Уложив в чемоданы трости, ортопедическую обувь и лекарства от ревматизма, осенью Мэллоуэны снова отправились в Германию на Байройтский фестиваль (в городе Байройт родился Вагнер, он и организовал когда-то ежегодный фестиваль своих опер, который длится месяц). С бабушкой и дедом поехал Мэтью, только что окончивший Итон. Внук Агаты был страстным любителем оперы. Перед каждым их с бабушкой посещением спектакля он просматривал клавиры с ариями, а в театре неизменно становился свидетелем того, как Агате рукоплещут меломаны со всего света, собравшиеся в Bayreuth Festspielhaus. Она даже похвасталась в письме Корку: “Должна сказать, в Байройте при моем появлении люди вставали и устраивали овацию”, еще она писала, что раздала сотни автографов, а некоторые наглецы пробирались даже в гостиницу и там ее подкарауливали.
Агата теперь постоянно ходила с тростью (сильно болели отекшие щиколотки), но даже не помышляла отказаться от намеченных поездок в Персию и Кашмир (то есть в Иран и Пакистан). На Ближнем Востоке Агата чувствовала себя как дома, хотя там постоянно происходили какие-то катаклизмы, кипели политические страсти. Ей нравилось ездить по живописным сельским уголкам, по колоритным восточным базарам. Макса, разумеется, влекли древние памятники, которыми его коллеги-археологи постоянно пополняли сокровищницу исторических открытий.
Перед этим путешествием Агате предложили (не кто иной, как Дэвид Бахманн из МГМ) написать киносценарий по роману Диккенса “Холодный дом”, и она с удовольствием согласилась. На этом поприще она не была новичком, ведь в 1956 году она сама переделывала для кино свою пьесу “Паутина”. Правда, ее сценарий тогда так и не понадобился. А для фильма, снятого уже в 1960 году на киностудии братьев Данцигер “Продакшнс лимитед”, в котором блистала Глинис Джонс, Альберт Миллер и Элдон Ховард основательно переработали сценарий Агаты. Но главное, опыт киносценариста у нее уже имелся.
Итак, к апрелю 1962 году сценарий был готов – правда, в нем было двести семьдесят страниц, а для двухчасового фильма требовалось страниц сто – сто десять, не больше. Агата, конечно, это понимала и по возвращении в Англию намеревалась радикально его сократить. Задача, прямо скажем, не из легких, ведь в самом романе восемьсот с лишним страниц. Агата несколько раз переделывала свой объемистый сценарий, за что ей было уплачено 10 ООО фунтов, но… ее “Холодный дом” так и не приняли и в конце концов, от съемок вообще отказались.
Зато был запущен в производство фильм “Убийство галопом”
[86], на роль мисс Джейн Марпл вновь пригласили Маргарет Резерфорд. Это была экранизация романа Агаты “После похорон”, в котором вообще-то был задействован Эркюль Пуаро, а не его коллега из Сент-Мэри-Мид. Дэвид Бахманн почему-то решил сменить месье на мисс. Примечательно, что критики даже не заметили подмены. Но то критики. А сама Агата, разумеется, была ошеломлена и возмущена подобным самоуправством. Вольности этим не ограничились: Бахманн перенес действие в “Школу верховой езды”, тем самым вынудив мисс Марпл совершать странные эскапады. Тогда как Пуаро, фигурирующий в романе, наслаждался комфортным интерьером Эндерби-Холла. Надо сказать, ни единой мелочи не было позаимствовано из Эбни-Холла, хорошо знакомого Агате с детства. Да, имение в книжке нисколько не походило на Эбни-Холл, где имелось четырнадцать спален и столько же слуг, но это было прекрасное имение.
“Фарс, да и только” – так оценила Агата эти бессмысленные перетасовки, на что Бахманн заявил, что “у старой леди совершенно отсутствует кинематографическое чутье”.
В киноверсии основное внимание было сосредоточено на завещании только что почившего старого Эндерби (вероятно, кто-то нарочно до смерти его напугал). Под подозрением оказываются все его родственники, остановившиеся в фамильном владении – в “Школе верховой езды”. Смотреть, как мисс Марпл взгромождается на коня и мчится за гончими, устремившись навстречу закату… нет, это было ужасно. “Как только подумаю, что им наверняка не видать успеха, меня охватывает радость”, – признавалась она в ответном письме Корку, который призывал Агату терпимо отнестись к этим вульгарным “эффектам”, поскольку в одном из пунктов контракта со студийными деятелями значилось, что они имеют право вносить изменения, которые требуются для съемок.
Тем не менее при личном знакомстве писательница и актриса были совершенно очарованы друг другом. На съемочной площадке Агата сама подошла к кинозвезде и представилась. Под занавес своей жизни Маргарет Резерфорд вспоминала: “Эта чудесная женщина подошла ко мне на съемках, и мы сразу нашли общий язык. Я ведь когда-то с предубеждением относилась к ее криминальным книгам, но к моменту нашего знакомства успела горячо полюбить славную мисс Марпл”.
И все же Агата никак не могла примириться с галопирующей мисс Марпл, а после общения с исполнительницей вознегодовала еще сильнее. Она заранее предупредила, что на премьеру не придет, и написала Дэвиду Бахманну ехидное письмецо, умоляя его быть добрее, “не замучить насмерть Маргарет Резерфорд всякими спортивными играми на свежем воздухе”.
Летом того же 1962 года, в разгар подготовки к съемкам фильма, внезапно скончался племянник Агаты, Джек Уоттс. А спустя несколько месяцев, в декабре, умер от сердечного приступа Арчи Кристи, так и не познакомившись с внуком. Тот сам написал деду из Итона, предложил встретиться. Арчи с волнением ждал этой первой встречи с почти двадцатилетним уже Мэтью, но не дожил до нее – всего несколько дней.
Вторая жена Арчибальда умерла еще в 1958 году: миссис Нэнси Нил Кристи стала жертвой рака. Тогда Агата отправила бывшему супругу письмо, впервые после развода. Это было послание с соболезнованиями и сожалением по поводу того, что судьба разрушила многолетнее семейное счастье Арчи (тем самым Агата признала, что его брак с Нэнси действительно оказался не просто наваждением, мужским капризом). Возможно, в сердце ее еще жила обида, но в письме на это не было ни намека, только искреннее сочувствие. Арчи был тронут и в ответном письме поблагодарил Агату за участие. А спустя четыре года вдовец и сам покинет этот мир.
Агата с мужественной сдержанностью восприняла эти утраты. В 1959-м не стало и Нэн Кон (Уоттс), подруги детства, милого сорванца. Родные опасались, что реакция наступит позже, спустя месяц-другой: Агата заболеет от перенесенных волнений. Но та давно научилась принимать потери с философским спокойствием, по примеру жителей Ближнего Востока, да и ее близких жизнь к этому приучила.
К таинству смерти она относилась так же, как и к таинству рождения, понимая, что все в мире происходит по воле Высших сил.
Арчи успел стать свидетелем триумфа бывшей жены: двадцать пятого ноября 1962 года все английские газеты на первых полосах крупными буквами сообщали, что спектаклю “Мышеловка” исполнилось десять лет. Снова было устроено великолепное празднество в “Савое”, снова был заказан огромный торт, на этот раз весом в полтонны. Кавалерственная дама Сибил Трондайк помогла Агате держать огромный меч, которым та отрезала первый кусок, за этим священным ритуалом с умилением и гордостью наблюдал Питер Сондерс.
