Участие в боевых действиях способствовало и продвижению по службе. Начав войну 19-летним прапорщиком, Михаил Алексеев к концу военных действий дослужился до чина подпоручика (31 октября 1878 г.). 25 января 1881 г. был произведен в поручики, а 15 мая 1883 г. — «за отличия по службе» — в штабс-капитаны.
Примечательные подробности участия Казанского полка в Русско-турецкой войне содержит его «полковая история»: изданная в Санкт-Петербурге в 1888 г. книга «Походы 64-го пехотного Казанского Его Императорского Высочества Великого князя Михаила Николаевича полка. 1642—1700—1888» представляет не только значительный исторический интерес, но и имеет непосредственное отношение к биографии Михаила Васильевича. В предисловии указывалось, что сведения «о походах и делах полка в войну 1877—1878 годов» получены «на основании рукописи» штабс-капитана М.В. Алексеева. Добрая треть «полковой истории» отражала первый военно-научный и литературный опыт будущего Верховного Главнокомандующего.
Описывая смотр бригады, в которую помимо казанцев входил 63-й пехотный Углицкий генерал-фельдмаршала Апраксина полк, в книге подчеркивалось важное указание, полученное офицерами накануне отправки на фронт. По мнению командира IV армейского корпуса генерал-лейтенанта Павла Дмитриевича Зотова, командирам следовало особое внимание обратить не только на боевую подготовку солдат, только что призванных в армию но введенной в 1874 г. всеобщей воинской повинности. «При настоящем молодом составе армии, — говорил генерал, — на офицерах лежит трудная обязанность руководителя и начальника солдата в бою, и от их честного, беззаветного отношения к делу зависит успех нашего оружия в предстоящей борьбе с врагом». Призывники, главным образом из Владимирской губернии, нуждались в тщательном обучении как для овладения техническими навыками, так и для укрепления стойкости, сплоченности рядов. Подъем боевого духа был необходим. Полку была преподнесена икона святителя Николая архиепископа Мирликийского Чудотворца. Командир полка полковник В.А. Тебякин приказал полковому священнику совершать церковные службы перед образом во время похода.
При описании отправки полка на фронт и последующих боевых действий Алексеев непременно указывал не только на особенности атак и переходов. С точки зрения молодого командира роты, для воинской части далеко не последнее значение имели проблемы снаряжения, обмундирования, снабжения. Две отдельные главы в его рукописи были посвящены вопросам продовольственного снабжения и медицинского обеспечения солдат и офицеров полка.
Примечательно, что уже тогда Алексеев проявлял повышенный интерес не только к вопросам стратегии и тактики, но и к вопросам обеспечения воинских частей, когда, казалось бы, самые незначительные мелочи могут стать самыми важными. Например, он отмечал, что перед походом были «заготовлены сухарные мешки, гимнастические рубашки и чехлы на шапки из полотна с назатыльниками; получены походные палатки, а для носки воды при себе приобретены плоские стеклянные фляги, которые, во избежание скорого битья и быстрого нагревания воды, обшивались серым солдатским сукном». Также наблюдались: слабая пригодность казенного снаряжения, трудности длительных пеших переходов. В частности, «1) что носимый солдатом груз через силу велик; 2) ранец крайне неудобен и стесняет свободу движения; 3) что движение в общей колонне всего эшелона, не вызываемое никакими потребностями, излишне утомляет ожиданием сбора всех частей и остановками в пути; и 4) казенная обувь, неудовлетворительно сшитая и пригнанная плохо, натирает ноги и увеличиваете число отсталых».
Первоначально пренебрежительное отношение к турецкой армии после первых серьезных столкновений изменилось, став более сдержанным и в чем-то даже уважительным. «Боевое крещение» новобранцы Казанского полка получили вскоре после переправы через Дунай. После преодоления Шипкинского перевала полк начал продвижение к крепости Плевна, где ему предстояло встретиться с сильной армией под командованием Османа-паши. Вскоре полк был введен в состав большого, специально созданного отряда под командованием генерала Скобелева. Первая встреча с ним, согласно воспоминаниям Алексеева, состоялась не на парадном плацу и не за салонной беседой штабных назначенцев, а во время маршевого перехода 16-й пехотной дивизии, у города Ловеч 10 августа 1877 г. «Такого жаркого дня, как 10-е августа, — вспоминал Алексеев, — не было еще во все время после перехода через Дунай. Ни малейшего движения воздуха, ни одного ручейка или фонтана, чтобы хотя немного освежить измучившихся солдат. Надетые мундиры и ранцы с четырехдневным сухарным запасом добивали солдат окончательно. Целыми десятками валились солдаты на землю, доходя до крайнего предела физического изнеможения и не обращая никакого внимания на то, что могли сделаться жертвою турок, но отношению которых отряд совершал фланговое движение… На пути полк обогнал начальник отряда генерал-майор Михаил Дмитриевич Скобелев, о беззаветной храбрости которого было известно каждому из чинов полка.
Позднее, под славной командой его, всей дивизии суждено было отслужить большую часть кампании и, благодаря ему, завоевать себе почетное место между всеми дивизиями Русской армии и получить имя “Скобелевской”. Генерал обратился с несколькими словами ободрения к растянувшимся по дороге солдатам».
Здесь, под Ловчей, полк впервые участвовал в серьезном «боевом деле». С 3 августа произошла смена командования полка. Теперь вместо полковника Тебякина казанцами, вплоть до самого окончания войны и возвращения в Россию, стал командовать полковник М.Х. Лео. Предстояло штурмовать турецкие укрепленные позиции, и подготовка к их атаке тщательно велась Скобелевым. В полковой истории замечались характерные особенности «скобелевской» тактики, особые расчеты генерала на тесное взаимодействие разных родов войск — артиллерии и пехоты, а также на крайне важные во время боевых действий качества войск — взаимопомощь и взаимовыручку. «Сам погибай, а товарища выручай», — этому старому воинскому завету солдаты и офицеры Казанского полка стремились следовать постоянно. Не меньшую роль играла и стремительность, быстрота пехотной атаки. Алексеев приводил текст приказа Скобелева от 22 августа 1877 г., который, но его мнению, весьма точно характеризовал планы генерала в отношении штурма Ловчи: «В предстоящем бою, в первый его период, первенствующее значение остается за артиллерией. Батарейным командирам будет сообщен порядок атаки, причем рекомендуется не разбрасывать огня артиллерии. Когда пехотные части пойдут в атаку, то всеми силами поддержать их огнем. Необходима внимательность; огонь особенно учащается, если выкажутся неприятельские резервы, и до крайности, если бы атакующая часть встретила препятствие. Где дистанция позволяет, но траншеям и войскам стрелять картечными гранатами. Пехота должна избегать беспорядка в бою и строго различать наступление от атаки.
Не забывать священного долга выручки своих товарищей во что бы то ни стало. Не тратить даром патронов; помнить, что подвоз их, но местным условиям, затруднителен. Еще раз напоминаю пехоте о важности порядка и тишины в бою. “Ура” кричать лишь в том случае, когда неприятель действительно близок и предстоит атака в штыки. Обращаю внимание всех нижних чинов, что потери при молодецком наступлении бывают ничтожны, а отступление, в особенности беспорядочное, кончается значительными потерями и срамом. Приказ этот прочесть во всех ротах — во всем, касающемся пехоты».
