— И это все? — спрашивает Гилле.
— Есть еще дезинфекционная рота и охранники из вермахта, а также 300 железнодорожников в синей форменной одежде.
После короткой паузы начальник штаба танковой дивизии «Викинг» добавляет:
— К нашему несчастью, еще заболел обергруппенфюрер Бах-Зелевски, комендант города Ковеля.
Обергруппенфюрер СС Гилле смотрит на своего начальника штаба и говорит в раздумье:
— Бах-Зелевски должен срочно поправить свое здоровье и принять командование здесь в городе.
Гилле не хочет даже принять во внимание, что в данный момент он должен подчиняться коменданту города.
После того как Герберт-Отто Гилле ознакомился с трудностями, которые ожидали его дивизию, он срочно вылетает в штаб-квартиру командующего.
Едущие в Ковель поезда с рекрутами полков «Вестланд» и «Германия» должны проследовать через занятые советскими и польскими партизанами области. Германские добровольцы в вагонах и на платформах в спешном порядке приводят в боевую готовность ручное стрелковое оружие и пулеметы.
Транспортировкой командует штурмбаннфюрер СС Йохим Рихтер, 48-летний артиллерийский офицер из Магдебурга. Как командир артиллерийского полка дивизии «Викинг», он стал наследником Гилле. В котле Черкассов он вынужден был бросить все свои орудия и теперь воюет как пехотинец.
По железнодорожным путям ведется постоянный огонь партизанских соединений русских. Наконец поезд выходит из наиболее опасной зоны. Но здесь рельсы взорваны. Поезд обстреливается со всех направлений. Кто это? Партизаны или регулярные части? В шуме разрывающихся снарядов и автоматных очередей не остается времени на размышления. Командир боевой группы СС Рихтер сразу прыгает из поезда на рельсы и организует контратаку. Смогут ли они добраться до Ковеля?
В городе, который фактически осажден, появляется наконец его комендант. После возвращения из штаб-квартиры командующего и перелета на маленьком самолете обергруппенфюрер Гилле и его начальник штаба сразу же отправляются в польский город Люблин. Оттуда оба командира СС во второй половине дня 16 марта на этом же безоружном самолете-разведчике перелетели через польскую территорию. Сразу же за Хельмом Манфред Шёнефельдер, выглянув из самолета, взял командира за рукав:
— Смотрите, обергруппенфюрер, это должен быть наш поезд.
Гилле наклоняется над бортом самолета. Оживленным взглядом спрятанных за очками глаз он замечает длинную цепь платформ и вагонов, которую время от времени скрывают облака пара, поднимающиеся за локомотивом.
— Скажите пилоту, чтобы он как можно ниже пролетел над нашими юношами.
Пилот самолетика снижается, потом медленно разворачивается и пролетает над поездом. Затем он снова поднимает машину и следует далее на восток в направлении Ковеля. Над городом они попадают под обстрел русского зенитного орудия, не дающего совершить посадку. В конце концов самолет приземляется, и оба офицера вооруженных сил СС направляются к коменданту Ковеля. Его нет на месте, и их принимает подполковник Раймпель.
— Я — начальник штаба и представляю заболевшего обергруппенфюрера Бах-Зелевски.
— Мы могли бы его привезти на нашем худосочном самолете, — предложил Гилле с напускной вежливостью.
— Понимаю, обергруппенфюрер. Однако, пожалуйста, разрешите мне заменить коменданта. Я готов поступить в ваше распоряжение. Тем более что я знаю эту область очень хорошо и, конечно, мог бы быть вам полезен.
Гилле соглашается. Шёнефельдер, который прибыл в город раньше его и пробыл там уже три дня, докладывает, что настроение солдат в связи с тревожным военным положением за эти немногие дни значительно ухудшилось.
— На востоке Ковель, — сообщает Раймпель, — подвергается мощному давлению противника, который продолжает свое наступление. Линия обороны повсюду находится под угрозой, и мы постепенно сдаем занятую территорию. Скоро наши солдаты будут вынуждены отступить до пригородов.
— Какова моральная стойкость солдат? — спрашивает Гилле.
— Они, без сомнения, смело идут в бой. Но у многих нет достаточной военной подготовки. Не хватает младших командиров, тяжелого вооружения и противотанковых пушек.
— А как обстоят дела с фаустпатронами? — задает следующий вопрос командир дивизии «Викинг».
— Мы учим солдат, как ими пользоваться. К сожалению, основная масса у нас очень молодых, не закаленных в боях, неопытных солдат или же стариков. — С некоторым облегчением оберлейтенант Раймпель добавляет: — Нас радует, что мы получаем теперь поддержку такой танковой дивизии, как «Викинг».
— Танковая дивизия? — вспылил Гилле. — Сюда направляется примерно 4000 плохо вооруженных пехотинцев без единого танка!
— Это невероятно!
— Можете не сомневаться. Скоро увидите.
Шёнефельдер добавляет:
— Наши солдаты направляются сюда по железной дороге, чтобы эффективно поддержать ваши обороняющиеся войска.
— Там, где нас не атакуют регулярные части и партизаны, дела еще идут, — бормочет Раймпель.
— Конечно, — иронизирует Гилле. — Но теперь Ковель может быть окружен. Сколько частей противостоят нам?
— Минимум четыре советские дивизии, истребительные батальоны. Хорошо обученные и снабженные солдаты. Держатся стойко, особенно при поддержке танков.
— Тогда мы можем только надеяться, что скоро прибудут полки «Вестланд» и «Германия».
Оберлейтенант Раймпель замечает:
— Я обсудил с Шёнефельдером проблему размещения ваших солдат. Здесь не возникнет никаких трудностей.
— Благодарю вас, — ответил Гилле. — Теперь я поеду на вокзал, чтобы встретить наших солдат, которые, конечно же, скоро прибудут. Я пролетал над составом, в котором они едут.
На ковельском вокзале оба офицера ждут напрасно. Они спрашивают дежурного по станции:
— Есть ли какие-нибудь сведения о нашем поезде?
— Никаких, обергруппенфюрер. Он должен быть здесь уже давно.
— Конечно, но где же он?
Ожидание действует на нервы. Внезапно начальнику станции кричит железнодорожник:
— Начальника штаба дивизии «Викинг» просят к телефону!
Манфред Шёнефельдер бежит к аппарату.
— Здесь Дорр, — слышит он.
— Ну, где же вы там?
— Мы атакованы русскими и вынуждены были остановиться. Полк «Германия» ремонтирует железнодорожную колею на Ковель. Это далеко не легкое дело.
Начальнику штаба удалось связаться с эшелоном с вокзала. Советы, очевидно, упустили возможность обрезать телефонные провода у железнодорожного полотна. Обергруппенфюрер СС Гилле подходит к аппарату.
— Как дела, Дорр?
— Все плохо, обергруппенфюрер. У нас пока нет тяжелого вооружения и ни одного танка. Мои гренадеры располагают только личным оружием и лишь с ним вынуждены обороняться.
