Не попал! Какой позор, как я вернусь домой, посмотрю на командира полка, на товарищей, на техников, оружейников? Что же, доверия не оправдал; стыдно, конечно, но другого выхода нет, надо возвращаться. С таким отвратительным настроением, в подавленном состоянии возвращаюсь. По пути домой ведомый подошел совсем близко и что-то показывает и машет головой. Я отмахиваюсь рукой, со злостью резко качаю крыльями, чтобы он стал на свое место в боевом порядке. Думаю: «Без тебя знаю, что плохо получилось, хоть ты мне нервы не трепи в воздухе и не издевайся, успеешь на земле». Ведомый понял, что я злой, и, больше ничего не показывая, шел на своем месте до самой посадки. Произвели посадку, заруливаю на свое место. Техники и оружейники качают головами, что-то показывают на самолет. Я думаю себе: «Откуда они уже узнали, что я выпустил все РС-ы и не попал?» Пока я вылезал из кабины, подъехал Аркадий Никифорович к самолету.
– Почему вы нарушили инструкции?
– Какую я нарушил инструкцию, товарищ командир? Просто не попал по цели, и все.
– А, вот оно в чем дело? Не попали, значит?
– Выходит, так.
Он, конечно, моментально оценил, в каком я состоянии, и, чтобы я долго не мучился, заулыбался и говорит:
– Посмотрите под свои крылья.
Посмотрел я – и как гора с плеч долой. Все мои РС висят, как висели перед вылетом.
– А я считал, что все выпустил по цели и не попал.
– Выходит, что вы их не выпустили.
– Все делал так, как полагалось. Удивительно, почему же они не стрельнули?
– Сейчас проверим, кто здесь виноват. Проверьте, в чем дело, и доложите! – приказал Аркадий Никифорович технику по вооружению. – А вы знали, что с РС-ми посадку производить нельзя?
– Знал, но я не знал, что они висят.
– Я же вам показывал, что они висят, – говорит ведомый. Разве разберешься, что означало его качание головы и жесты руками – висят они или улетели, не попав в цель?! Я лично твердо был уверен, что выпустил и не попал. В дальнейшем мы уже безошибочно знали, когда и сколько выстрелили РС-ов. До этого мы понятия не имели, как они вылетали из-под крыла. Никто нам не сообщил об этих факторах.
Когда проверили и устранили неисправность электрической цепи, мне командир полка разрешил выпустить снаряд на земле. Сел я в кабину, развернул самолет в безопасном направлении, включил тумблер цепи, и, только нажал на кнопку, как ахнет! Самолет вздрогнул, из-под крыла вылетело назад огромное пламя с характерным сильным шумом. Тут ошибиться невозможно – стрельнул или нет. Теперь уже всем стало ясно, как стреляет РС.
После этого мне было поручено взлететь и с воздуха выпустить один снаряд по земле в безопасное место. И в воздухе прекрасно слышно и видно, как вылетает из-под плоскости РС. Что и говорить, оружие было, что называется, сильным и грозным.
Позже я узнал, что мой однокашник летчик Алкидов, удачно попав в строй немецких бомбардировщиков под Сталинградом, сбил сразу несколько самолетов противника. Об этом случае знала вся страна из печати в то время. Впоследствии Алкидов стал Героем Советского Союза.
А вот в нашем полку РС-ы как-то не прижились. Несколько раз вылетали мы с РС-ми на задание, но в большинстве случаев приходилось стрелять по наземным целям. Результат был очень эффективным. Некоторые наши летчики иногда стреляли и по воздушным целям, но особого эффекта не добились. Прицелы наши не были приспособлены для стрельбы РС-ми, большей частью приходилось, кроме прицела, полагаться на глаз, т.е. добиваться прицельности огня опытным путем. Потом мы узнали, что РС очень эффективен при стрельбе по большим группам самолетов, вероятность попадания здесь достаточно высока.
РС взрывался в воздухе в двух случаях: прямое попадание в цель с любой дистанции или при выпуске РС только с одной определенной дальности, которая заранее устанавливается на земле. А летчикам нашего полка, как правило, приходилось выпускать РС по одиночным самолетам или же мелким группам противника. Поэтому и особого эффекта мы не достигали. Кроме того, мы всего несколько раз вылетали с РС. Затем они больше не стали к нам поступать.
Наш полк стал смешанным
К нам в полк передали эскадрилью ночных бомбардировщиков У-2 (По-2). Теперь у нас две эскадрильи на И-166 и одна на По-2.
Грешным делом, мы все, в том числе и командование наше, относились к новым в полку самолетам По-2 с полным недоверием. Стали надлетчиками посмеиваться: как, мол, вы будете воевать на этих «кукурузниках», вас за два дня всех посбивают. Но надо отдать должное летчикам на По-2, они были скромными и выдержанными ребятами. На наши реплики невозмутимо отвечали: «Поживем – увидим». И действительно, увидели. На этих, безобидных на первый взгляд, тихоходных, беззащитных самолетах летчики совершали чудеса. Такие летчики, как Франц Саша, Буров Анатолий и многие другие, были просто виртуозами и настоящими ночными «волками». За ночь вылетали по 4–5 раз, иногда даже по шесть вылетов на боевое задание. Как-никак по 400 кг бомбового груза брал По-2 и обрушивал на головы фашистов. В дальнейшем мы были вынуждены резко изменить свое мнение об этих самолетах и с полным уважением относиться к летчикам По-2. Очень образно и, главное, правдиво показаны действия эскадрильи ночных бомбардировщиков По-2 в кинокартине «Небесный тихоход». Обиженный вначале за назначение его в эскадрилью По-2 после ранения ярый истребитель военный летчик майор Булочкин впоследствии влюбился в этот самолет и в итоге отказался перейти на истребитель.
Кроме таких прекрасных качеств, как, например, простота управления в ночных условиях, способность подойти к объекту бесшумно (на планировании без работающего мотора), нетребовательность к особым посадочным площадкам, – самолет По-2 имел еще одно очень серьезное качество. Это моральное воздействие на войска противника. Благодаря большой продолжительности полета и непрерывному применению в основном одиночных самолетов имелась возможность почти висеть над головами противника всю ночь, не давая ему покоя, деморализуя личный состав войск противника. Многие пленные немцы признавались на допросах: «Самое страшное для нас появляется ночью – это ваш «русс фанера» (так они называли наш По-2), который всю ночь летает над головой, не дает ни сна, ни покоя. Гудит и гудит, сбросит одну бомбу, опять гудит. Не знаешь, когда он сбросит еще бомбу и где она упадет».
В истории военного искусства ВС СССР записаны показания коменданта крепости Кёнигсберг, который был взят в плен нашими войсками. Он заявляет, что «русская авиация вынудила сдать крепость, особенно ночная (это в основном опять наши По-2). Если бы не авиация, русским крепость Кёнигсберг не взять… Русская авиация своими непрерывными действиями и днем, и ночью полностью деморализовала войска крепости». Он, конечно, явно переигрывает с нашей авиацией, явно забыв, – русские не раз уже били немцев и брали их крепости в прежние времена, когда авиации вообще не было. Поэтому и сейчас бы взяли крепость Кёнигсберг без авиации, но решили брать с ее помощью, так русским захотелось на этот раз, так оно веселее получается.
