Там мы остановились немного отдохнуть в знакомом отеле «Симон», куда вскоре подъехал и Артур Спрогис со своей переводчицей Лизой Паршиной и со всей командой. С ними был и ставший уже членом нашего коллектива бывший врангелевский ротмистр Володя Базилевич.
В Альмерии мы узнали о печальном конце нашей авиации: согласно приказу, четыре «истребка», с превеликим трудом взлетевшие с залитого водой аэродрома буквально под самым носом наступающих фашистов, должны были к наступлению темноты добраться до аэродрома Калаондра (близ города Мотриль, на самом побережье Средиземного моря, в ста с лишним километрах от Малаги) и, переночевав там, на рассвете лететь дальше к своей основной базе в Алькала-д-Энарес. К сожалению, им это не удалось: добравшись благополучно до Калаондры, пилоты зачехлили моторы и остались ночевать прямо в машинах, готовые взлететь на заре, но еще задолго до полного рассвета были разбужены сильной канонадой крупнокалиберных орудий и разрывами снарядов в непосредственной близости от них. Ни о каком взлете уже, конечно, не могло быть и речи.
Едва успев выскочить из самолетов и укрыться в канавах, ребята увидели, как крейсер «Канариас», подойдя почти вплотную к берегу, своими бортовыми орудиями бьет прямо по аэродрому. Через несколько минут от открыто стоявших на поле самолетов не осталось и щепок, так как загоревшийся в баках бензин завершил начатое «Канариасом» дело. Счастье, что франкистские артиллеристы не сумели накрыть самолеты с первого залпа и все пилоты успели покинуть свои места в кабинах.
Вообще говоря, фашисты уже давно могли бы уничтожить эти самолеты еще в Велез-Малаге, так как полностью затопленный водой аэродром никак не давал им взлететь. Но, по-видимому, они намеревались захватить самолеты целыми, чтобы иметь возможность переправить их в Лондон в Комитет по невмешательству в испанские дела, и тогда нашему представителю Майскому пришлось бы туго. Очевидно, предатели в штабе постоянно держали франкистов в курсе дела с положением авиации, и когда наши ребята, несмотря на полную теоретическую невозможность, все же взлетели, франкисты поняли, что добыча ускользнула из их рук. Тогда они решили уничтожить самолеты на промежуточном аэродроме Калаондры – о прилете туда наших самолетов фашисты, конечно, были своевременно проинформированы. «Канариас», целый день обстреливавший отступающие части и мирное население к северу от Малаги, скрытно, в темноте подошел к этому прибрежному аэродрому и в несколько залпов сделал свое черное дело.
Спасшимся от верной гибели пилотам пришлось добираться до Альмерии на случайных попутных машинах. Командир бывшей эскадрильи «граф» дон Педро доложил Киселеву обо всем случившемся, и, ввиду полной бесполезности в Альмерии летчиков без самолетов, по распоряжению самого Дугласа (Якова Смушкевича – главного военного советника по авиации в Испании, впоследствии первого в СССР дважды Героя Советского Союза, павшего жертвой культа личности Джугашвили в начале 1941 года) пилоты вместе с остальным персоналом эскадрильи были направлены на авиабазу в городе Алькала-д-Энарес.
На линии Мотриль и севернее фашистское наступление было приостановлено. Более выгодный рельеф местности позволил нашим частям организовать достаточно прочную линию обороны, которая еще усилилась прибывшими наконец-то подкреплениями. Правда, эти подкрепления были весьма незначительными, так что, если бы они прибыли и на месяц раньше, то вряд ли сыграли бы существенную роль в деле обороны Малаги: в лучшем случае это могло бы лишь несколько продлить ее агонию, уж слишком велики были силы на стороне франкистов.
Об обороне Малаги надо было серьезно думать не в январе-ноябре 1937-го, а в октябре 1936 года, но в это время республиканскому генштабу было не до нее: Мадрид висел на волоске, а падение Мадрида означало бы потерю самого главного узла коммуникаций и связи и было почти равноценно окончательному поражению, не говоря уже об огромном моральном значении столицы для Республики.
Реальную помощь Малаге мог бы оказать и флот, но здесь тоже были свои трудности: все снабжение Республики зависело от редких морских транспортов, следующих контрабандой из Советского Союза. Зная об этом, франкисты значительно усилили блокаду побережья и пытались удушить Республику, лишив снабжения как продовольствием, так и оружием и боеприпасами. Целый ряд судов, следовавших в республиканскую Испанию, был потоплен.
Для того чтобы дать хоть некоторую гарантию нормальных морских коммуникаций из Советского Союза в Испанию, флоту Республики приходилось выделять усиленные конвои военных кораблей, причем все транспорты приходилось встречать на весьма значительном удалении от берегов Испании. Этим почти все время были заняты основные силы военно-морского флота. Так что выделять корабли для боевых действий у побережья Южного фронта командование не могло. Эпизодические рейды соединений нашего флота на Малагском побережье Средиземного моря для обороны города практически ничего не давали.
К тому же они были сопряжены с большим риском: фашистская морская разведка действовала весьма эффективно, а в качестве ее добровольных осведомителей работали все немецкие и итальянские торговые суда, которыми кишмя кишел этот участок моря. Пользуясь преимуществом в ходе и дальнобойности артиллерии, «Канариас» мог безо всякой для себя опасности наносить чувствительные удары по нашему флоту.
Конечно, очень печально было потерять такую обширную территорию, ведь франкисты оттяпали у нас почти 170 километров побережья Средиземного моря. Взятие Малаги было для них важной победой. Республиканцы потеряли крупный район снабжения мясом, вином и овощами. Погибли многие тысячи преданных Республике людей, ведь Малага издавна славилась как оплот левых сил в Испании, так что и моральный ущерб был нанесен огромный.
Впрочем, как порт снабжения или как военно-морская база Малага большого значения все же не имела, но противник, как ни крути, получил отлично оборудованный, с обширной акваторией, порт в укромном месте Средиземного моря. Коммуникации фашистов с основной базой снабжения – испанским Марокко – тоже значительно упростились. Если раньше марокканские войска были вынуждены высаживаться в Кадисе, а далее следовать на фронт по весьма загруженной железнодорожной линии на Севилью, то теперь этот путь сокращался почти вдвое, да и Севилья с Гранадой находились значительно ближе к Малаге.
Правда, в потере города были и некоторые плюсы: сильно уменьшилась линия фронтов Республики, у генштаба отпала забота о снабжении этого участка по очень неудобным и растянутым коммуникациям, высвободились некоторые части. Но все-таки сдача Малаги не могла стать и не стала переломом к лучшему в Испанской национально-революционной войне.
3
В Альмерии Киселев связался с Валенсией и получил распоряжение следовать туда со всем персоналом для представления подробного отчета о своих действиях по обороне Малаги и для получения указаний по дальнейшей работе. Переночевав в Альмерии, вся наша миссия в полном составе двинулась в Валенсию, куда и прибыла благополучно в тот же день поздно вечером. Разместили нас в хорошо уже мне известном отеле «Метрополь».
Здесь же находилось и посольство Советского Союза, и обычно в этом отеле размещались советские добровольцы, как прибывшие из Союза, так и приехавшие с фронта. Вообще говоря, в «Метрополе» было нескучно: фашисты с наступлением весны значительно усилили действия своей авиации, и естественно, что новая столица Республики была для них весьма лакомым куском. Бомбить Валенсию фашистам было удобно еще и потому, что она находилась в пределах досягаемости итальянской авиации, базирующейся на Сицилии
[139]. Итальянцы спокойно вылетали с вечера со своих сицилийских аэродромов, затемно добирались до Валенсии, сбрасывали туда свой бомбовый груз и возвращались отдыхать домой, к своим семьям. Правда, не все итальянские пираты возвращались, ведь в Валенсии была организована довольно эффективно действующая ПВО, а наши зенитчики уже хорошо научились стрелять ночью с прожекторами, но все же ночные налеты фашистами проводились регулярно.
