И по его глазам Валя поняла, что он не блефует. Что все это – правда.
«...И я их больше никогда не увижу», – подумала она. И будто испить полностью, до донышка, хотела – уставилась на Степана. Никогда? Никогда больше не увидеть его пронзительных глаз? Усмешливых губ? Густых бровей? Нет. Этого она точно не переживет.
«А Степан, что ли, твой? – буркнул внутренний голос. – Он теперь при Маруське. И про тебя вспоминает, только когда ты ему для дела нужна...»
«Ну и пусть», – ответила внутреннему голосу Валя. И спокойно сказала вслух:
– Отставить базар. Тема закрыта. Я – с вами.
* * *
Загранпаспорта у Вали не было. Не имелось его и у Петра – один Степан подсуетился и международный документ заимел. С год назад ему удалось скатать в Италию – да на халяву, вроде как в командировку. Ездил он в город Болонью, участвовать в торговой ярмарке – это вроде нашей ВДНХ, десятки павильонов, и в каждом – сплошное купи-продай. Один из торговых ангаров был отдан под Россию – «край березок» за бугром теперь в большой моде, за вологодскими кружевами, груботкаными льняными рубахами, самоварами, лаптями и малохудожественными, но «под старину», иконами чуть не очереди выстраиваются. А наши новоявленные бизнесмены знай себе скупают на Измайловском вернисаже дешевые сувенирчики и впаривают их восторженной Европе. Вот Степе и удалось на гребне новой закордонной моды пристроиться в крошечную, но ушлую фирмочку, поставляющую за рубеж неизбежных матрешек, расписные яйца да берестяные лукошки. То, что иностранных языков не знал, помехой не явилось – в Италию, на ярмарку, его все равно взяли, с напутствием: «Язык – фигня. Ты, главное, считать по-ихнему научись и «буанасера» погромче кричи!»
Степан и поехал – в почетной должности помощника директора и с несложными обязанностями – таскать на горбу огромные коробки с «сувениро руссо». Помогать секретарше расставлять их по стенду. И, конечно, торговать.
Друзья, Валя с Петром, тогда, год назад, Степе дико завидовали. Поди, кисло: на всем готовеньком скататься за границу – да не в какую-нибудь жалкую Болгарию, а в настоящую Европу. Шмоток Степка в столицу привез два чемодана, и радиотелефон, и магнитолу супернавороченную.
– Вот жизнь там, в Италии! Сколько всего на одни командировочные накупил! – восхитился Петр.
– Да ладно, командировочные! – снисходительно усмехнулся Степа. – На них-то не развернешься. Мы просто там бизнес провернули, свой собственный. На пару с секретуточкой.
Валя с Петькой, ясное дело, обратились в слух – Степа и рассказал. Оказывается, выезжали они в Болонью втроем – под бдительным оком директора фирмы. Тот лично руководил расстановкой сувениров по полкам и собственной рукой рисовал на каждом ценник-наклейку. Однако, едва начальник, убедившись, что стенд достойно функционирует, отбыл в Москву, Степа вместе с влюбленной в него (а как же иначе?!) юной секретаршей немедленно шефовы ценники отодрал и выписал новые. Матрешку за пять тысяч лир переделал в семитысячную, лукошко за изначальные пятнадцать выставил по двадцать... Эдак всю выставку они на две кассы и работали. То бишь в один ящичек складывали официальную, утвержденную шефом выручку, а в другой – собственный – и немалый прибыток: цены-то в среднем процентов на двадцать пять взвинтили... Но итальяшек дороговизна не смутила – все равно почти всех матрешек удалось распродать, только пара коробок из десяти ввезенных осталась.
Но эти-то коробки Степу – а он уже готовился к следующей ярмарке, теперь аж в Соединенных Штатах, – в итоге погубили. Шеф, бывший комитетчик (а кому еще позволят безнаказанно «распродавать родину»?), заинтересовался: почему все вернувшиеся в Россию матрешки да лукошки вдруг оказались без ценников? (Свои, левые, наклейки Степка с секретаршей с товара содрали, а приклеить обратно прежние, официальные, не потрудились.) Да и добрые люди, коллеги по российскому павильону, подкузьмили: щедро настучали начальнику, что его матрешки оказались на выставке самыми дорогими, потому, кстати, две коробки обратно и вернулись, в то время как остальные фирмы весь товар подчистую в Болонье распродали...
Возмущенный шеф закатил Степану с секретаршей ужасающий скандал – в том числе включавший прицельное метание в подчиненных злосчастных матрешек. Секретуточке, юной, но уже ушлой, удалось прикинуться овечкой и свалить всю вину на Степу – ему и влетело по полной программе. Международная карьера рухнула с оглушительным треском. Начальник даже хотел загранпаспорт – полученный, разумеется, за счет работодателя – порвать, Степка его еле отбил. Но из фирмы, ясное дело, пришлось уйти – еще и с «волчьим билетом» да с посулом, «что тебя теперь ни одна богадельня на работу не возьмет».
Однако «богадельня» – в лице Петиного автосервиса – нашлась, и об итальянском опыте Степа, несмотря на бесславную концовку, всегда вспоминал с удовольствием. Особенно когда они мчались на Грине под громогласные напевы из буржуйской магнитолы... Да и под пивко с воблой Степан обожал рассказывать друзьям о европейских диковинках – об огромных, с ладонь, креветках, которые в любом ресторане за копейки подаются, и что тротуары за границей, он сам видел, с мылом моют.
А теперь, когда будущая заграничная жизнь замаячила перед всеми троими, Степан и вовсе взялся заливаться с красноречием популярного в приходе пастора:
– Зуб даю, дамы и господа: вам за бугром понравится. Сразу увидите разницу – тут, в совке, мы будто кролики подопытные, а там сразу людьми себя почувствуем...
Валя с Петром другу, конечно, верили. Только вот в чем вопрос – как за границу перебраться? До «дня Х» всего месяц остался – а идей, как уходить после дела за бугор, не имелось ни единой... Не по льду же им, подобно Ленину, в Финляндию чапать?.. Не самолет же угонять?..
Даже будь у Валентины с Петром загранпаспорта, хотя бы на реальные фамилии, – финских-то виз (а удирать, ясное дело, придется в ближайшую к Выборгу Финляндию) не имеется, и как их ставить – неясно. Валя, правда, осмелилась позвонить в Интурист, расспросила про турпоездки, и ей даже предложили три дня в Хельсинки, выезд через три недели с группой с Ленинградского вокзала, а паспорта с визами только возле границы раздадут...
Но, допустим, визы удастся и напрямую в посольстве выклянчить, говорят, подобное случается – если убедишь консула, будто у тебя в Финляндии друзья есть и они твое пребывание спонсируют. Но ведь страшно убегать за границу под своими настоящими фамилиями! Вдруг их противники окажутся шустрее? И объявят всех троих в официальный розыск еще раньше, чем они успеют пересечь границу и затеряться на европейских просторах? А то и более жесткий вариант – если их под собственными фамилиями Интерпол начнет искать. Тут уж бегай не бегай по свободной Европе, а накнокают мигом...
– Надо нам левак доставать. Полный. На чужие фамилии. Это без вопросов, – заявил Степан.
Только где взять левые паспорта?.. Для всех троих, конечно, не новость, что разные криминалитеты любое удостоверение нарисовать могут – только никаких знакомств в преступном мире у друзей не имелось, одноклассник Димка, начинающий рэкетир с близлежащего рынка, не в счет.
