Книга Генерал Алексеев, страница 59. Автор книги Василий Цветков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Генерал Алексеев»

Cтраница 59

Не соглашаясь, конечно, с такой характеристикой Михаила Васильевича, нужно заметить ее справедливость в отношении многих организационно-управленческих сторон деятельности Ставки. Вряд ли нужно ставить в упрек Алексееву то, что он смог наладить (пусть и не идеально), скоординировать сложнейшую оперативную работу, неизбежно требующую четкости, ясности и заметной доли «бюрократизма», в хорошем смысле этого слова. Примечательно, что Ставка в период верховного командования Великого князя Николая Николаевича обвинялась именно в недостаточном внимании к административной, организационной стороне работы, останавливаться лишь на «творческих» проявлениях в ущерб оперативной технике становилось бессмысленно и опасно.

Совершенно противоположную оценку давал Алексееву Бубнов, исходивший из достаточно справедливого тезиса о том, что для позиционной войны (в том виде, как она велась в конце 1915 — начале 1916 г.), в отличие от войны маневренной, нет нужды в «значительных стратегических дарованиях»: «В обстановке же позиционной войны, когда фронт протянулся от моря до моря и когда по суше невозможен никакой другой маневр, кроме лобового удара в целях прорыва фронта, стратегическое руководство ограничивается лишь выбором места и времени этого прорыва. Тут не может быть места, да и не нужна та гениальная интуиция, которая в маневренной войне побуждает великих полководцев принимать целесообразные оперативные решения в связи с постоянно меняющимися элементами обстановки. Тут, в закрепленной на долгие периоды времени обстановке, с неизменно начертанной линией фронта, нужна не гениальная интуиция, а методичный, кропотливый расчет. Тщательное изучение военно-географических условий позволяет найти наивыгоднейшее место прорыва. Подсчет же наших сил и сопоставление их с силами противника дают возможность определить, когда наступит благоприятный момент для этого прорыва, принимая при этом во внимание климатические условия (то есть состояние театра военных действий в зависимости от времени года. — В. Ц.)».

Именно поэтому, утверждал Бубнов, «для верховного оперативного руководства нашей армией в обстановке позиционной войны лучшего военачальника, нежели генерал Алексеев, трудно было бы представить. Благодаря своей исключительной вдумчивости и знанию дела, он, как никто другой, был способен всесторонне проанализировать сложившуюся обстановку и вынести наиболее целесообразное решение».

Говоря о стратегических замыслах на предстоящий, 1916 г., Бубнов отмечал, что изначально, еще до разработки весеннего наступления, Михаил Васильевич Алексеев намеревался нанести главный удар Юго-Западным фронтом, причем приоритет отдавался ударам в районе Тарнополя и Станислава. «Взявшись задело вскоре после своего назначения на должность начальника штаба Верховного Главнокомандующего, генерал Алексеев прежде всего пришел к заключению, что прорыв необходимо осуществить на Юго-Западном фронте, где нам противостояли австрийские войска и потому можно было ожидать значительно менее упорного сопротивления, чем на Северо-Западном фронте, где действовали немцы… Участок для проведения предстоящей операции был выбран такой, где сравнительно легко было осуществить прорыв и где имелась возможность развить наступление. Подход же подкреплений противника был бы наиболее затруднителен. Кроме того, при выборе участка учитывалось наличие условий, позволяющих сохранить в тайне все сложные и длительные работы по подготовке прорыва. Выбор участка, с этой точки зрения, оказался идеальным. Противник до последнего момента не заметил нашей подготовки, ведущейся несколько месяцев, что позволило сосредоточить здесь огромные боевые запасы, артиллерийские батареи и другие боевые средства.

Правильность выбора места прорыва полностью подтвердилась, когда во время революции наши войска, несмотря на полную потерю своей боеспособности и деморализацию, с невероятной легкостью и почти без потерь пробили здесь австрийский фронт (имеется в виду наступление Юго-Западного фронта в районе Галича в июне 1917 г. — В. Ц.).

Что касается определения времени прорыва, таковое обусловливалось накоплением на данном участке запасов и средств, достаточных для его осуществления, что в свою очередь зависело от времени, необходимого для их создания и доставки на фронт. Располагая сведениями о производительности нашей военной промышленности и данными о заготовках за границей и принимая во внимание провозную способность нашего северного пути (по этой транспортной «артерии» от Романова на Мурмане и Архангельска осуществлялась перевозка получаемых от союзников боеприпасов. — В.Ц.), генерал Алексеев установил, что достаточное количество боевых средств и запасов на участке прорыва не может быть сосредоточено ранее начала 1917 года. При этом учитывался и значительный резерв запасов на тот случай, если бы пришлось в течение 1916 г. предпринять для отражения возможных атак противника операции, связанные со значительными расходами боевых припасов.

Сделав все необходимые расчеты и учтя климатические условия, генерал Алексеев окончательно назначил для прорыва на Юго-Западном фронте март 1917 г. Именно к этому сроку были приурочены все приготовления».

Позже от плана решающего «точечного удара» на Юго-Западном фронте пришлось отказаться, хотя его приоритетность, с точки зрения Алексеева, оставалась. И лишь в 1917 г., как будет показано далее, к этому плану вернулись, хотя и частично.

Но очевидно было, что уже 1916 г. может стать переломным годом в ходе войны. Требовалось учитывать не только потенциальные возможности российского Восточного фронта, но и принимать во внимание планы союзников по Антанте. 19 февраля 1916 г. от начальника французской военной миссии в России генерала. По Алексеевым была получена информация о планах Антанты на Западном фронте. В соответствии с ними предполагалось сдержать вероятное наступление немцев, опираясь на мощные укрепления крепости Верден, и затем перейти в общее контрнаступление, которое обязательно сопровождалось бы общим наступлением армий Восточного фронта. От русской армии требовалось «безотлагательно приступить к подготовке наступления».

Благоприятно для России изменилась и ситуация на Дальнем Востоке. Бывший коварный соперник — Япония — теперь стала союзником. В ноябре 1915 г. Государь принял решение — «в знак особого внимания» направить в Японию специальную миссию во главе с Великим князем Георгием Михайловичем.

Предполагалось заключение договоров о военных поставках (в частности, стрелкового оружия) для русской армии. Примечательно, что Алексеев «давно мечтал о такой миссии» и стремился к максимально возможному сближению с «недавним врагом». Михаил Васильевич лично инспектировал Великого князя накануне его отъезда.

При всей несомненной «верности союзникам» Алексеев считал необходимым пресекать малейшие попытки умаления заслуг Русской армии в общем деле достижения победы и помнить об отнюдь не бескорыстном снабжении Восточного фронта оружием и боеприпасами. «Думаю, — замечал Алексеев в письме к российскому военному представителю в Париже генералу от кавалерии Я.Г. Жилинскому (18 января 1916 г.), — что спокойная, но внушительная отповедь, решительная по тону, на все подобные выходки и нелепости стратегически безусловно необходима. Хуже того, что есть, не будет в отношениях. Но мы им (союзникам. — В.Ц.) очень нужны. На словах они могут храбриться, но на деле на такое поведение не решатся. За все нами получаемое они снимут с нас последнюю рубашку. Это ведь не услуга, а очень выгодная сделка. Но выгоды должны быть, хотя бы немного, обоюдные, а не односторонние».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация