Глава 26. Чикаго, 1993 г.
Третий чемпионский титул подряд, завоеванный через год после победы «Дрим Тим» на барселонской Олимпиаде (а лидером этой команды был конечно же Майкл), еще больше способствовал росту славы Джордана, чье имя обросло невероятными легендами. Некоторые считали, что если до Олимпиады он зарабатывал 20 миллионов долларов в год, то после нее – уже 30 миллионов. Никто из деятелей спортивного мира не видел, чтобы кто-нибудь рекламировал различные товары с таким же успехом, как Джордан. Но постепенно у Майкла что-то не заладилось. Он стал пленником своих успехов. Пресс оказался слишком сильным. Джордан ни на день не мог позволить себе расслабиться, передохнуть. Слава лишила его естественной свободы.
Началось все с азартных игр, которые Майкл обожал с юных лет. Заключать пари по любому поводу было его любимым развлечением. Еще в колледже на тренировках он без пари не обходился. Ставки, конечно, были небольшие: точный штрафной бросок – 25 центов. Майкл как-то раз случайно обронил Дину Смиту, что Рой Уильямс задолжал ему бутылку кока-колы. Ничего не понявший Смит спросил Уильямса, что за ерунду мелет Майкл. «А, он имел в виду пари, что мы заключили с ним в ходе вчерашней тренировки», – пояснил Рой.
Позже, когда он стал уже профессионалом, Джордан любил соревноваться в различных видеоиграх с Дэвидом Фальком. Причем вел себя как ребенок. Когда Фальк делал очередной ход, Майкл специально отвлекал его внимание разговорами на серьезные темы.
Джордану всегда и всюду нужна была только победа. Он пристрастился к карточным играм, за которыми баскетболисты «Буллз» коротали время в длинных перелетах. У Майкла были незаурядные математические способности, которые позволили ему быстро стать карточным гроссмейстером. Вскоре тренеры «Буллз» стали предупреждать более молодых игроков, чтобы те не садились играть в карты с Майклом – бесполезное занятие. Но парни не прислушались к советам наставников.
Если Джордану не везло, то он настаивал еще на одной партии в карты или в гольф и не успокаивался до тех пор, пока не выиграет. И дело было не только в его врожденном спортивном азарте – игры давали ему возможность расслабиться, хоть как-то отвлечься от пресса славы. Он словно чувствовал себя под микроскопом, через который его разглядывал поначалу спортивный мир, затем вся нация, а со временем – и большая часть нашей планеты. Сидя в гостиничном номере, он ощущал себя узником неведомого злого волшебника. Поскольку Майкл никуда не мог спокойно выйти, чтобы к нему не бросилась целая толпа, он стал отсиживаться в четырех стенах, приглашая в гости друзей. Часто к нему приезжал отец и старые дружки из Северной Каролины. Постоянно присутствовали личные телохранители, и вся эта компания дружно резалась в карты. «Что странного в поведении Майкла, – говорил его закадычный друг, весельчак и заводила Чарльз Баркли, – так это то, что, когда мы с ним встречаемся, сидим без конца в номере отеля – ведь он на улицу носа не сует».
Постепенно самой важной отдушиной для Майкла стал гольф. На его поле, как и на баскетбольной площадке, Джордан мог сделать желанный глоток свободы. А окружающий мир, где столько людей обращалось к нему с бесконечными просьбами и требованиями, уничтожил эту свободу и становился попросту опасен для его психического здоровья. Ситуация, в которой оказался Майкл, имела свою специфику. Душившее его кольцо славы и коммерческих обязательств отняло у него право на неприкосновенность личности. Оно вторглось в его частную жизнь. А между тем он был совсем молодым человеком, который воспринимал свободу чисто физически.
Еще когда Майкл учился в средней школе, а потом в колледже, друзья удивлялись огромному запасу его энергии. Он в два раза больше всех играл и тренировался и в два раза меньше всех спал. Очевидно, у него был уникальный обмен веществ, и первые признаки этого явления стали очевидны, когда Майкл еще учился в колледже. «Каролина» тогда приехала в Европу, и так уж случилось, что ей предстояло в один и тот же день встретиться сразу с двумя европейским клубами, за которые выступали не самые худшие игроки. Первый матч перешел в овертайм, и во время тайм-аута Джордан сказал Рою Уильямсу: «Уважаемый тренер, кажется, эта тягомотина мне надоела, и я собираюсь с ней покончить». После чего Майкл, как обычно, взял игру на себя и привел свою команду к победе. Потом, после 30-минутной передышки, съев две конфеты, он и во второй игре доминировал на площадке. Уже тогда его партнеры поражались тому, насколько велик его энергетический запас. Потом, уже придя в НБА, Джордан без труда опроверг опасения в свой адрес. Многие думали, что этот юный новичок сломается посередине чемпионата, а он между тем набирался сил. Но вот пришло время, когда Майкл уставал не столько от изнурительных матчей, сколько от своих «внебаскетбольных» обязанностей и стал находить утешение лишь в гольфе. «Почему Майкл так любит играть в гольф? – задал как-то риторический вопрос Мэджик Джонсон. – Да потому, что он хочет отключиться от мира сего. Он играет в гольф с семи утра. Пока не стемнеет. Там, по крайней мере, его никто не беспокоит, ему никто не мешает. Он получает истинное наслаждение, потому что в эти часы он отрезан от мира».
По мере того как состояние Джордана росло, увеличивались и ставки, которые он делал на исход встречи в партиях в гольф. Иногда они бывали просто безрассудными. Поначалу он ставил 100 долларов за попадание в каждую лунку. Впоследствии эта цена возросла до 1000 долларов. «Играть с Майклом все равно что участвовать в Третьей мировой войне, – говорил Джин Эллисон, постоянный партнер Джордана. – Ему же обязательно нужно вынуть из тебя кишки. Но в принципе он хороший парень. Развлекается – что тут плохого?»
Поначалу об увлечении Джордана гольфом знал лишь сравнительно узкий круг людей, но после окончания баскетбольного сезона 1990/91 г. об этой маниакальной его страсти прослышала и широкая публика. Тем летом Майкл уехал отдохнуть в Хилтон-Хэд (Южная Каролина), где у него был свой дом. Как всегда, он играл в гольф, но на сей раз попал в сомнительную компанию. Один из его партнеров был вскоре арестован за торговлю наркотиками и уклонение от уплаты налогов. Другой – убит. История попала в газеты, и о тайном увлечении Майкла стало известно.
Об этих двух типах стоит рассказать подробнее. Один из них, Джеймс Баулер, имел темное прошлое. В свое время он подторговывал кокаином, за что был арестован. А когда его освободили условно-досрочно, он дважды нарушил закон, носил при себе полуавтоматический пистолет. Баулер был профессиональным игроком в гольф, чем неплохо зарабатывал себе на жизнь. Схема была довольно проста. Кто-нибудь делал на него внушительные ставки. Баулер выигрывал партию и получал солидную долю суммы, вырученной в результате беспроигрышного пари. В Монро (Северная Каролина) у Сэма были магазинчик, где продавались принадлежности для гольфа, и тренировочный полигон для начинающих автомобилистов.
Как-то раз в 1986 г. знакомый Баулера сообщил ему, что на близлежащем поле для гольфа играет сам Майкл Джордан. Сэм не придал этой новости особого значения: ему приходилось играть со многими знаменитостями. Но когда знакомый добавил, что Джордан заключает пари на 100 долларов на попадание в каждую лунку, Баулер тут же почувствовал запах добычи, собрал свои клюшки и помчался на встречу с очередным «лохом» (так, во всяком случае, ему казалось).
