В то время как Штейнер 6 февраля 1943 г. возвращался в Южную Украину, в штаб-квартиру в Восточной Пруссии прибыл другой самолет с фельдмаршалом Манштейном, который передал памятную оперативную сводку Штейнера Гитлеру. Однако того не следовало бы и отговаривать от запланированного курса.
После переправы через Дон оставшиеся в живых солдаты дивизии «Викинг» были сосредоточены в местности Султан Сали, где они смогли два дня отдохнуть и привести в порядок свое вооружение. В ночь с 8 на 9 февраля их подняли по тревоге. Советские войска вышли на плацдарм между Донбассом и бассейном Днепра. После поражения немцев под Сталинградом они с боями продвигались на Днепропетровском и Харьковском направлениях.
Дивизия «Викинг» выступил с места своего сосредоточения и утром достиг уже известного ему Алексеевска. Марш проходил рано начавшейся зимой 1941/42 года снова на больших заснеженных площадях при ледяном ветре. На близлежащем кладбище Узбенское уставшие от боев пехотинцы отдыхали под огромным диском Солнца, взошедшего под знаком наступления очередной зимы.
Штейнер обсуждал с офицерами катастрофическое положение: Красная Армия перешла Донец в устье Днепра, Изюм находился под угрозой. Штейнер решил предпринять наступление с 1-й танковой армией, даже если он и считал его малоперспективным. 10 февраля поступила телеграмма командующего 1-й танковой армией генерала фон Макензена: «Сильная танковая группа Попова вышла к Изюму на пересечении с Донцом и направляется на юг в направлении на Красноармейск. Дивизии «Викинг» приказано уничтожить эту группу».
Дивизия добровольцев была единственным еще имеющимся в распоряжении немецкого командования резервом в это время. Намерение Советов было ясно: 1-я танковую армию необходимо разъединить на пространстве между Ростовом и Таганрогом, оттеснить к Азовскому морю и там уничтожить.
Дивизия «Викинг» получила приказ. Ее штаб следовало сосредоточить в Селидове, чтобы начать оттуда атаку на Красноармейск. Командование Красной Армии не должно было догадываться о цели выступления. Итак, положение определилось. Юношам, вновь присоединившимся к добровольцам, следовало теперь познакомиться со всеми болезнями Восточного фронта, такими как холод, голод, грязь и постоянное бодрствование.
14 февраля началась артиллерийская подготовка. Русская артиллерия предприняла ответные действия. Гренадеры полка «Норд» двинулись в направлении на Красноармейск. Вскоре была взята высота 180, откуда уже можно было заметить двигавшиеся на север танковые колонны русских. Однако дивизия «Викинг» уже стала нести значительные потери. Командующий 3-м батальоном полка «Норд» оберштурмфюрер СС Бреннер, как и подчиненные ему офицеры, с трудом удерживал позиции. Следующие дни снова проходили под знаком непрерывных сражений. Батальоны полков «Норд», «Вестланд» и «Германия» неожиданным ударом захватили Ровное, Гришино и Губин. Была перехвачена радиограмма одного из штабов Красной Армии: «На нас наступают пять танковых частей СС. Нуждаемся в помощи!»
Наконец, несмотря на огромные потери добровольцев, пал Красноармейск. Русские отступили, они уже не представляли опасности. Штейнер отправил вперед разведывательные группы. Добровольцы двинулись далее на Александрову и вышли на плацдарм Сухой Торек.
23 февраля вновь активизировалась Красная Армия. В многосуточных сражениях за Барвенково, Циглеровку, Бовни, Богдановку, Сухой Торек и Камышевич дивизия «Викинг» достигла южного берега Донца к западу от Изюма и остановилась там. Восточный фронт между Миусом и Донцом стал стабильным. Брешь, образованная поражением под Сталинградом, была закрыта наглухо. Наряду с другими многочисленными последующими потерями погиб командующий группой «Вестланд» штурмбаннфюрер СС Рейхель. Его наследником стал оберштурмбаннфюрер Август Дикман.
3 марта 1943 года командир дивизии СС Феликс Штейнер издал приказ по части с поздравлением в честь победы над русской танковой группой Попова, подчеркнув, что дивизия исполнила свой долг.
16 марта были вновь взяты Харьков и Белгород. Впервые, почти два года спустя, дивизия «Викинг» была отведена с передовой на отдых. Ее потери были огромны. Только лишь 1000 с небольшим солдат остались в подразделении, когда оно было отведено в резерв на квартиры в районе Лозовая — Михайловка. Некоторое недоумение в войсках вызвало смещение прежнего командира дивизии Феликса Штейнера, который стал командующим III танкового корпуса СС, а созданная им дивизия добровольцев попала под начало обер-фюрера СС Герберта-Отто Гилле.
Затем последовали дальнейшие перемены. Полк «Норд», в который входили финские добровольцы, весной был перегруппирован и пополнен. С новыми добровольцами он составил 15 000 солдат, то есть три четверти первоначального состава, начавшего восточный поход. Добровольцы были разделены на два пехотных батальона. Прежнее танковое соединение, напротив, расширялось и обрело самостоятельное командование. Начиная с этой даты оно именовалось 5-й танковой дивизией СС «Викинг».
5-я ТАНКОВАЯ ДИВИЗИЯ СС «ВИКИНГ»
I
После жесткой героической борьбы за Ростов и ожесточенных сражений на Дону зимой 1942/43 г. танковая гренадерская дивизия СС «Викинг», в которую вошли германские добровольцы почти из всех европейских народов, ушла на отдых сначала в Лозовую, а позже в Славянск. Весной 1943 г. произошла полная перегруппировка дивизии. Ее первый командир группенфюрер СС Феликс Штейнер стал теперь командующим III (немецким) танковым корпусом в Прибалтике. Впоследствии он уже не вернется на Украину, но и в Эстонии останется командиром германских добровольцев. Он взял сверх штатного состава из полка «Норд» несколько голландцев, скандинавов, датчан, норвежцев и шведов. В дальнейшем они образуют основу нового подразделения дивизии СС.
На место Феликса Штейнера, создавшего дивизию СС «Викинг», пришел бригадефюрер СС Гилле, бывший командир артиллерии «Викинга» и командующий боевой группой во время сражений на Кавказе. Герберту-Отго Гилле было 46 лет. Худой, с проницательными формами лица и оживленными жестами. На длинном, заостренном носу — тонкие очки в роговой оправе. Для Гилле характерно немногословие; он оперировал в основном техническими терминами, которые усвоил для себя, будучи по профессии специалистом по вооружению. С одной стороны, он сдержан в высказываниях, что можно было бы считать нерешительностью характера, с другой — энергичен, что говорило о его приверженности к жестокой дисциплине. Веселый и общительный, он мог быть в то же время беспощадно строгим и требовательным к своим немецким добровольцам. Но он не требовал большего, чем того, на что сам был способен. Своим подчиненным он давал возможность отдыхать, но становился внезапно жесток и суров, как только дивизия попадала под бушующий враждебный огонь. Всем солдатам было знакомо это свойство его характера.
Герберт-Отто Гилле, который родился и получил суровое воспитание на родине в Гарце, всегда хотел быть офицером. Когда он достиг приписного возраста, то поступил в знаменитый прусский кадетский корпус, базирующийся в Беррин-Лихтерфельде. В 1917 году ему исполнилось 20 лет, в 30, на самом пике Первой мировой войны, он стал лейтенантом 30-го баденского дивизиона полевой артиллерии. После поражения в войне Гилле оказался без работы, ибо ничего не имел другого, кроме военной профессии. Он провел молодость в казарме и подростком уже попал на фронт. Литературой для Гилле были инструкции и учебники по истории. Ему пришлось теперь осваивать гражданскую профессию. И это в стране, которая стала добычей революции и насилия. Поэтому Гилле покидает город и обосновывается в деревне. Как управляющий имением он ведет простую жизнь и не видит ничего, кроме лесов и полей, что прививает в нем аскетизм. Политика с ее шумом и лихорадкой выборов его не интересует. Не говоря уже о том, что он просто ничего в ней не понимает. Гилле остался верен себе как солдат. Честолюбие заставляет его вернуться в армию.
