Принимая использованные генералом Клюевым определения («армии германского фронта» (1-я, 2-я и 4-я) и «армии австрийского фронта (3-я и 5-я)), Алексеев предложил детальный план действий на начальный период войны. Он исходил из того неоспоримого преимущества австро-венгерской и немецкой армий, что в силу близости к границам и более развитой железнодорожной сети их сосредоточение и развертывание произойдет раньше русской армии. Следовательно, и наступательные действия австро-германцев неизбежно начнутся раньше.
Реп1ая стратегические задачи «за противника», Алексеев весьма точно предположил направления ударов австро-венгерской армии: «1-й и 4-й разбить русские войска, не выпуская их, по возможности, из Передового театра, отрезать от путей на Москву… 2-я и 3-я армии должны развить крайнюю энергию маневрирования. При этом 3-я армия будет иметь целью захват железнодорожного узла Ровно и течения реки Горыни на участке Александрия — Изяслав с поражением русских войск, не выпуская их, по возможности, из этого района. 2-я армия должна сковать свободу действий русских войск Проскуровского района».
Наш Юго-Западный фронт должен «свое первоначальное развертывание подчинить соображениям задержания противника до сбора главных сил». Исходя из этого русские 4-я и 5-я армии должны были «до сбора войск армий для перехода в наступление задержать австрийцев на путях к Бресту и особенно в обход этой крепости с востока. Во всяком случае армии должны сохранить в своих руках Брест — Кобрин — Пружанский и Пинский районы, 4-я армия задерживает в полосе между Вислой и Бугом; 5-я между Бугом и Стоходом, удержание Ивангорода имеет важное значение, так как он запирает единственный сквозной железнодорожный путь для австрийцев, наступающих к Бресту. При крайней необходимости оставить Ивангород, переправы через Вислу должны быть уничтожены… До сбора сил, необходимых для перехода в наступление и атаки 2-й и 3-й австрийских армий, 3-я русская армия обязуется сохранить в своих руках Ровненский железнодорожный узел и линии железных дорог Казатин — Ровно и Жмеринка — Проскуров». Нельзя было также допустить прорыва противника через железнодорожную линию Люблин — Холм.
Отразив наступление австро-венгерской армии, русские войска должны были перейти в контрнаступление, которое было запланировано Алексеевым следующим образом: «…нанести поражение австрийским армиям в пределах Галиции, принимая при этом возможные меры к тому, чтобы не дать способов значительным силам противника отойти на юг за оборонительную линию Днестра, а на запад к Кракову». Соответственно, 4-я армия должна была «наступать на фронт Ряшев — Перемышль, стремясь отбросить противника к стороне Перемышля, т.е. от важнейших путей через Карпаты и обеспечить правое крыло армий со стороны Кракова». 5-я армия наступала бы «на фронт Перемышль — Львов, приковывая к себе возможно большие силы противника», а 3-я армия призвана была «нанести поражение 2-й и 3-й австрийским армиям, не давая, по возможности, им полностью или значительной частью своих сил отойти за оборонительную линию Днестра. Общее направление операции 3-й армии — на Львов. При этом части формируемой 2-й армии должны были предотвратить соединение немецкой и австро-венгерской армий в районе Варшавы.
Правда, по приблизительным расчетам, 3-я армия могла быть готова к наступлению лишь к 22-му дню мобилизации, после того как к ней подошли бы пополнения и тыловые учреждения, а 4-я армия — к 30-му дню мобилизации. До этого времени, как отмечалось выше, должны были проходить оборонительные операции. Именно это обстоятельство привело к критике плана Алексеева со стороны его бывших сотрудников но ГУГШ. Не отрицая принципиальной возможности отражения наступления австро-венгерской армии и нанесения ответных ударов, ГУГШ предлагало перенести линию стратегического развертывания гораздо дальше линии Вислы, начиная от Брест-Литовска и границ Киевского военного округа. В этом случае не исключалось, что Привислинский край и Варшавский округ могли быть заняты противником.
Но концепция Алексеева была более убедительной, и она повлияла в конечном счете на корректировку первоначального плана военных действий. Спустя месяц после московского совещания, 15 марта 1912 г. Алексеев представил на «Высочайшее утверждение» подробный план первоначальных действий Юго-Западного фронта.
Учитывая тем не менее что численность предназначаемых для операции сил русской армии может быть сокращена, Алексеев рассчитывал не на полное окружение австро-венгерских войск, а на нанесение им сильного флангового удара, который привел бы к ощутимому поражению противника и, в перспективе, — к прорыву русских войск через Карпаты. Пользуясь популярной аналогией из истории военного искусства, это должны были быть «Лсвктры, а не Канны». По оценке генерала Головина, «Алексеев, с присущим ему практическим чутьем в стратегии, в первую же стадию разработки операций Юго-Западного фронта почувствовал неисполнимость общего задания при ограниченных ГУГШ средствах. Для того, чтобы все-таки исполнить но существу главное требование, предъявляемое Юго-Западному фронту — нанести решительное поражение Австро-Венграм в Галиции, — он и собирает на своем правом фланге кулак, который должен бить по самому чувствительному для Австро-Венгров, в стратегическом отношении, левому флангу».
1 мая 1912 г. мобилизационное расписание получило Высочайшее утверждение. Но говорить об окончательном формировании российской военной стратегии еще не приходилось. Обсуждение продолжалось на уровне окружных штабов. 8 ноября 1912 г. под председательством Алексеева состоялось окружное совещание, в котором принимали участие начальники штабов Киевского, Казанского и Московского военных округов. Силами этих округов предполагалось развертывание 4-й (основа — Казанский округ), 5-й (Московский округ), 3-й (Киевский округ) и 8-й армий (Киевский округ). Рекомендации, выработанные на совещании, были учтены в составленных ГУГШ «Основных Соображениях на 1913 г.». Предварительный вариант был таков. Поскольку 4-я и 5-я армии должны были сосредоточиваться на линии фронта после проведенных мобилизаций тыловых округов, то их задача сводилась к нанесению сильного флангового удара на Галицию (данные армии предполагалось расположить на левом крыле Варшавского военного округа), в то время как 8-я и 3-я армии должны были удерживать австро-венгерскую армию от попытки прорыва на киевском направлении.
В случае же перенесения тяжести главного удара на Германию армии, сформированные в тыловых округах (в частности, 4-я армия), могли переориентироваться на удар во фланг немецких войск через Варшаву к Плоцку вдоль левого берега Вислы. В любом случае Алексеев считал необходимым условием сосредоточение резервов, создание «ударных кулаков» как для отражения наступления противника, так и для перехода в контрнаступление. Примечательно, что данное совещание не было санкционировано Военным министерством и, по существу, носило частный характер. Михаил Васильевич присутствовал на нем лишь в качестве консультанта, однако мнения, высказанные во время его работы, оказали влияние на корректировку планов ГУГШ.
В завершение рассмотрения планов Алексеева уместно привести их оценку авторитетным военным историком А.М. Зайончковским. Он считал, что предложенный на совещании окружных начальников штабов доклад «есть первый появившийся… документ, где действия нескольких армий, разбросанных на большой территории, рассматривались не как взаимодействие отдельных организмов, а как части одного общего целого, исполняющие одну операцию. Благодаря этому, Алексеев, правильно или неправильно, это уже другое дело, не ограничивался только постановкой армиям определенных стратегических задач, а детализировал их, весьма часто прибегая к указанию и средств их выполнения. Он намечает им ту линию, на которой необходимо принять бой, дает при наступлении определенные задачи взаимодействия и, как редкий случай, предвидит занятие выгодного исходного положения (скорейший выход 5-й армии на Сан) для дальнейшей операции. Но в работе Алексеева замечается и другая… отрицательная особенность. Это чрезмерная громоздкость поставленных задач, то расписание их на длительный период и та детализация (атаковать на путях движения австрийские войска), которые излишне стесняют самостоятельность исполнителя и могут поставить его при вечно меняющейся обстановке в недоуменное положение. В работе Алексеева видна и вся идея Галицийской операции, которая, впрочем, не воплотилась в жизнь. Выдвижением вперед сильного кулака из 5-й и северной группы 3-й армии он хотел рвать центр стратегического фронта австрийцев и этим помогать слабым флангам. Операция, как известно, разыгралась иначе…»
