Состав будущей Думы должен быть приблизительно следующий: 80 крестьян, 80 священников, до 50 мест для инородцев, для банков – 50–70 мест (здесь под флагом отделений банков пройдут и торгово-промышленные круги); остальные (около 200 мест) придутся на интеллигенцию. Для проведения числа священников до указанной нормы надлежит произвести на духовенство сильный напор как на избирателей и войти засим в соглашение относительно выборов.
Организацию выборов должности вести губернаторы, причем на помощь им желательно привлечь непременных членов по земским и городским делам, о чем надлежит сговориться с Н.Н. Анциферовым.
Ввиду объединения министров в деле организации выборов представляется желательным, чтобы господам министрам, каждому в отдельности или всем вместе, было с высоты престола внушено, что в случае назначения новых выборов все министрам надлежит быть заодно с председателем Совета Министров, который имеет по сему предмету Высочайшие указания». (Дневники и документы из личного архива Николая II: Воспоминания. Мемуары. Минск, 2003. С. 320–325.)
Великий князь Николай Николаевич 24 июня 1916 г. написал ответное письмо императору Николаю II по поводу положения дел на Кавказе:
«Годжоры. 24 июня 1916 г.
Ваше Императорское Величество,
Вчера поздно вечером я удостоился получить высоко милостивое письмо Ваше от 16-го июня (правильно – от 16–17 июня 1916 г. – В.Х.). Спешу принести мою глубочайшую благодарность.
Я очень счастлив, что Ваше Величество изволили одобрить, что я донес Вашему Величеству о краевом совещании, собранном мною для получения материала для выработки законопроекта о введении земства в Закавказье.
Согласно воле Вашего Величества, буду иметь счастье и впредь докладывать все важнейшие вопросы по Кавказу.
Вашему Величеству благоугодно было выразить свое удовольствие, что я принялся за реорганизацию тыла армии.
По этому вопросу докладываю. С первых дней, по моем приезде на Кавказ, мне стало ясно, что вопрос тыла армии и снабжения поставлен безобразно.
Увы, обстановка, люди работающие, заскорузлые взгляды, противодействие командующего армией генерала Юденича, который находил существовавший порядок наилучшим, при всей затраченной мною энергии и настойчивости потребовали 9 месяцев, дабы все это побороть и наладить по-новому. Сделай я это в более короткий срок, сломив все, – это отразилось [бы] на нравственный элемент и повредило бы оперативным вопросам. Произошел бы конфликт с генералом Юденичем. Я стремился его убедить и достиг этого.
У генерала Юденича много достоинств, превышающих его недостатки, и поэтому я им дорожу.
Вся наша беда по снабжению армии – это качество дорог и невероятные трудности их улучшить.
Местность – горная, трудная, недостаток рабочих, трудность подвоза материалов – ввиду одной железной дороги, которая должна обслуживать не только армию, но и все Закавказье.
С дня, буквально, моего приезда на Кавказ я сделал все возможное для поднятия провозоспособности Закавказской железной дороги.
В день моего приезда она давала 7 пар поездов, теперь – 15 пар.
Громадное влияние на питание армии и края имеет Владикавказская железная дорога.
Она была подчинена мне, затем была изъята, с этого момента, как я и докладывал, предвидя, пошел хаос. Ваше Величество, я не жалуюсь, но докладываю только, чтобы Вы знали.
Когда министр путей сообщений [А.Ф. Трепов] был в Тифлисе, я ему все высказал по вопросу железнодорожному. Он мне сказал, что все мои приказания дорогой будут исполняться, и просит меня ему только сообщить, если что-либо будет неладно.
На днях, после посланной телеграммы о том, что Владикавказская железная дорога, несмотря на все требования, не подает грузов, он ответил, что дорога подчинена мне. – Совершенно неожиданный ответ!
Очевидно, я моментально принял драконовские меры, и дело налаживается и, надеюсь, пойдет гладко.
Очень прошу Ваше Величество о сем не говорить министру, т.к. считаю вопрос ликвидированным.
Докладываю только, что Владикавказская железная дорога должна обязательно быть подчинена мне. Опыт это ясно доказал.
В смысле продовольствия магазины оказались пусты, и армии грозил голод.
Очевидно, и интендант виноват. Вина его главная во вранье. О смене его я уже ходатайствовал.
И так вопрос продовольственный и дорожный связывает армию по рукам и ногам и не дает мне возможности активно действовать.
Активность, нас учили, залог успеха, а с турками же это имеет еще большее значение.
Мысль Вашего Величества о важности активных действий, особенно как начало, Приморского отряда мною была как бы предугадана. Но, увы, время упущено.
Прибывшие части не имели обоза, пулеметов, приспособленных к горной местности. Снабжение их всем этим взяло много времени. Горной артиллерии не имеют, а одна дивизия пришла без артиллерии. В результате турки нас предупредили и теснят превосходными силами.
Для парирования этого Туркестанский корпус перешел в наступление, но пока это не влияет на турок, атакующих по направлению на Оф.
Вообще, пока действиями Приморского отряда я не доволен, и пластунами особенно. – Сейчас послал генералу Юденичу соответственную телеграмму.
Ввиду потери нами времени и создавшейся обстановки для развития активных действий Приморского отряда необходимо его подкрепить минимально корпусом. Понимаю, что при создавшейся обстановке общей – теперь это невозможно.
Правильная организация снабжения продовольствием Трапезунда базы и развитие ее флотом, при соответственной охране, крайне важна.
Равно необходима доставка продовольствия из Новороссийска в Поти и Батум для края, дабы облегчить Владикавказскую железную дорогу.
Но роль флота этим же не ограничивается – необходима правильная доставка грузов для постройки железной дороги по берегу, от Батума до Трапезунда.
Этой дороге я придаю во всех отношениях сверх важное значение.
Надеюсь на обещанную помощь Вашего Величества в этих вопросах. Прошу меня простить, что утруждаю внимание Вашего Величества чтением столь длинного письма.
Прошу передать [цесаревичу] Алексею мою искреннейшую благодарность за поклон, шлю ему мой сердечный привет.
Вся моя семья просит принять душевную благодарность за привет и просит принять таковой же.
С чувством горячей любви и беззаветной вернопреданности есмь верноподданный Вашего Величества.
Николай». (ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1311. Л. 29–30 об., 34–35 об.)
Тем временем Царскую Ставку посетил председатель Государственной Думы М.В. Родзянко, о чем Государь писал супруге в письме от 25 июня: «В понедельник я приму старого Шт. и успокою его на этот счет, пришпорив его в то же время в других делах.
