности, я уже побывал в начале года на ежегодном вручении премий «Dogs Trust»
[4], где, к своему удивлению, получил приз «Лучший Друг Собак». Я как-то даже смутился, когда такая большая и влиятельная организация, как «Dogs Trust», оценила мои скромные старания для собак Афганистана.
Тот вечер стал торжественным событием, захватившим Лондон. Я чувствовал себя немного странно, впервые с тех пор, как зажил гражданской жизнью и не имел больше права надевать лучшую парадную униформу. Скрепя сердце, я отправился покупать себе смокинг, тогда как Лиза надела обтягивающее платье по случаю этого события.
Нас взволновал вид толпы знаменитостей, вертевшихся там повсюду, хотя вскоре стало ясно, что никто из них не обращает внимания на нашу парочку, примостившуюся в углу с пивом, тогда как все остальные пили из бокалов шампанское. Это было восхитительное зрелище: орду репортеров и фотографов из глянцевых журналов они игнорировали гораздо меньше, насколько мы смогли заметить. Хоть это и прозвучит цинично, но нам было любопытно, сколько знаменитостей обернется к нам, чтобы получить в газетах свое фото с логотипом нашего фонда позади них.
Со своей стороны, персонал «Dogs Trust» вышел за пределы в старании устроить нам душевный прием и вечер дал нам фантастические переживания, особенно в тот момент, когда меня вызвали для получения приза из рук очаровательной Дженни Фальконер. Жаль, что я умудрился только несколько секунд задержать мою руку на ее талии, прежде чем мне пришлось покинуть сцену.
Когда я вернулся на свое место, Лиза злобно взглянула на меня, а я, пожав плечами, быстро сказал:
— Она не в моем вкусе, дорогая, честно, — и немедленно сел от тычка локтем под ребра.
Я думал, что новости о наших достижениях в Афганистане уже приелись, но когда с нами связалась потом команда фонда защиты животных и пригласила на церемонию вручения премий в Вестминстерском дворце, я, снова и в который раз, впал в крайнее воодушевление.
Из письма следовало, что я выиграл их премию «Питомцы и люди» и что на церемонии в Палате лордов мне ее вручит баронесса Гейл, представитель партии лейбористов.
Мне никогда раньше не приходилось бывать в здании британского парламента. Честно говоря, было страшновато.
Единственным предметом беспокойства, как всегда, был Наузад. Как он поведет себя в вызывающих благоговение залах Парламента? Нападет на премьер-министра или канцлера казначейства? (Учитывая финансовую неразбериху в стране, думаю, никто не стал бы осуждать Наузада за это).
Но если серьезно, я был слишком занят мыслями о том, что потенциально может случиться, если в великом здании что-то пойдет не так.
Одной из проблем было участие Лизы. Пререкания между различными начальниками отделов Лизы означали (как всегда), что ей придется побороться, чтобы выкроить время, необходимое для участия в церемонии. Несмотря на то, что это давало великолепный шанс для поднятия престижа Королевского военно-морского флота, что она должным образом и донесла до сведения начальства, они выдали разрешение на участие в знаменательном событии всего лишь за сутки до его начала. Только накануне вечером, в 21.00, Лиза наконец получила увольнительную.
Оставалась одна маленькая техническая проблема — в тот момент она находилась в море.
Долететь на вертолете до гавани в Плимуте можно было не раньше шести утра в тот день, на который была назначена презентация; само же событие стартовало в обеденное время, так что у нее реально не было и мизерного шанса поспеть вовремя. Но, решив, что попытаться все же следует, и не сменив повседневной униформы, Лиза сразу же после прилета на «вертушке» поймала первый доступный поезд до Лондона. Мне хотелось, чтобы она была рядом со мной. Она заслуживала признания в той же мере, что и я.
Я спозаранку выехал с Наузадом на минивэне, доехал до станции Уокинг, припарковался, и поехал вместе с ним оттуда поездом до центра Лондона. Прежде чем мы влились в толпу спешащих по своим делам пассажиров, у меня ушло полчаса на то, чтобы поводить Наузада вокруг забитой автостоянки, пока он не израсходовал весь запас мочи полностью.
Наузад отлично справился со своей первой поездкой в железнодорожном транспорте. Мы спрятались у одного из туалетов в конце вагона; когда контролер компостировал мой билет, я держал Наузада на тугом поводке (намотанном вокруг моего запястья), втиснув пса между собой и вагонной дверью. Морду Наузаду я туго обмотал его сбруей, так что поэтому, а еще из-за тарахтения поезда, кондуктор, к счастью, не заметил рычащего зверя, припрятанного за моей спиной.
