Майкл Джордан на встречах с представителями прессы и на съемках рекламных роликов всегда держался непринужденно и уверенно. Но, стоило разговору зайти о политике, уверенность его покидала. Не разбирался он в ней и не интересовался дрязгами среди сильных мира сего. Кроме того, он опасался, что его политические взгляды не совпадут с теми, которых от него ждут. Возможно, Майкл был более консервативен, чем хотелось бы репортерам. А вот некоторые из его коллег не были лишены политических амбиций. Близкий друг Майкла Чарльз Баркли однажды заявил своей бабушке, что он намерен выставить свою кандидатуру от республиканской партии, чтобы бороться за кресло губернатора штата. «Малыш, за республиканцев голосуют только миллионеры», – всплеснула руками ошарашенная старушка. «Так я тоже миллионер», – ответил наивный Чарльз.
О том, что Майкл за последние три года стал мудрее, свидетельствует его изменившееся отношение к Скотти Пиппену. Раньше он воспринимал его с некоторой сдержанностью, а порой даже негативно. Майкл считал, что Скотти симулирует свои недуги, и даже когда «Буллз» выиграли три чемпионата, Джордан умышленно дистанцировался от Пиппена. Майклу не нравились перепады в игре Скотти: в одном матче он по-настоящему блистал, в другом совершенно был незаметен. А ведь от звезды НБА требуется, прежде всего, стабильность в выступлениях.
Но, когда Джордан, испробовав себя в бейсболе, снова вернулся в баскетбол, он стал проявлять к Пиппену больше терпимости. Да и тот, повзрослев, стал мудрее. «Скотти – лучший игрок в нашей команде» – так заявил Майкл вскоре после своего возвращения из бейсбола, а вскоре на площадке они напоминали родных братьев. Хотя между ними была существенная разница. Как считал Армстронг, в свои ранние годы Джордан творил на площадке что хотел. Если ему вздумалось за игру набирать по 50 очков, то так оно и получалось. Если он совершал рейды из конца площадки в другой, то они ему неизменно удавались. Но все же ему необходимы были достойные партнеры. А сейчас, когда возраст подошел, он в них нуждался еще в большей степени. И нуждался именно в Скотти Пиппене. Так возникла их взаимозависимость. Майклу было необходимо, чтобы Скотти, промчавшись, как молния, по площадке, выдал бы ему точный пас и к тому же контролировал нужный темп игры. Со временем Джордан и Пиппен стали понимать друг друга с полуслова. Можно было подумать, что они близнецы-братья.
А вот отношения с Краузе у Джордана так и не наладились. Джерри по-прежнему стремился экономить на контрактах с ключевыми игроками «Буллз», а Майкл твердо отстаивал интересы своих одноклубников. Как он считал, Краузе не только проявлял ненужную жадность, он принижал достоинства блестящих игроков. Так было в случае и с Джоном Паксоном, которому, по всем меркам НБА, явно недоплачивали. Получал он всего лишь 500 тысяч долларов в год, хотя выпускали его в составе стартовой пятерки. По мнению Джордана, Краузе вел себя как последний жлоб. В конце концов Майкл упросил Дэвида Фалька, чтобы он представлял интересы Паксона, и вскоре тот получил неплохое предложение от «Сан-Антонио», сумма контракта с которым превышала его чикагский контракт в три раза. Правда, в дальнейшем это привело к новым осложнениям.
Глава 29. Чикаго, 1998 г.
Прошла половина сезона 1997/98 г. Скотти Пиппен снова был в строю, и чикагцы принялись наверстывать упущенное. В отсутствие Скотти Майкл растратил слишком много сил. Что хорошо – так это то, что Пиппен вернулся отдохнувшим и посвежевшим.
В игре «Буллз» стали наблюдаться неожиданные сбои. Команда частично утратила психологическую устойчивость. Если ответственные матчи она по-прежнему проводила на высшем уровне, то в проходных играла порой спустя рукава. Текс Уинтер, извечный пессимист, недовольно ворчал, предрекая клубу неудачное окончание сезона. Он, впрочем, и до начала сезона пребывал в мрачном настроении. Тогда его удручил товарищеский матч «Буллз» с «Филадельфией», командой талантливой, хотя и не сыгранной. Уинтер увидел в ней серьезного соперника в предстоящем чемпионате. «Текс, – успокоил его Джексон, – уверяю тебя, они будут счастливы, если выиграют 30 встреч». – «Фил, – настаивал Уинтер, – их игроки талантливей наших». – «Текс, дело не в талантах. Сейчас главное – воля к победе и ставка на коллективную игру. Больше 30 побед им не видать». (Джексон попал почти в точку: в сезоне 1997/98 г. «Филадельфия» выиграла 31 встречу.)
«А сколько матчей выиграем мы без Скотти?» – спросил Уинтер.
«Если Скотти пропустит не более половины сезона, то, думаю, 60», – ответил Джексон.
С возвращением в строй Пиппена «Буллз» обрели второе дыхание. Их игра стала более комбинационной и разнообразной. Теперь соперники чикагцев не могли бросать все силы на опеку Джордана, если Майкл был наглухо прикрыт, опасные выпады грозили откуда угодно. К сожалению, по-прежнему оставался неуправляемым Деннис Родман. В конце января, когда команда прилетела на выездную встречу в Нью-Джерси, он не явился на предматчевую тренировку и Джексон тут же отправил его домой.
Чем ближе Джексон узнавал Родмана, тем прочнее он убеждался в том, что рассеянность Денниса, его неспособность сконцентрироваться в нужный момент – не порок, а настоящее психическое заболевание, давно известное медицине. Об этом свидетельствовали многие факты. Родмана часто охватывала скука. Он немедленно взрывался по пустякам, совершал необдуманные поступки, ставящие под угрозу его карьеру, а порой на Денниса находили приступы чрезмерной и вовсе не нужной активности. О нездоровой психике Родмана говорил даже тот факт, что он неистово тренировался (случай в Нью-Джерси – исключение): люди, страдающие дефицитом внимания, целиком сосредоточиваются на том, что считают своим жизненным призванием. Родман при каждом удобном случае летал в Лас-Вегас. По мнению Джексона, это вполне вписывалось в его «диагноз»: для человека, которому все быстро надоедает, Лас-Вегас с его шумом, весельем и бесчисленными развлечениями – настоящий рай.
Джексон даже переписывался с педагогами – специалистами по работе с детьми, страдающими дефицитом внимания. Они, в частности, сообщали ему, что Родман – наглядное пособие для их учеников: на его примере они могут убедиться в том, что это психическое заболевание не мешает человеку сделать блестящую профессиональную карьеру.
Болезнь – не вина, а беда, но так или иначе поведение Родмана вносило разброд в жизнь команды. Джексон часто беседовал о Деннисе с остальными игроками, говорил им, что окончание сезона будет нелегким, а Родман необходим клубу позарез. Тренер напомнил своим подопечным, что даже в каждом индейском племени есть свой Родман – человек, который все делает наперекор остальным. Что уж говорить о таком сложном коллективе, как ведущий клуб НБА.
Красноречие тренера сделало свое дело. Впрочем, игроки «Буллз» были не задиристые мальчишки, а умудренные профессионалы, прекрасно понимавшие, что без Родмана им придется трудно. Кроме того, Денниса, несмотря на его трудный характер, все любили. В итоге одноклубники Родмана закрыли глаза на его выходки и не осуждали Джексона за то, что он не был достаточно строг с ним.
«Я удивляюсь, как ты выдерживаешь его, – сказал Джексону Текс Уинтер, имея в виду Родмана. – Лично у меня бы не хватило терпения». Джексон в душе усмехнулся, поскольку сам Уинтер ежедневно работал с Деннисом, причем по индивидуальной программе, зачастую оставаясь с ним вдвоем в спортзале после общей тренировки. Трудно было бы найти столь разных людей, сколь Родман, дитя современной Америки, и Уинтер, живой пережиток Великой депрессии, но почему-то они искренне привязались друг к другу.
