Вскоре Макклоски и Дейли заметили, что Билл не испытывает особой страсти к игре как таковой. Дейли решил даже, что он вообще не любит баскетбол. На тренировках Леймбир откровенно ленился, а перед матчами часто жаловался на психологическую усталость. После тренировок он первым покидал спортзал, в то время как другие игроки задерживались в нем, отрабатывая броски.
Но вот в чем нельзя было отказать Леймбиру, так это в спортивном азарте. Может, он действительно не любил баскетбол – его просто интересовала победа. Как считал помощник старшего тренера Дик Хартер, Билл стремился доказать всем, что он не просто заурядный центровой, медлительный, не слишком ловкий (да еще белокожий!), а баскетболист, который способен играть в НБА на высочайшем уровне. В итоге Леймбир и Томас составили основу обновленной команды, принесшей заслуженные лавры Джеку Макклоски. Большинство ее игроков не были звездами и к тому же сильно отличались друг от друга по манере игры, но, что удивительно, собранные вместе, они представляли собой нечто выдающееся.
Иметь дело с Леймбиром было нелегко. В обыденной жизни он слыл настоящим грубияном, а на площадке часто вел себя как дворовый забияка. Репортеров он ненавидел и, когда перед матчами время, отпущенное журналистам, истекало, вслух отсчитывал: «Так, писаки, 50 секунд… Теперь уже 30… Все, убирайтесь к чертовой матери!»
Играл он грязно, причем сознательно, понимая, что иначе, при его ограниченных спортивных данных, ему в лиге долго не удержаться. Любил похвастаться удачными бросками, совершенными из крайне неудобного положения, приговаривая при этом: «В баскетболе главное – мыслить, а не бегать». На выездных матчах местные болельщики встречали его с неприязнью, да и игроки других команд его недолюбливали, полагая, что он всегда не прочь нанести им серьезную травму, сделав это как бы случайно.
Нелегко с ним было и его товарищам по команде, и тренерам его клуба. Казалось, что он всегда находится в плохом настроении. Он намеренно грубил тренерам, даже Дейли, который столько для него сделал. Когда между старшим тренером «Детройта» и игроками происходили какие-то стычки, Леймбир никогда не занимал сторону Дейли, наоборот, в открытую противостоял ему. Дейли, впрочем, с этим мирился: человека не переделаешь. С партнерами по команде Леймбир был резок и груб. Когда его упрекали в этом, он обычно отмахивался: «Когда я закончу играть здесь, вряд ли я захочу, чтобы кто-нибудь из этих ребят остался моим другом». Но каким бы противным нравом Билл ни отличался, тренеры и партнеры не могли не отдать ему должное: на матчах он выкладывался вовсю и обладал необычайно тонким пониманием игры.
Впервые очутившись в тренировочном лагере «Детройта», Леймбир и Томас оказались соседями по комнате. Исайя подумал, что нет, наверное, на свете человека, столь разительно отличающегося от него, сколь Билл. Высокий, белый, выходец из верхних слоев среднего класса. Папаша Билла был главой какой-то компании, и про Леймбира поначалу говорили, что он один из тех редких игроков НБА, которые зарабатывают меньше своих отцов. Билл был атеистом и сторонником республиканцев, в то время как выросший в черном гетто Исайя был очень религиозен и свои симпатии отдавал демократам. Тем не менее они нашли общий язык. В особенности Томасу нравилась одержимость Леймбира – его увлеченность политикой и стремление всегда побеждать. Исайя решил, что они вполне могут подружиться, а главное – сформировать костяк обновленной команды. Дик Хартер заметил позднее: «Эти двое были умнейшими игроками, которых я когда-либо видел. Команда обрела не просто психологическую стабильность – это еще ничего не значит. У нас наладилась умная, тонкая коллективная игра».
Потихоньку дела в «Детройте» налаживались, однако, по мнению Томаса, процесс обновления шел слишком медленно. Поскольку талантливых партнеров у него было мало, то впервые свои сезоны он слишком часто брал игру на себя, совершая больше бросков, чем требовали от него тренеры. Например, за второй сезон он бросал по кольцу более 1500 раз (на 300 раз больше, чем в сезоны, когда детройтцы выигрывали чемпионаты). Дейли требовал от Исайи, чтобы он чаще делал результативные передачи партнерам, но Томас, как и Джордан несколько позднее в Чикаго, не очень-то полагался на товарищей по команде. И не без причин. Пару раз, тяжело переживая горечь поражений, Томас вообще хотел навсегда уйти из баскетбола. Однажды Дейли в панике позвонил его помощник Майк Абденур и попросил его немедленно прийти к нему и поговорить с Исайей, который сейчас находится в его офисе и твердит, что распрощается с баскетболом немедленно и на всю жизнь. Прибежавший Дейли спросил Томаса: «А чем ты займешься, если завяжешь со спортом?» – «Вернусь в колледж, чтобы доучиться и получить ученую степень в криминологии». – «Степень магистра?» Исайя ничего конкретного ответить не мог. «Ну, даже если магистра, то сколько тебе будут платить?»
Томас снова не дал ответа, но в одном он был уверен. «Не могу больше мириться с проклятыми, обидными проигрышами, – твердил он. – Еще одна такая игра, как сегодня, и я просто сдохну».
Дейли не стал его уговаривать, решил, что все обойдется. Предложил Исайе хорошо обдумать свое решение. Он знал, что спортивный азарт Томаса не позволит ему расстаться с баскетболом, а его временные депрессии – обратная сторона медали, то есть его любви к игре и страсти к победам.
Еще одним ценным новобранцем «Пистонс» стал Винни Джонсон, великолепный атакующий защитник, приобретенный в результате сделки с «Сиэтлом». У того клуба и так хватало хороших защитников, поэтому Винни проводил на скамейке запасных гораздо больше времени, чем того заслуживал. А в «Детройте» он пришелся очень даже к месту, а в спортивном азарте и страсти к победам он не уступал Томасу и Леймбиру. С этого момента детройтский клуб быстро пошел в гору. В следующем сезоне он победил уже не в 21 встрече, а в 39. Затем наступил временный спад, а в середине 80-х гг. команда снова стала выглядеть на редкость сплоченной и отлаженной. Во многом этому способствовала удача в очередном драфте – клубу достался Джо Думарс из университета штата Луизиана. Рослый парень был неплохим снайпером и одновременно надежно играл в защите. Для дуэта с Томасом он подходил идеально, эффективно действуя и в нападении, и в обороне.
В том же году «Пистонс» приобрели также Рика Махорна, рослого, мощного атлета. Особым талантом он не отличался, но тренеры его любили за дружелюбность, чувство товарищества, легкий нрав и отличное чувство юмора. Рик умудрялся со всеми быть в прекрасных отношениях. Он постоянно заботился о партнерах моложе его по возрасту, которым терпеливо и толково объяснял превратности жизни в мире профессионального баскетбола. С появлением Рика Махорна команда стала гораздо лучше чувствовать себя в повседневной жизни. Общее настроение заметно поднялось, всем стало веселее. Однако на площадке соперники его побаивались. Чувствуя за спиной мощную поддержку Махорна, Леймбир, умевший хорошо сыграть в подборе, но мало кого пугавший, прямо-таки расцвел.
Годом позже «Детройт» совершил удачный обмен с «Ютой», отдав ей Келли Трипаку, хорошего снайпера, но плохо действовавшего в защите и получив взамен Адриана Дэнтли, сыгравшего за свою спортивную карьеру шесть матчей с участием всех звезд. Сравнительно невысокий для нападающего, он отличался недюжинной силой и смелостью, а в игре на «нижнем этаже» был непревзойден. Дэнтли, может, не слишком удачно дополнял такого скоростного игрока, как Томас, но он, несомненно, придал мощь атакам «Пистонс». Неизменно прорываясь к корзине, Адриан вынуждал соперников нарушать правила и зарабатывал для команды штрафные броски. Боб Райан, спортивный обозреватель газеты «Бостон глоб», всегда подсчитывал, сколько раз поразил Дэнтли кольцо соперников с игры и сколько – со штрафных. Однажды он написал следующее: «На его могиле будет начертано: «Здесь лежит великий Дэнтли. Его рекорд – 9, 28, 46, что означает 9 точных двухочковых бросков с игры и 28 – со штрафных, а в общей сумме – 46 очков». Макклоски стиль игры Дэнтли нравился именно за его умения провоцировать соперников на фол: пока он выполнял штрафные броски, его партнеры успевали спокойно организовать оборону.
