* * *
Хоть и имелось у Алисы сильнейшее искушение позвонить сыщику немедленно, как только она вышла из квартиры пенсионерки, по мобильнику, она отложила звонок на следующее утро. В десять частный детектив был уже в офисе. Алиса спросила:
– Что нового?
– О, а я как раз собирался вам звонить.
– Что-нибудь случилось?
– Наш объект вышел на связь.
«Ура: я не ошиблась».
– И?..
– Распечатку разговора я готов предоставить вам завтра. Но, предупреждаю сразу, в самой беседе нет ничего интересного.
– Я почему-то так и думала... А номер телефона, с которого она звонила? – нетерпеливо спросила Алиса. – Вы его засекли?
– Да, я определил его.
– Вы можете мне сказать его прямо сейчас?
– Пожалуйста. Как хотите. Но, предупреждаю сразу, это всего-навсего телефон-автомат.
– Вы можете определить город, где он находится? Улицу, дом?
– Как раз этим я сейчас и занимаюсь.
– Когда вы мне расскажете все?
– Приезжайте ко мне в офис завтра. Насколько я понимаю, моя работа закончена?
– Правильно понимаете.
– Тогда я жду, что вы со мной расплатитесь. И, – детектив хмыкнул, – рассчитываю на премию.
– Если только вы не скажете мне, что телефон-автомат установлен где-нибудь на Пятой авеню. Или на Елисейских Полях.
– Нет, насколько я понимаю, в гораздо более спокойном месте.
– Где?
– В маленьком городе на юге Испании.
* * *
Муж от Алисиной идеи – ехать в Марбелью, искать Валентину – в восторг не пришел. Комментарий за вечерним чаем (его Алиса соорудила сама, без помощи домработницы, и даже тортик испекла, правда, из покупного слоеного теста с прослойкой из покупного же крема) последовал самый уничижительный: «По-моему, ты заигралась в свои детские игрушки». Однако опытные жены – а Алиса не без оснований к таковым себя причисляла – прекрасно знают: ворчание мужей, даже богатых, на конечный результат не влияет. Поэтому Вадим мог по-всякому демонстрировать свой скепсис в связи с ее поездкой, но разубедить Алису не сумел. Она поедет в Марбелью – и точка. Да, шансы на успех мизерные, а сама затея «попахивает бабьей дурью» – с данной критикой она охотно согласилась. И, преданно заглядывая мужу в глаза, спросила:
– Но ты же, Вадик, не деспот, чтоб просто мне денег не дать?
Супруг слегка стушевался, и Алиса мигом просекла: а ведь и правда, гад, подумывал, чтоб ее кредитку «стопануть». Ну, мужики, мелко вы плаваете... И она спокойно произнесла:
– Ты, конечно, можешь начать закручивать гайки. Только тебе ведь, Вадечка, самому скучно будет.
– Скучно? – не понял муж.
– А то! Жена-дворняжка – такая тоска... Правда, что ли, хочешь, чтоб я безвылазно при тебе пребывала, ни единой собственной мысли, и чеки от косметологов в папку подшивала?
– Ну, этого от тебя не дождешься, – буркнул супруг, – а не мешало бы.
– Нет, я серьезно, могу остаться, – продолжала гнуть свою линию Алиса. – И даже суп тебе могу сварить. Но только дуться буду. И на жизнь жаловаться. Днем и ночью. Самому ж тошно станет. Так, может, я лучше поеду, а?
– Ох уж мне эти бабские решения, – хмыкнул Вадим. – Ни ума, ни логики, ничего...
– Так отпустишь? – просияла она.
– Да езжай ты, – отмахнулся он, демонстративно закрываясь «Коммерсантом», – хоть в Марбелью, хоть в Шмарбелью, хоть в Антарктиду.
Однако тортик, кулинарный примитив, умял с удовольствием.
«Ура», – мелькнуло у Алисы.
Но «ура» получилось не ликующим, а скучным, проходным. Потому что не появилось особой радости от победы над мужем. Алисе вдруг показалось: все ее тщательно выверенные речи с Вадима, словно с гуся вода, скатились. И если б он решил НЕ ОТПУСТИТЬ – придумал бы как. Иным путем, чем ее кредитку блокировать. А раз не возражает против ее поездки, значит, она ему тоже выгодна. Интересно только, в каком ключе? По бабам, что ли, хочет всласть походить, пока супруга в отъезде? Или в бизнесе какой-то виток намечается – столь крутой, что лучше на это время жену прочь из страны отправить? «Впрочем, плевать на его мотивы, – решила Алиса. – Я еду в Марбелью, и это главное».
И тем же вечером заказала себе билет до Малаги, ближайшего к Марбелье аэропорта.
И, уже сидя в самолете, самокритично подумала: «А все-таки мы, бабы, – большие дуры».
Потому что хоть и ехала по делу (почти что на дело!) , а ведь даже краешком сознания не представляла, что предпринять. Каким образом искать Валентину, песчинку в плотной гуще испанской жизни...
«Но, впрочем, когда это я сдавалась? Тем более так быстро?»
И Алиса улыбнулась в ответ на вопросительный взгляд стюардессы и потребовала принести неизбежную в международных перелетах бутылочку «Бейлиса».
* * *
По поводу фешенебельного испанского курорта Алиса вынесла вердикт в первый же вечер: «Ну и тоска! Как только люди тут живут?»
Марбелья оказалась типичным пенсионерским местечком, можно даже герб для нее нарисовать: скучно-полосатый зонтик от солнца, а под ним – артритные дедок с бабкой. Выглядят старички классически, по-европейски: оба убелены сединами, с иссохшими конечностями, помутневшими от времени обручальными кольцами и с пляжными сумками от неподдельного «Луи Вюиттона». Вот для таких курортников Марбелью, видно, и строили – все здесь чинное, скучное, предсказуемое...
Если гостиница или дорогие апартаменты, то здание обязательно стоит вдоль набережной, а балконы смотрят на море. Если популярный в городе ресторан, то белые крахмальные скатерти на столах неизбежны, как и официанты в наглаженных фраках. И даже редкая молодежь здесь, в царстве пенсионеров, на удивление робка и носит свои традиционные фишки-фенечки-клепки вроде бы даже с опаской. Будто боятся, что деды заругают.
«Чтоб эта Валентина, криминальное отродье, решила тут жить?! Судя по рассказам тетушки и тому, что она совершила, характер у нее, как говорят психологи, моторный. И остаться в эдакой скучище навсегда? Маловероятно», – подумалось Алисе первым же вечером.
Она коротала время в еще одной курортной неизбежности – на набережной, в кафешке, выставившей свои столики прямо на пирсе. Вечерний морской ветер порывался похитить скатерти (безуспешно: их намертво пришпилили специальными прищепками) и вырывал у посетителей салфетки.
«Маргарита» в вызывающе чистом бокале оказалась безупречной – даже сахарная кромка по краю стакана выстроена будто по линеечке. Старички – а средний возраст посетителей, за вычетом Алисы, явно переваливал за семьдесят – чинно читали прессу и с детским любопытством наблюдали за поведением чаек.
