Когда первое разоблачение секретного документа можно было прочесть в газетах, стокгольмское трио реагирует на это высказыванием, в котором обвинения инсценируются как «заговор против большевиков (…) с помощью поддельных материалов канальи Алексинского». Далее следует отстранение от Парвуса: что касается Парвуса, то они знают его только как издателя «Глоке» и уже давно считают «социал-шовинистом», мнением которого (имеются в виду большевики) «полностью пренебрегают».
Так как никуда не денешь отношения между Парвусом и Ганецким, то их оправдывают легковерностью товарища Ганецкого: «Когда Ганецкий приехал в Копенгаген и по политическим причинам не вступил в исследовательское общество, он воспользовался возможностью работать на фирме Парвуса. Он сделал это, потому что считал лично Парвуса честным и считает так до сих пор, потому что он тем самым мог поддержать не только свою семью, но и партийную кассу польской большевистской организации на своей родине. При этом обоих партнеров политически ничего не связывало, больше того, польская партия Ганецкого работала против политика Парвуса (…) От Парвуса, во всяком случае, ни один большевик не получил ни гроша, и он им этого никогда не предлагал… (…) Он и не германский, и не австрийский агент…»
На основе прочитанного в газетах все больше людей, лично знающих Парвуса, хотят высказаться.
Так, слова просит его бывший партнер, который помог ему в Мюнхене со строительством здания для его издательства, выступал поручителем для взятия кредитов и после обманной аферы с долей прибыли Горького должен был один выдержать финансовый крах. Статья от 7(20) июля в «вечернем времени» начинается словами:
«…Парвус, посредник между ленинистами и германским правительством, учитывал поражение России и использование революции для целей гогенцоллерновского империализма и милитаризма, авантюрист первой степени. (…) Азеф
[29] против него — просто младенец. Азеф предал свою партию, а Парвус хотел положить весь цивилизованный мир к ногам Гогенцоллернов…»
Дальше следует что-то вроде резюме в форме детального изложения биографии Парвуса и его деятельности в Европе и на Балканах. Автор показывает, как увеличивается влияние Парвуса как теоретика левого крыла германской социал-демократии с момента, когда он с фальшивым паспортом во время голода в России разъезжал по ней, а потом писал об этом статьи. Затем следует упоминание о его деятельности в Константинополе. Он спекулировал хлебом, вывозя его из Турции через Болгарию в Россию; он чуть было не прервал торговлю с одним общим знакомым; на его вопрос, не конфискует ли Турция хлеб, Парвус ответил: «У нас она его не реквизирует!»
Потом он переходит к воспоминаниям о 1915 годе, когда «можно проследить свежеоставленные шаги Парвуса в Болгарии и Румынии»:
«На Балканах он проводил активную агитацию против России, в пользу присоединения Болгарии к Германии, что он, впрочем, делал и в Румынии, пользуясь поддержкой Раковского (…), которого мы встречаем еще раз в организации «Союза за освобождение Украины» как сотрудника Парвуса (…) Везде, где бы он ни находился, Парвус оставлял следы в виде организаций и публикаций (…) Везде, где он появляется, он Действует как разлагающий элемент, В Германии он издавал журнал, который занимался оправданием империалистических тенденций германского правительства. (…) Одна из его статей: «К 70-летию генерала Гинденбурга»…
«Институт исследования социальных последствий войны» должен был заниматься сбором статистического материала по изучению последствий войны. К тому же во время начала блокады Германии (…) было бы особенно интересно узнать об экономическом положении союзников, можно предположить, что Парвус в данном институте собирал материал с этой целью. На языке офицеров это называется контрразведкой…»
К этому в «Вечернем времени» добавляется резюме деятельности Парвуса:
«…Автор этих строк знал уже в январе о переводе 24 миллионов рублей в Россию и направил запрос об этом тогдашнему министру внутренних дел Протопопову, который незадолго до этого имел беседу с Варбургом. Мне было известно, что деньги были переведены как раз через посредничество Макса Варбурга Дойче Банком и дисконтным обществом. Я уже тогда утверждал, делаю это и сейчас, что эта сумма должна была быть использована на пропаганду мира.
Помощники Варбурга известны: Бальцер он же Свендсон, Шва, представитель берлинского закупочного общества, и бывший пленный фон Герих, который во время ареста назвался бароном фон Раутенфельзом. Все они привезли большие суммы денег из Берлина в Копенгаген и Стокгольм и снабдили своих агентов взрывчатыми веществами. В мае агент Раутенфельз и финн Корнер перешли русско-финскую границу с чемоданом, наполненным взрывчаткой.
В саму Финляндию были привезены деньги Йонаса Кострена, барона Засса и Марквардта и распределены между определенными лицами. Вокруг Макса Варбурга и его пособников часто можно видеть хорошо известных в России германских деятелей: бывшего председателя Совета управляющих коммерческого банка «Рига», доктора фон Бюгнера и профессора, доктора Балода, родственника известного большевика доктора Залита, издателя и редактора прогермански настроенных латышских газет. Особую посредническую роль играют многочисленные экспортные фирмы, возникшие в Швеции, среди них фирма «Штернберг, Шваб и Загебоден».
В одном датском портовом отеле были арестованы несколько шпионов. То же самое имело место 15 июня в Копенгагене (…) Возглавляет германский шпионаж в Дании германский майор Беттигер. (…) Гримм и Боргбьерг, которые хотели отправиться в Россию как апостолы позора и предательства, имели перед этим важную беседу с германским посланником в Стокгольме, фон Люциусом, Максом Варбургом и Бальцером-Свендсоном. Гримм еще раньше (…), до созыва Циммервальдской конференции, когда он еще встречался с Лениным в Швейцарии, беседовал с Циммерманном, Хамманом и Хельфферихом.
Когда Ленин и Зиновьев выразили желание поехать в Россию через Германию, Гримм провел беседу не только с Платтеном, но и с бывшим австрийским консулом в Одессе, немцем Эрихом Герингом и с известным по процессу против Сухомлинова Альтшуллером,
[30] то есть с двумя важными германскими и австрийскими военными агентами.
(…) Русские коммерсанты, которые ездили в Стокгольм, все время каким-то образом натыкались на германских, все знающих и все видящих агентов. Теперь мы узнаем о заключительном акте деятельности Ленина, Козловского, Суменсон, вблизи которых можно увидеть и международного шпиона и провокатора Парвуса. Скоро мы услышим еще и другие вещи: о продаже металлов и продуктов питания Германии русскими гражданами, спекуляциях с рублем, подозрительной переписке, попытке скрыть шпионаж, защите распавшихся германских Фирм в России — и снова мы услышим фамилии Варбург, Балод, Шваб, Свендсон, Парвус и Люциус…»
