Благоев ответил гневным письмом в редакцию «Социал-демократа», куда также послал свой ответ на статью Троцкого,
[292] обвинив его в «ошибочных вещах, даже вещах, просто удивительных». Благоев возражал против высказанного его оппонентом мнения, что раскол болгарской социал-демократии произошел под прямым влиянием аналогичных явлений в России. Троцкий не счел целесообразным отвечать по существу, чтобы не углублять остроты спора, но в других статьях, навеянных поездкой в Болгарию, продолжал излагать сложившееся впечатление.
Почти тотчас после возвращения в Вену Троцкий вновь отправился в другую страну, но на этот раз не на юг, а на север. Он принял участие в конгрессе II Интернационала в столице Дании Копенгагене 28 августа — 3 сентября 1910 года. На одном из вокзалов, где была пересадка, Троцкий, ехавший из Вены, столкнулся с Лениным, следовавшим из Парижа. Ленин слушал Троцкого с интересом, когда тот произносил осуждающие пассажи по адресу австрийских социал-демократических руководителей. Совершенно иной характер разговор принял, когда Троцкий рассказал Ленину о своей последней статье, которая должна была вот-вот появиться в газете германской социал-демократии «Vorwärts».
[293] Специально приуроченная к конгрессу и автором и редакцией, статья осуждала как меньшевиков, так и большевиков, призывала восстановить единство российской социал-демократии. Троцкий нарушил «национальную солидарность», вынес «сор из избы». С его суждениями мирились на лондонском съезде, но тогда его слушали только русские социал-демократы, теперь же речь шла о международной аудитории. Такова была изнанка «интернационализма», которым кичилась социал-демократия!
«А нельзя ли ее по телеграфу задержать?» — настаивал Ленин. «Нет, — отвечал Лев, — статья должна была появиться сегодня утром, да и зачем же ее задерживать? Статья правильная».
[294]
Конгресс открылся в обстановке резко враждебного отношения обеих фракций российской социал-демократии к Троцкому. Это был один из немногих случаев, когда у большевиков и меньшевиков обнаружилось почти полное согласие. Льву припоминали и прежние неудачные выступления. «А какая возмутительная статья его в «Neue Z[eit]», — писал П. Б. Аксельрод Ю. О. Мартову в октябре 1911 года. — Пожалуй, более возмутительная, чем в «Vorwärts».
Первые годы второй эмиграции Л. Д. Троцкого в известном смысле знаменовали остановку в его политическом развитии. Бурный взлет в предыдущее пятилетие затормозился. Троцкий стал известным в международных кругах деятелем. Он стоял на центристских позициях, тяготея к левому крылу, но не пользовался доверием ни в Интернационале, ни в собственной партии. И большевики, и меньшевики относились к нему с опаской. Особенным недоверием пользовался он в кругу Ленина и его близких соратников, к которым принадлежали прежде всего Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев. Последний, правда, к этому времени вступил в родственные отношения с Троцким, став супругом его младшей сестры Ольги, но в политической сфере между ним и Троцким оставались лишь официальные отношения.
Ольга же, дама привлекательная и самоуверенная, погрузившаяся во внутрипартийные интриги, но не забывавшая о житейских радостях, любительница дорогих украшений, политически была ближе к своему супругу и, следовательно, к Ленину, нежели к брату. Она была уже матерью сына Александра, которого родила в 1908 году (его называли Лютик), в 1914 году появился второй сын Юрий. С Каменевым Ольга разведется уже в советское время. В течение нескольких лет она будет работать председателем Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС). Затем начнутся ее муки в тюрьмах и концлагерях. Она переживет бывшего мужа и обоих сыновей (все они будут расстреляны в 1936 году). Сама же Ольга Каменева окончит жизнь в сентябре 1941 года. Ее расстреляют в Орловском централе по приказу Сталина, оформленному постановлением Государственного Комитета Обороны СССР.
Потенции Троцкого как политика, организатора, публичного оратора, столь ярко проявившиеся в конце 1905 года, теперь не находили возможностей для столь же блестящего выражения. Ему пришлось примириться на несколько лет с ролью журналиста и организатора прессы, то есть возвратиться к той деятельности, которой он занимался в самом начале своей карьеры.
Глава 8
«ПРАВДА» И «АВГУСТОВСКИЙ БЛОК»
Газета Троцкого
Постепенно Л. Д. Троцкий склонялся к мысли, что публикации статей в большевистской и меньшевистской прессе, органы которой крайне осторожно относились к нему, не могут удовлетворить его притязаний на широкую аудиторию. Троцкий задумал издание газеты, в которой мог бы формулировать свои установки, оценку текущих событий и общих явлений мировой экономики и политики, не оглядываясь на мнение других издателей.
В октябре 1908 года на занятые средства Троцкий приступил к изданию в Вене газеты «Правда», которая была предназначена, как он писал, «для широких рабочих кругов»,
[295] но скорее для социал-демократической и другой оппозиционной интеллигенции, а также наиболее продвинутой части рабочих. Первый номер появился в свет 3(16) октября.
Через Союз черноморских моряков и конспиративные организации часть тиража отправлялась в Россию контрабандным путем по Черному морю и через границу между Россией и Австро-Венгрией в Галиции. Удалось установить настолько эффективные связи, что Троцкий смог оказывать помощь в нелегальных перебросках через границу партийных работников, в частности отправлявшихся в организованную социал-демократическими деятелями школу в Болонье (Италия). А. А. Богданов, в то время один из ведущих руководителей течения большевиков-примиренцев, писал М. Горькому 12 (25) мая 1909 года о встрече с Троцким, который сказал ему, что «Правда» «охотно дает для переправки учеников свои пограничные связи. А они очень хороши».
[296] Летом 1909 года Горький послал Троцкому 650 итальянских лир «для рабочих, которые поедут сюда», то есть в партшколу.
[297]
