29 декабря советская Академия наук по рекомендации Иоффе, П. П. Лазарева и В. А. Стеклова избрала Эйнштейна членом-корреспондентом. Сам он в этот день садился на пароход в Модзи. Он направлялся в Палестину.
Глава девятая
КОТ В МЕШКЕ
1 февраля 1923 года в Порт-Саиде чета Эйнштейн пересела на поезд и 2-го была уже в Тель-Авиве. Встречал представитель британской администрации полковник Фредерик Киш (впоследствии ставший сионистом). Из дневника Эйнштейна: «Путь сначала по равнине с очень скудной растительностью, через арабские деревни, сменяющиеся еврейскими колониями, оливы, кактусы, апельсиновые деревья. На боковой станции недалеко от Иерусалима нас встретили Усышкин, Мосинзон и некоторые другие из наших. Поездка мимо колоний через чудесную долину вверх к Иерусалиму». Там встретили еще несколько известных людей «из наших», познакомились с Верховным комиссаром Палестины Гербертом Сэмюэлом: «Высокое, разностороннее образование. Высокое жизненное кредо, смягченное юмором». Поселились в апартаментах Сэмюэла; им воздавали почти королевские почести. Англоязычная газета «Пэлестайн уикли», 9 февраля: «Палестина принимала многих великих людей, но на этой неделе у нас происходит самое важное событие — сегодня в стенах Иерусалима находится величайший ученый современности…» Для поездок по стране получили гида — Шломо Гинцберга, сына писателя Ахад ха-Ама (Ушера Гинцберга).
Дневник, 3 февраля: «С сэром Гербертом Сэмюэлом пешком в город (шаббат!), по пути мимо городской стены к живописным старым воротам… Далее с Гинцбергом в городе. Через базарные улицы и прочие узкие переулки к большой мечети на великолепной широкой возвышенной площади, где стоял храм Соломона… Затем спускаемся вниз к стене храма (Стене Плача), где наши недалекие собратья громко молятся, лицом к стене, качаясь взад-вперед всем корпусом. Жалкое зрелище людей с прошлым без настоящего. Затем по диагонали через город (очень грязный), который кишит разнообразными святыми и разными народами, шумный и восточно-чужой. Роскошная прогулка по доступной части стены, затем — к Гинцбергу — Руппину
[24], на обед с милыми и серьезными разговорами… Посещение бухарского еврейского квартала (Иерусалима) и мрачной синагоги, где верующие грязные евреи, молясь, ожидают конца шаббата. В гостях у Бергмана
[25], серьезного пражского святого, который создает библиотеку при недостатке места и денег…» 4 февраля осмотрели руины Иерихона, затем: «…поездка по широкой Иорданской долине до Иорданского моста по ужасной слякоти, где мы видим великолепных бедуинов… Незабываемо роскошный день; неповторимое волшебство этой строгой монументальной природы с ее темными, элегантными арабскими сынами в тряпье». 5 февраля в Иерусалиме посетили пустырь, где заложили новый квартал Бейт-ха-Керем, и Национальную библиотеку. Газета «Гаарец»: «Когда гость вошел, все посетители встали из уважения к нему… Профессор Эйнштейн попросил, чтобы ему собрали сведения о состоянии библиотеки, и пообещал употребить свое влияние с целью собрать деньги для переправки в Иерусалим книг, собранных для библиотеки за границей».
6 февраля посетил еврейскую художественную школу, 7-го выступил с лекцией в школе Лемеля (новаторской): «До сих пор я всегда находил в еврейской душе нечто достойное сожаления: забвение своего собственного народа, чуть ли не забвение того, что этот народ все-таки существует. Сегодня вы доставили мне огромную радость тем, что учитесь познавать самих себя и заставляете других признать вашу силу. Наступает великая эпоха — эпоха освобождения еврейского духа. И освобождение станет возможным благодаря сионистскому движению, которое является духовным движением, и никто в мире не в состоянии его уничтожить». В тот же день на горе Скопус в здании, предназначенном для Еврейского университета, читал лекцию о теории относительности: кое-как пробормотал полстраницы на иврите, извинился и продолжил по-французски. Газета «Доар ха-Йом»: «Не следует ли нам рассматривать это как знак, поданный с Небес?.. Его голос будет подобен шофару
[26], и все евреи и все не-евреи в мире услышат его великий голос… его слова — это слова живого Бога». Мэр Тель-Авива Меир Дизенгоф: «Признаюсь без стыда, что я не вполне уяснил себе систему Эйнштейна и поэтому постесняюсь объяснять вам, в чем состоит его величие. Из всей его лекции я понял только одну вещь — что эта большущая аудитория не поняла ничего».
8 февраля — сумасшедший день: поездка по Тель-Авиву, завод «Силикат», посещение гимназии, прием в мэрии (получил звание почетного гражданина), строящаяся электростанция, сельскохозяйственная опытная станция, вечерние курсы для взрослых, Союз инженеров, а поздно вечером светский прием. «Современный город вырос как из-под земли с оживленной хозяйственной и духовной жизнью. Удивительно деятельный народ наши евреи!» 10-го — сельскохозяйственная школа и еврейская колония Ротшильда Ришон ле-Цион. «Большие винные погреба. Яйца должны при искусственной инкубации охлаждаться раз в день. Обоим предприятиям уже 50 лет. Радостное впечатление от здоровой жизни, но экономически еще не совсем самостоятельны». Поездка по железной дороге в Яффу, соляная фабрика; перед началом шаббата прибыли в Хайфу и пошли в гости к арабу, знакомому Гинцберга. «Маленький народ едва знаком с национализмом».
11-го — осмотр Техниона в Хайфе; Эйнштейн посадил две пальмы и стал первым президентом Технионовского общества. В тот же день — мельница Ротшильда, фабрика оливкового масла, поездка из Назарета к Тивериадскому озеру. «По дороге посещение строящейся колонии Нахалаль, которая создается по планам Кауфмана
[27]. Почти все русские». 12-го: «Очаровательная молодая еврейка и интересный, образованный рабочий в усадьбе. После обеда через живописную Тверию к коммунистическому поселению Дагания. Колонисты крайне симпатичны, в основном русские. Грязные, но с серьезным желанием, настойчивостью и любовью воплощают свой идеал в борьбе с малярией, голодом и долгами. Этот коммунизм не будет длиться вечно, но воспитает настоящих людей». Вернулись в Назарет, осмотрели еще несколько кибуцев, Усышкин предложил остаться жить. Дневник: «Сердце говорит да, но разум говорит нет». Как Эйнштейн объяснял сионисту Фредерику Кишу, это отрезало бы его от работы в Европе, к тому же в Палестине ему предстояло бы быть вечным «свадебным генералом». 14 февраля он вернулся в Порт-Саид и оттуда отплыл в Европу. Вейцману, 2 марта: «Я привез с собой сильнейшее убеждение, что нечто из этого предприятия получится, даже если это будет стоить немалого количества пота и жертв, да и разочарований тоже». Соловину, 5 мая: «В целом страна не очень плодородна. Она станет моральным центром, но не сумеет принять много евреев. Я убежден, однако, что колонизация удастся».
