Таким образом, современная война — это война народов и наций на всех полях сражений и во всех видах, то есть огневая, промышленная, идеологическая и пропагандистская. Война, прежде всего, человека и его воли, а потом техники и финансов. Разделить эти факторы невозможно. Они переплетаются и влияют один на другой. В разное время и в разной степени, однако всегда и неизменно сильно.
Посмотрим теперь, в какой степени обе стороны приготовлены для будущей войны во всех ее многократных видах.
Прежде всего, война была и есть столкновение двух воль, из которых каждая старается подчинить себе волю противника. Поэтому каждая из сторон должна твердо знать, чего она хочет и к какой цели стремится. В этом отношении, если так называемый восточный блок во главе с СССР определенно знает, что он хочет и какова его главная цель, а именно стремление к мировому господству через всемирную революцию, то западный блок никакой ясной идеи не имеет, и цели его бродят в туманной политической мгле.
В идеологическом отношении, если на Востоке все ясно и понятно, а потому для постановки цели и деяния воли нет никаких препятствий, то на Западе, наоборот, все совсем неясно и совсем непонятно. А потому, не имея никакой определенной цели, и воля успешно действовать не может.
Знаменитый немецкий военный философ генерал Клаузевиц
[6] сказал: «Война является продолжением политики». Расширяя теперь это определение, мы должны сказать, что война и политика тесно и неразрывно связаны между собой. Если война является продолжением всякой политики, то политика сейчас же по окончании военных действий и отчасти во время них является источником, а определенно и следствием положения, создающегося во время войны и сейчас же после подписания перемирия.
Жизнь есть вечное движение, а значит, вечное преодоление сопротивления или вечная борьба. А потому взаимоотношения между нациями есть вечное состояние всякого вида холодных войн, переходящих от времени до времени в войны открытые, а потому политика не есть продолжение войны или война политики, а просто разные виды одной и той же борьбы — войны, то есть жизни. Это «холодная» или «горячая», все равно какая, но вечная война, только в разных видах и разным оружием. Оба вида так тесно связаны между собою и так влияют друг на друга, что можно выиграть огневую войну сейчас и сейчас же проиграть политическую. Англосаксонцы выиграли при помощи своей техники и русской крови императорской армии Первую мировую войну и проиграли, заключенный в Версале мир. Те же англосаксонцы при помощи той же своей техники и обильно пролитой русской крови, на этот раз Советской армии, выиграли Вторую мировую войну и торжественно проиграли второй мир. Можно смело утверждать, что при теперешнем состоянии умов и взглядов англосаксонцы, может быть, при своей техники, то есть атомной бомбы, выиграют в третий раз вооруженное столкновение, но ни в каком случае, ведя борьбу так односторонне, не могут выиграть будущего мира.
Взгляд, что можно выиграть войну и будущий мир только при помощи военных средств, да еще так узко понимаемый, то есть только при помощи воздушно-стратегического и тактического флота, должен быть, безусловно, отброшен современной военной наукой как совершенно несостоятельный, что мы увидим ниже при подробном военном разборе стратегических возможностей обоих сторон. Советы имеют много шансов, чтобы выиграть будущую огневую войну, и почти все шансы, чтобы даже при проигранной военной акции, выиграть будущую политическую или, как это уже было сказано, будущий мир. Первый этап «холодной войны» Советами выигран блестяще.
Союзники завоевали дипломатически Люксембург, а Советы — Китай. План Маршалла торжественно провалился. Западный блок своим Атлантическим пактом
[7] пытается занять и обеспечить свои предмостные укрепления и стратегическую свободу передвижения, то есть маневра. Англосаксы пытаются провести стратегическое окружение Советов, но делают это еще неудачнее, чем немцы. На вопрос решающий, будет или не будет в Третьей мировой воевать русский солдат, надо сказать, что англосаксы сделали все и продолжают делать, как мы увидим ниже, почти все, чтобы заставить Советскую армию воевать за свое Отечество, а зарубежье в лучшем случае — держать «вооруженный нейтралитет».
2
Русские, по всей вероятности, воевать будут. Прежде всего, они скованы железной дисциплиной коммунистической партии. Они исторически не любят и презирают Европу, а после германского опыта сумасшедшего Розенберга они ей не верят. Англосаксы, выдачей Власова и десятков тысяч его офицеров и солдат, а потом принудительной высылкой «остарбайтеров», не только не рассеяли недоверие русских к Западу, но, наоборот, показали ему ясно и определенно, что все они врут одинаково и что никакой разницы между ними нет.
История со сдачей в плен 4 миллионов
[8] больше не повторится, и драться будут не только привилегированные войска, но и рядовые красноармейские дивизионы. Кроме того, инстинкт советского зарубежного русского будет показывать ему, что войну вести англосаксы предполагают так же, как раньше немцы, не против советской власти, а против русской государственности и народа. Пропаганда на Западе ничего не говорит в этом отношении, и никаких ответственных заявлений до сих пор никакими ответственными государственными деятелями сделано не было. Наоборот, создание и поддержка всевозможных антирусских комитетов может только утвердить его в этом отношении. Создаются комитеты всех существующих и несуществующих народов и племен, живущих на территории СССР, и работа их направлена не только против коммунистической идеологии, но против идеи единого и неделимого в том или ином виде государства российского. При этих условиях русский солдат во время холодной войны и после, в эпоху будущей огневой войны, воевать за свое 1000-летнее государственное образование и за свою национальную культуру, безусловно, будет.
У русского солдата нет никаких оснований верить Западу. На германском примере он видит, как западная пропаганда умеет обманывать. Во время Первой мировой эта пропаганда кричала, что война ведется не против немецкого народа, а только против правительства и самого императора Вильгельма II. Немцы сложили оружие и получили Версаль, то есть от них отняли все их колонии и все что можно было отнять по тому времени: на Западе — в пользу Франции, а на Востоке — в пользу восстановленной Польши. Во время Второй мировой та же пропаганда говорила о войне исключительно против Гитлера и национал-социалистического правительства. Война кончилась полным уничтожением немецкой государственности и небывалым оккупационным режимом. Сейчас весь западный мир ведет антикоммунистическую пропаганду, но одновременно кричит о русском империализме и восточноазиатской опасности.
