– Просыпайся, пожалуйста, быстрей. Я спешу.
И девочка сразу сникла. Спустила ножки с кровати, покорно произнесла:
– Я уже встаю, мама.
– Давай. Надевай тапки, халат, – продолжала командовать хозяйка. – И подходи познакомиться. Это Мария Николаевна, твоя новая няня.
– Что, опять?! – сморщилась малышка.
Скептически оглядела Долинину. И твердо произнесла:
– Она мне не нравится. Пусть уходит.
– Лиза! – голос хозяйки заледенел.
– Между прочим, папа сказал, – продолжала капризничать девочка, – что разрешит мне самой няню выбирать. И обещал на этот, как его… кастинг сводить. В агентство.
«И вовсе она не вредничает. Просто борется, как может, за мамино внимание, за ее любовь…» – пронеслось в голове у Маши.
Однако Кривцова презрительно бросила:
– Ну, папа твой много чего обещает. Только делать все равно приходится мне.
Она обратилась теперь уже к Марии:
– Три дня его просила каждый вечер: посмотри хотя бы анкеты! А он: да. Конечно. Обязательно. Ну а в итоге: бери первого, кого Евгения Юрьевна предложит… У нее опыт огромный, плохой няни не посоветует.
«Очень для меня кстати, что все Поздняковой доверили», – заметила про себя Маша.
И попробовала перехватить инициативу. Подошла к Лизиной кровати. Улыбнулась ей. Как можно мягче произнесла:
– Привет.
И попыталась настроиться на Лизину волну. Убедить девочку: она – ее друг.
Однако барская дочка лишь метнула на Марию неприязненный взгляд и буркнула:
– Отвали.
– Господи, Лиза, ты опять за свое?! – простонала Кривцова.
– Не надо за меня ничего решать, – упрямо произнесла малявка. – Папа сказал, что я сама себе няню выберу, – пусть так и будет.
Вид решительный, хмурый – только губы уже дрожат. Явно сейчас расплачется.
А еще, почувствовала Долинина, в комнате озоном запахло, как перед грозой.
Да. Необычный ребенок.
Маша небрежно произнесла:
– А папа тебя и не обманул. Я ведь к тебе не навсегда пришла – только на пробный день. Сегодня побуду с тобой до вечера. И, если тебе не понравится, завтра уже не приду.
Кривцова метнула на нее благодарный взгляд. А Лиза недоверчиво спросила:
– Честно?
– Честнее не бывает, – заверила Долинина.
– Но ты тогда и вещи свои в дом не приноси, – строго произнесла девочка. – Если я разрешу – заселишься завтра.
– Хорошо. Как скажешь. – Маша решила не спорить.
Ее сумка все равно пока осталась в багажнике.
– Ну, значит, договорились, – с облегчением сказала Кривцова. – Все, Лиза. Веди себя хорошо, слушайся Марию Николаевну. А я побежала…
И она стремительно покинула комнату. Лиза, внимательно глядя на няню, скинула свой халатик прямо на пол. Тапки поместила поверх одеяла. Нырнула обратно в постель. И строго велела Маше:
– Подойди.
И так забавны были начальственные интонации в тонком детском голоске, что няня не удержалась – фыркнула.
– Ты чего смеешься? – сердито спросила девчушка.
– Да командуешь ты хорошо. Почти как мама, – похвалила Маша.
И наконец увидела улыбку на сосредоточенном детском лице.
– Ха, мама! – усмехнулась девчонка. – Ты бы послушала, как папа умеет кричать!
«А я-то голову ломала – чем, интересно, хвастаются дети, у которых есть все?» – подумала Мария.
И она спокойно произнесла:
– Скажи, Лиза, у тебя личная горничная есть?
– У нас их две – Кася и Верка, – охотно ответила девчонка.
– Кася и Вера, насколько я знаю, следят за порядком во всем доме, – пожала плечами Долинина. – А есть кто-то, чтобы лично за тобой одежду с пола подбирать?
– Ну… Настя подбирала, – насупилась малявка.
Однако личико зарделось румянцем, и Маша сразу поняла: врет.
Долинина легко подхватила с пола Лизин халат. Тапки, наоборот, сбросила на ковер. И веско произнесла:
– Я тоже уберу за тобой. Но в первый и единственный раз. Ты же не инвалид, верно?
– А кто такой инвалид? – заинтересовалась девица.
– Тот, у кого, допустим, ноги не гнутся, чтобы присесть. Или ручки слабенькие. Не могут халат удержать.
– Не, у меня все гнется! – сообщила Лиза. – Я даже на шпагат почти умею садиться…
– Ну, раз на шпагат умеешь – значит, складывать одежду у тебя точно получится, – улыбнулась няня.
На душе у Марии полегчало: первый раунд, похоже, она выиграла легко.
Однако рано она радовалась. Потому что Лиза вдруг внимательно взглянула на свою новую няню и велела:
– Расскажи мне про Тишку.
– Про кого? – едва не поперхнулась Мария.
– Про Тишку. Моего игрушечного котенка, – нетерпеливо повторила Лиза. – Где он, что с ним? Ты знаешь.
– С чего ты решила, что я знаю? – медленно произнесла Маша.
– Чувствую, – спокойно ответила девочка.
Бросила затравленный взгляд на закрытую дверь смежной комнаты – похоже, той самой, где встретила свою смерть предыдущая няня. И пробормотала:
– Мне очень важно вернуть его. Ведь Тишка… он всегда со мной спал. А в ту… в ту ночь он поднялся и убежал. Я ему говорила: не надо, куда ты, там холодно и темно, ты испачкаешься, замерзнешь… Но в окно светила большая луна, и Тишка все равно ушел. Он всегда уходил, когда это, как его… полнолуние…
– Но разве твой котенок… как ты сама сказала, игрушечный… умел ходить? – спросила няня.
– Днем, когда его могли увидеть, нет, – серьезно ответила Лиза. – Он только ночью уходил, когда все спали…
– Ну, значит, еще вернется, – заверила Долинина. – Коты, даже игрушечные, они такие. Любят погулять. Вот и Тишка твой загулял.
– Нет, – покачала головой Лиза. – С ним что-то случилось.
Она обиженно взглянула на Машу и упрямо добавила:
– Я это знаю. И ты знаешь тоже.
«Как она это поняла? Как догадалась?..»
Но не рассказывать же, о чем поведала ей Милена! Что окровавленный котенок изъят милиционерами и теперь проходит как вещественное доказательство!
И Маша задумчиво произнесла:
– Знаешь, Лиза… Раз ночь была холодная, темная… Тишка твой мог заблудиться. Или, скорее всего, простудился. В больницу попал, и сейчас его лечат. А когда поправится – он обязательно вернется к тебе. Просто подожди немножко.
