1-м Гвардейским корпусом командовал Великий князь Павел Александрович. Казалось, мощная, комбинированная атака двух армий, поддержанная гвардией, закончится победой, но результаты Ковельских боев оказались трагическими. 6 июля была проведена перегруппировка правого фланга Юго-Западного фронта, в результате которой Особая армия Безобразова оказалась на «острие удара» между 3-й армией Западного фронта и 8-й армией Юго-Западного. 3-я армия должна была наносить удары на Ковель с севера и востока, а Особая армия должна была форсировать Стоход и атаковать Ковель с юга.
15 июля 1916 г. наступление возобновилось с новой силой, и в течение нескольких дней русские войска предпринимали энергичные усилия с целью пробиться к Ковелю. Героические лобовые атаки немецких позиций гвардейскими полками сопровождались огромными потерями. Несомненны были тактические успехи. 2-й Гвардейский корпус, например, разбил немецкий и австрийский корпуса. Но добиться успеха стратегического так и не удалось. 3-й армии не удалось охватить Ковель, а 1-й Гвардейский корпус не смог даже переправиться через Стоход. К противнику подошли подкрепления, и бои остановились. К концу июля, несмотря на очевидные успехи левофланговых армий (австро-венгерские войска оставили всю Буковину, были заняты города Галич и Станислав), Брусиловский прорыв завершился. Русские войска перешли к обороне, возобновилось состояние «позиционной войны».
Большие потери гвардии многие ставили в вину Алексееву В этом усматривалось едва ли не умышленное стремление «сына фельдфебеля», «не любившего Гвардию с ее преимуществами», поставить гвардейские полки под удар. Нужно учитывать, что гвардейские полки несли совершенно неоправданные потери отнюдь не из-за «злого умысла» Наштаверха, сын которого служил как раз в Лейб-Гвардии Уланском Его Величества полку, а из-за слабой подготовки атак, недостаточной разведки местности, крайне неудовлетворительной координации действий строевых начальников и нередко неуместной «гвардейской» самоуверенности идущих в атаку солдат и офицеров (44).
И все же итоги операции Юго-Западного фронта были внушительными. «С 22 мая по 30 июля, — писал Брусилов, — вверенными мне армиями было взято всего 8255 офицеров, 370 153 солдата; 490 орудий, 144 пулемета и 367 бомбометов и минометов; около 400 зарядных ящиков; около 100 прожекторов и громадное количество винтовок, патронов, снарядов и разной другой военной добычи. К этому времени закончилась операция армий Юго-Западного фронта по овладению зимней, чрезвычайно укрепленной, неприятельской позицией, считавшейся нашими врагами, безусловно, неприступной». В целом австро-германцы потеряли до 1,5 миллионов человек убитыми, ранеными и пленными. Потери русских войск составили 500 тыс. человек. Было занято 25 тыс. кв. км территории. Тяжелые потери, понесенные Австро-Венгрией, повлияли на ее военно-политическое положение. Остановились операции австрийской армии на Итальянском фронте. Примечательно, что 6 июня 1916 г. генерал Ромеи передал Алексееву о «возложенной на него чести повернуть к Престолу Его Императорского Величества живейшую признательность Итальянского верховного командования за предпринятое русскими армиями Юго-Западного фронта наступление». Ромеи было «поручено принести такую же благодарность Его Высокопревосходительству генерал-адъютанту Алексееву».
Но лучше всего о мужестве и доблести русских войск свидетельствуют немецкие источники. «В русской армии, — отмечалось противником, — с новой силой вспыхнул дух активности. Под Поставами и на озере Нарочь, под Барановичами и Луцком, у Коломыи и Броде русские перешли в решительное наступление. Луцкий прорыв обратился в наиболее блестящую победу русских за всю войну. Дух их стоял на такой высоте, как никогда прежде». О бое у Городища 3 июля 1916 г. в полковой истории 19-го ландверного полка говорится: «…наступали густые массы пехоты; австро-германские батареи обрушивают на нес весь свой огонь; снаряды вырывают целые ряды, но это кажется почти бесполезным. Бреши в наступающих заполняются, и людская лавина неудержно катится вперед». У Барановичей 41-й Померанский полк столкнулся с пехотой, в которой «офицеры бросались в атаку впереди своих частей, а солдаты сражались героями». И тот же полк осенью под Свинюхами-Корытницей столкнулся с русской гвардией (измайловцами, преображенцами). Историки отметили: «Русская гвардия показала, что она действительно является отборной частью. Бои были ожесточенные, наши потери огромны. Русские держались до конца и бесстрашно умирали, не уступая ни шагу». О бое под Узиным 10 августа историк 5-го егерского батальона говорит: «Вскоре после полудня против 2-й роты появились густые цепи русских. Они надвигались последовательными волнами. Огневая наша завеса обрушивается на атакующего, производя страшные опустошения. Но на место каждого павшего вставало пять новых бойцов. Со стоическим спокойствием, ближе и ближе, надвигались русские стрелковые цепи… Первые волны отбиты огнем. Но снова, с удивительной выдержкой, идут свежие волны — до 15 стрелковых цепей, одна за другой… Наконец, 2-я рота охвачена с фланга и тыла и взята под пулеметный огонь…» «Выдержки из этих свидетельских показаний германских пехотных частей подчеркивают, — отмечал собравший их генерал Геруа, — прежде всего, постоянное и необыкновенное упорство русской пехоты при атаках и ее способность выдерживать губительной огонь противника. К этому остается прибавить, что упорство не было неизменно пассивным и что оно выражалось, как показывает последняя выдержка, и в искусном маневрировании: если не удавалось одно, немедленно проделывали другое»
{45}.
27 августа 1916 г., благодаря успеху Юго-Западного фронта, на стороне Антанты выступила Румыния. Правда, этот факт сложно оценить в однозначно положительном смысле для России. Несомненно, заманчивой представлялась перспектива выхода союзных войск на коммуникационные линии, угрожавшие Будапешту, Софии и Константинополю. Русская армия уже не в одиночку сражалась бы против врага на всей протяженности Восточного фронта.
Еще в начале 1916 г., в связи с возможным выдвижением болгарской армии к устью Дуная, в Ставке рассматривали возможность военной поддержки Румынии. Однако цели румынской и российской военно-политической деятельности не во всем совпадали. Правящие румынские политики и военные рассчитывали большую часть своих сил направить в принадлежавшую Австро-Венгрии Трансильванию, «предмет национальных вожделений», как называл ее Палеолог. Русские войска и Черноморский флот, по расчетам румын, должны были действовать на южных границах страны, против вероятной болгарской агрессии. Для России же более выгодным представлялось совместное с румынской армией наступление на Австро-Венгрию в Галиции.
Тем самым румыны могли бы взаимодействовать с левым флангом Юго-Западного фронта, что не требовало бы существенного растяжения фронтовой линии русской армии и не переводило бы ее в малоперспективный и оторванный от российских коммуникаций район нижнего течения Дуная. 14 января 1916 г. Алексеев направил главе МИД Сазонову примерный план поддержки Румынии. По воспоминаниям Палеолога, весьма заинтересованного в привлечении румын к Антанте, проект сводился к следующим выводам: «1. Можно было бы выделить армию в десять дивизий для поддержки Румынии; 2. Расстояния, трудности транспорта, состояние румынских железных дорог — все это препятствует отправке этой армии на Дунай, именно в область, наиболее угрожаемую Со стороны болгар — на юг от Бухареста; 3. Эта вспомогательная армия должна бы быть сконцентрирована в Северной Молдавии, являясь, таким образом, угрозой правому флангу австро-германской армии. Эту концентрацию можно было бы произвести достаточно быстро; 4. Немедленно можно было бы предпринять наступление в северо-восточном направлении, в связи с операциями, начатыми на главном фронте; 5. Благодаря этому румынская армия могла бы напрячь все свои силы для отражения болгарского наступления с юга и для прикрытия границы со стороны Трансильвании».
