Еще 1 ноября 1917 года на заседании Петроградского комитета партии Ленин назвал Троцкого «лучшим большевиком». Но это было намеренное преувеличение, так как Троцкий только летом 1917 года примкнул к большевикам и на VI съезде был избран членом ЦК РСДРП(б). Конечно, Троцкий был крайне уязвлен, когда в «Завещании» Ленина прочел слова не только о «чрезмерной самоуверенности», но и о «небольшевизме» Троцкого. Однако это был приговор, который и стал одной из главных причин поражения Троцкого в борьбе за лидерство в партии после смерти Ленина. Уже позже стали известны и другие слова Ленина о Троцком: «с нами, но не наш», сказанные еще в 1918 году М. Горькому.
Лев Троцкий по-настоящему не боролся за власть ни в 1922–1923 годах, когда Ленин уже был серьезно болен, ни в начале 1924 года, то есть после смерти Ленина. Да и как он мог это делать, не имея сторонников ни в аппарате партии, ни в аппарате власти? Троцкий даже не приехал на похороны вождя: он был нездоров и только что прибыл в Грузию на отдых. Троцкий переоценил свою популярность и свое влияние в СССР. Он связывал личное будущее все еще с прогрессом всемирной революции и видел линию вождей и пророков мировой пролетарской революции только так: Маркс — Энгельс — Ленин — Троцкий. Он и подумать тогда не мог, что четвертое место в этом ряду может занять Сталин. «Серый аппаратчик», «посредственность», «пустое место», «анонимный бюрократ», «мастер интриг» — каким образом такой человек мог бы оказаться во главе Советского Союза и мировой революции? Троцкий не просто недооценивал в то время Сталина, он его не знал.
Многие факты из жизни Сталина Троцкий узнал только в середине 1930-х годов, когда начал писать его политическую биографию. Именно тогда он придумал новый и явно нелепый термин — «гениальная посредственность». Троцкий пытался доказать, что Сталин выдвинулся на первую роль в партии случайно или только благодаря Каменеву и Зиновьеву, а отнюдь не Ленину. Троцкий не мог понять или не хотел признавать и даже думать о том, что Ленин намеренно ставил Сталина на ключевые посты в партийной и советской иерархии именно как противовес Троцкому, которому он не вполне доверял и выдвижения которого на первые роли очень опасался.
Не только Троцкий, но и Сталин был радикалом. Однако по силе характера, по политической воле, по беспощадности, да и по многим другим качествам, которые необходимы в борьбе за власть, Сталин намного превосходил Троцкого. Не имея ораторских и литературных талантов, Сталин использовал методы закулисной борьбы, и уже в начале 1920-х годов он сумел сплести весьма прочную сеть тайной власти по образцу, как он сам признавал, ордена меченосцев. К тому же Сталин гораздо лучше, чем Троцкий, изучил все работы Ленина, многие из которых Троцкий даже не читал. Поэтому именно Сталин смог довольно быстро и вполне успешно переработать теоретическое наследие Ленина в довольно цельную концепцию «основ ленинизма», которая стала фундаментом как ВКП(б), так и Коминтерна. Ни Троцкий, ни Бухарин, ни Каменев, ни Зиновьев этого сделать не смогли, хотя и пытались. Все попытки Троцкого опереться на теоретическое и политическое наследие Ленина оказались неудачными и были легко опрокинуты Сталиным. А без опоры на ленинское наследие у Троцкого не имелось никаких шансов на признание и победу.
Знакомясь в книге Г. Чернявского с реальными фактами жизни и деятельности Л. Д. Троцкого, мы лишний раз убеждаемся в том, насколько сильно преувеличивалось его действительное значение в российской и мировой истории. И апологеты Троцкого, и его противники приписывали ему множество таких свершений, о которых он и не помышлял. Вокруг имени Троцкого образовалось и сохраняется поныне очень много легенд и мифов.
Да, Троцкий возглавлял в октябре 1917 года и Петроградский совет, и Военно-революционный комитет этого Совета. Вооруженное восстание готовилось, но оно не понадобилось: власть от Временного правительства перешла в руки Советов быстро и мирно; с боями красногвардейцам пришлось брать только Московский Кремль.
Троцкий мало отличился как народный комиссар по иностранным делам. Напротив, работа на посту наркома по военным и морским делам и председателя Реввоенсовета Республики стала самым главным делом из всего того, что он совершил для только что возникшего Советского государства. Это была его главная роль в истории XX века и главная заслуга, несмотря на все допущенные здесь ошибки и даже преступления.
Глубоко штатский человек, Троцкий не был и не пытался стать полководцем в прямом смысле этого слова. Он был одним из организаторов Красной армии и ее главным комиссаром. По настоянию Троцкого к работе по созданию Красной армии было привлечено более 50 тысяч военных специалистов и офицеров из прежней русской армии, которая распалась в 1917 году. Но Троцкий был и главным организатором института политических комиссаров почти во всех частях и подразделениях Красной армии.
Выпячивать именно Троцкого как «главнокомандующего» Красной армией было выгодно в первую очередь белогвардейским генералам. Пост главнокомандующего Вооруженными силами Республики с сентября 1918-го и до июля 1919 года занимал бывший полковник царской армии И. И. Вацетис, а после него С. С. Каменев, также бывший полковник царской армии.
В 1920-е годы Троцкий не создавал в СССР никакого «троцкистского подполья», а в 1930-е годы он не возглавлял никакого международного заговора против СССР или против ВКП(б). В данном случае Сталину было необходимо до предела раздувать «образ врага», ибо это давало видимость какого-то оправдания жестоким репрессиям и террору 1936–1938 годов. Самым страшным было тогда обвинение в «троцкизме», которого не существовало ни как строгой системы взглядов, ни в смысле подпольной организации.
Раздували и преувеличивали роль и влияние Троцкого в 1930-е годы и европейские правительства, которым приходилось принимать у себя и как-то решать судьбу Троцкого-изгнанника. Никогда не был сколько-нибудь влиятельной организацией и созданный по инициативе Троцкого IV Интернационал. Он был провозглашен только в 1938 году небольшой — не более 15 человек — и очень недружной группой сторонников Троцкого из нескольких стран Европы. В кулуарах этого Учредительного съезда были и агенты НКВД.
Никто ни в прошлом, ни сегодня не мог бы внятно изложить хотя бы в небольшой брошюре некие «основы троцкизма». Под разного рода коллективными заявлениями сторонников Троцкого стоят обычно слова «левая оппозиция» или просто «оппозиция» с пояснением: «большевики-ленинцы». Однако Троцкий не был ни большевиком, ни ленинцем. В российском революционном движении первых двадцати лет XX века различия между разными политическими течениями и партиями состояли не только в теориях и идеологических постулатах, но и в типах личности, в характере поведения самого революционера. Меньшевики, эсеры и анархисты отличались от большевиков не только взглядами, но и личностными качествами. Меньшевики были более способны к компромиссам, они стояли за мирную эволюцию и не призывали к террору и диктатуре. Но они не отличались организованностью и дисциплиной. По взглядам и по готовности применять насилие Троцкий был ближе к большевикам, нежели к меньшевикам. Однако в среде большевиков культивировались скромность, полное подчинение интересам организации и дисциплина. Троцкий в эти рамки не вписывался. Он был слишком эгоцентричен и отличался крайним индивидуализмом, всячески выпячивал свою фигуру и свою роль, требовал личной преданности, что тяготило даже его сына и главного помощника Льва Седова. Все, кто работал рядом с Троцким, отмечали также его высокомерие и надменность.
