…И времени уже половина четвертого. ПОЛОВИНА ЧЕТВЕРТОГО УТРА! И ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ЖИЗНЬ?! Слава богу, завтра суббота. Ладно, пойду лягу. Может, усну.
РЕЦЕПТ ВЫХОДНОГО ДНЯ
Проснулась Лиза поздно. За окном вовсю стучал последней капелью весенний денек. Таяли остатки снега. Пират сидел на подоконнике и с тоской поглядывал во двор, на разгульных, пьяных от солнца кошек. Бабушка уже встала: в квартире хоть и тихо, а с кухни тянет запахом свежих оладушков…
«Ох, красота! – подумала Лиза, сладко потягиваясь. – По квартире пляшут солнечные пятна, будильник стоит с опущенной клавишей и время показывает неприличное: половину двенадцатого. Хорошо, когда выспишься и никуда мчаться не надо…
Какое счастье, что рано не вставать и целых два дня пройдут без мымры Дроздовой. Ох, надоела она своими придирками да неумелым руководством! Поневоле о Ряхе заскучаешь: тот хотя бы противник достойный, если приложит, так с применением заумных терминов: «У вас, Кузьмина, полная игнорация в аппликации
[6] мерчандайзинга!» А Дроздова, простушка, ругается попроще, по-народному. Знай себе бубнит: «Бестолковая ты, Кузьмина. Одни гульки на уме!» Уже и не обижаешься на обидное слово «гульки», воспринимаешь ее ворчню как неизбежное бабушкино «Радио России» по репродуктору…»
Едва Лиза вспомнила о Нике, как Дроздова вместе с Ряхой тут же вылетели из головы. Ей вдруг показалось, что Красавчик – здесь, в комнате. Будто стоит у окошка и ласково наблюдает, как Лиза нежится на мягких подушках.
«Пижамку новую нужно купить, на всякий случай! – вдруг подумала Лиза. И тут же поправилась: – Фу, какая пижамка! Мы что, пенсионеры?! Лучше белье обновить. Нику, наверное, понравится белое, со стильными кружавчиками».
Почему именно такое – не знала, наверное, «карлик» подсказал. А может, ее дар тут ни при чем: обычная женская интуиция. Но решила Лиза твердо: «Прямо сейчас поеду и куплю».
Она встала с постели и ринулась к книжным полкам. Вытянула «Алхимию финансов» Сороса, открыла книгу на сто двадцать четвертой странице, глава про «коллективную систему займов». Именно тут она прятала «глобальную заначку» – не на мелочи типа такси или кошачьего корма, а на серьезные покупки. Под словом «серьезный» имелись в виду машина и доплата за новую квартиру. Но, хотя деньги и лежали в книге про финансовую алхимию, никаких чудес пока не происходило. Деньги совершенно не хотели приумножаться, и ни на квартиру, ни на машину Лиза пока не накопила. Не умеет она быть Плюшкиным. Не тот характер. Копить, конечно, дело хорошее – но не ходить же ей в ботах с неактуальными тупыми носами или в синтетических кофточках и при этом радоваться, что ее денежный припас вырос еще на половину квадратного метра.
Лиза скептически осмотрела заначку: м-да, несолидная пачечка. Совсем тощенькая. «Эх, была б я настоящей ведьмой! Сейчас бы дунула, плюнула – и бац, живу на Рублевке и рассекаю на «бимере».
От нечего делать – Сашхен же ей велела изучать собственные возможности! – Лиза даже «погипнотизировала» деньги, пошуршала ими, подула… Никакого толку. Только ветхая сотня, которую бабуля тщетно пыталась отреставрировать кусочками скотча, окончательно разорвалась. Ах да, Сашка же говорит, что деньги «упадут с неба» только на благое дело, а новую квартиру с машиной высшие силы ей предоставлять не обязаны…
«Ну и ладно! – Лиза пожала плечами, отделила две стодолларовые купюры и вернула финансы обратно в «Алхимию». – Пусть денег нет, зато оладушки у меня никто не отнимет!»
И она с легким сердцем отправилась в кухню – предаваться позднему завтраку и неторопливой беседе с любимой бабулей.
БУТИК
Когда в кошельке двести долларов, в магазинах особо не разгуляешься. Москва – город особенный, такое впечатление, что врачей, учителей и прорабов здесь не водится, одни миллионеры живут. И по-настоящему порезвиться на двести баксов можно только на рынке (а вечером, рассмотрев обновки, рыдать, что строчки кривые, а сапожки – на глазах расползаются). В магазинах за две сотни тебе перепадет не так уж и много – или костюмчик в детском «Наф-Нафе», или свитерок в «Максмаре». В понтовых торговых домах и вовсе: хватит только на платочек от «Гермеса». Но ей-то нужен не свитер и не платочек. Решила же – красивое белье!
Но, по необъяснимой женской логике, Лиза все равно направилась не «по белью», а «по одежкам». «Для разминки», – оправдала себя она.
И в первом же магазине – дорогом, из тех, где денег только на платок хватает, – притормозила надолго. Как назло: вешалки ломятся, только что новые коллекции поступили, и целый ряд занимает ее давняя мечта – длинные юбки с провокационными разрезами, а к ним – и трикотажные свитерки, и кружевные кофточки, и игривые топы.
У Лизы был давний принцип: если денег нет, вещи зря не мерить. Но она не удержалась. Она просто посмотрит, как это выглядит, а покупать, конечно, не будет, все равно не на что. «Просто примерю, чтобы тенденцию понять… А потом, может, найду что-нибудь похожее в магазине из дешевых».
Лиза выбрала три юбочки, к ним – с пяток «верхов» (многовато, конечно, но резвиться – так уж резвиться!) и отправилась в примерочную…
Первая юбка оказалась велика, вторая – просто не села: хоть размер и подходил, по бокам шли некрасивые складки. «Есть справедливость! – восторжествовала Лиза. – Хоть не обидно будет уходить ни с чем».
Но третья юбочка, как назло, облегла фигуру изумительно, будто ее личный портной сшил. И кофточка к ней тут же подобралась: нежный шелк с цветочками ручной вышивки. Вот это красота! Лиза тщетно вертелась в тесной кабинке: пыталась разглядеть в зеркале хоть один недостаток. Нет, ни морщинки! Только черные сапожки картину портят…
В примерочную заглянула продавщица. Цепким взглядом оценила наряд, авторитетно сказала:
– Знаю, в чем дело!
И тут же явилась с темно-лиловыми сапожками и сумочкой в тон. Красота неописуемая, но на ценник – лучше не смотреть. Впрочем, она же все равно ничего покупать не собирается, а за спрос денег не берут! И Лиза тут же облачилась в сапожки, небрежно водрузила на плечо лиловую сумочку, снова вгляделась в зеркало и чуть не взвыла.
Да никакие девицы-модельки ей в подметки не годятся! У тех – только «параметры», пресловутые 90—60—90, а у нее, Лизы, и стиль, и изящество, и легкая провокация… Вон, какой-то толстячок тут же подкатил. Лиза вышла в зал, вертится перед большим зеркалом, а он отирается рядом и бубнит:
– Берем! Все! И ко мне!
Лиза только плечом дернула. Получилось так изящно, что навязчивый толстячок аж губы от вожделения облизнул. А продавщица на надоедалу нахмурилась:
– Гражданин! Не приставайте к девушке!
– Она со мной, – не растерялся нахал и вопросительно взглянул на Лизу.
«Эх, ну почему я продаваться не умею?! А ведь многие девчонки свои шмотки не зарабатывают, а отрабатывают…»
