Лера заметила, что блокнот с пометками журналист захлопнул, глаза прикрыл, и восхищенным шепотом спросила у Нади:
– Он что же, прямо из головы придумывает?!
Надя только плечом дернула – насмешливо, вполне в Сонькином стиле.
– И это правда завтра в газете появится? – не отставала Лерочка. – В самих «Молодежных вестях»?!
– У тебя кофе стынет, – буркнула Надя. – Пей.
Лера машинально – мерси Марату, уже реакция выработалась на командный тон – отхлебнула кофе и решила Надьку больше ни о чем не спрашивать: нервная она какая-то, или менты довели, или и правда – ревнует.
А тут и Дима отдиктовался. Нажал на «отбой», отбросил мобильник, устало выдохнул:
– Ф-фу, еле успел… Газета уже в типографию уходила.
– И завтра уже прочитать можно будет? – спросила Лера – на этот раз не сердитую Надьку, а самого Полуянова.
– Ну да. С утра газета уже в киосках, – пожал плечами Дима. – Разбирают «Молвести», кстати, быстро. Так что лучше пораньше встань, чтобы наверняка купить.
– А во сколько пораньше? – продолжала упорствовать Лера.
– Ну… скажем, в шесть утра. Когда киоски только открываются. Проснешься?
– Проснусь, – серьезно пообещала Лерочка. – И куплю.
А Надя фыркнула.
Дима виновато взглянул на подругу детства и обратился к Лере:
– Ладно, не заморачивайся. Я тебе номерок оставлю. Из личных запасов.
«Значит, еще раз увидимся», – порадовалась Лера.
А Полуянов – снова покосился на Надю и, видно, почел за благо опять перейти на официальный тон:
– Теперь так, девчонки. Пьем еще кофе – а потом вы мне рассказываете все поэтапно. От альфы до омеги.
Встретил непонимающий Лерин взгляд и пояснил:
– Во-первых, весь ваш сегодняшний вечер – по минутам. А во-вторых – это уже к тебе, Лерочка – мне нужна полная биография этой Соньки. Ее интересы, контакты, связи. Имена любовников и поклонников. Что рекламировала, в каких показах участвовала. В общем, вся подноготная.
– Будешь на ее костях славу себе делать? – не очень-то любезно поинтересовалась Надя.
– Нет, – покачал головой Полуянов. – Буду выяснять, кто ее убил.
«Класс!» – оценила Лерочка.
Глава 4
Лера
До чего же приятно, когда двое взрослых – да не абы каких, а красавчик-журналист и умная, как сто энциклопедий, библиотекарша слушают тебя разинув рот! Удерживать бы их внимание вечно! Любой ценой. Даже такая шальная мысль в голове пронеслась: «Сказать, что ли, будто это я – Соньку?.. Ножом?! Вот у них рожи вытянутся!!!»
Но от столь явной глупости Лерочка, конечно же, удержалась. Обойдемся без самооговора – сплетен, идей и мыслей и так хватает.
Она откинулась на неудобном кафешечном стуле и заговорщицки произнесла:
– Так сказать вам, кто Соньку убил? Скорее всего?
Надя с Димой переглянулись. В глазах библиотекарши Лера с обидой подметила насмешку. Дима же остался серьезным. Кивнул.
– Конечно, скажи. – И подначил: – А ты, что ли, знаешь?
– Знаю, – снисходительно кивнула Лера. Выдержала паузу и закончила: – Сонька, царство ей, конечно, небесное, той еще фруктой была. Врагов себе нажила – как в бразильском сериале. Серьезных. Таких, что грохнуть могут на раз.
Надя снова хмыкнула, а журналист спокойно спросил:
– А можно, Лерочка, поконкретней?
– Можно, – кивнула девушка. – Взять, например, Сонькиного папика. Дядю Андрея Черкашина. Вроде – лопух лопухыч, мухам со своего компота хлебать дает. Сонька всегда болтала, что им, как хошь, вертеть можно. И вертела: бабки тянула, трубку не снимала, когда он названивал, на свидания не являлась. Трепала, что папик ей что угодно с рук спустит. Но у меня-то, – Лера постучала пальцем по лбу, – тоже глаза есть. Так что я видела, как этот Черкашин на нее смотрит.
Лера примолкла.
– И как же он на нее смотрел? – подбодрил девушку Дима.
– Как, как… – Лера задумалась, подбирая нужное слово.
Дима с Надей терпеливо ждали.
– Как Отелло – на Дездемону, вот! – наконец сформулировала девушка.
– Какие страсти… – насмешливо выдохнула Надя.
А Дима заинтересовался:
– И как, Лерочка, ты сказала, этого папика зовут? И где он работает?
– Черкашин, Андрей Борисович, – будто по писаному, отбарабанила Лера. – Казино «Золото Маккены».
– А на какой он там должности, не знаешь? – продолжал пытать Полуянов.
Лера задумалась:
– Вроде Сонька говорила, хозяин…
– Владелец – или управляющий? – уточнил Дима.
– Пес его… то есть я без понятия, – покачала головой Лера. И решительно добавила: – Хотя я думаю, что ни то, ни другое. «Шестерка», короче, какая-нибудь…
– Почему ты так считаешь? – улыбнулся журналист.
– Да потому, что вид у него не хозяйский. И «мерс» старый, – отрезала Лерочка. – И камень в кольце крохотный – полкарата максимум.
Надя – она в беседе не участвовала, хотя слушала внимательно – метнула взгляд на собственное колечко – в нем, Лера уже давно заметила, вообще не камень, а так, бриллиантовая пылинка.
– А почему, ты говоришь, Отелло? – задал новый вопрос Полуянов. – Так он Соню ревновал?
– Пас ее конкретно. Сонька жаловалась, что он расписание у Марата берет.
– Это как?
– Как-как… Ну, например, на сегодня в нашем расписании написано: показ в девять, на грим к восьми, окончание в одиннадцать. Так Черкашин, старый ревнивец, еще раньше восьми подгреб.
Журналист аж поперхнулся:
– Так он был сегодня на показе?!
– Ну да, – пожала плечами Лерочка.
– Что ж ты раньше молчала? – укорил Полуянов.
– Ты, можно подумать, спрашивал, – дернула плечом девушка.
Тут в разговор встряла Надя. Строго спросила:
– Подожди, Лера. Откуда ты знаешь, что Черкашин присутствовал на показе? Ты сама его видела?
– Нет.
– Так как же ты говоришь, да еще и с подробностями?! Что он именно раньше восьми подъехал?! – возмутилась библиотекарша.
– А я его «мерин» у входа видела. Когда сама заходила, в девятнадцать пятьдесят. Он, кстати, и сейчас у «Континенталя» стоит. Хотите, к окну пересядем – сами увидите.
– Конечно, хотим! – оживился Дима. И вежливо обратился к «подруге детства»: – Ты не возражаешь, Надюша?
– А если б и возражала? – буркнула та. (Лера отметила – с того момента, как в их компанию влился журналист, общаться с Надей стало сплошным бедствием.)
