— Но Тэри… это же надо было рассказать магистрам плато, Годренсу или хотя бы твоему брату, — с недоумением нахмурилась Августа.
— Нельзя, — печально и устало взглянула ей в лицо сирена. — Я же говорю, им служат преданные люди. Не подчиненные, тех чернокнижники считают рабочей скотиной, а верные псы, среди которых есть оборотни. И они все время следят за магами, подслушивают и заставляют шпионить своих родных и друзей. Древни недавно подвели корни к их спальням, и теперь мы многое знаем. Если чернокнижники поймут, что их тайное убежище, запасы зелий и лаборатории найдены, они первым делом разбудят все ловушки и обрушат своды, чтобы спрятать следы. Поэтому цветок решил сначала тайком вывести пленников, начиная с детей и женщин. Вот это наша работа. Всех узников цветок не сможет перенести так, как нас, им придется идти самим. Но древни устроили на пути места для отдыха и отнесли туда воду, еду и зелья. Вот в этих приютах вы и будете дежурить. Бет выбрала самый дальний, второй взяла Дора.
— Значит, следующий мой, — серьезно кивнула Октябрина. — Но меня волнует один вопрос. Куда они денутся потом?
— Цветок намерен скрывать спасенных узников ото всех как можно дольше, — терпеливо объясняла Тэри, отлично понимая, как непросто за несколько минут осознать и принять все то, к чему она привыкала почти десять дней. — Им придется немного пожить здесь. Поэтому мы взяли весь ваш багаж. Пригодятся и одеяла и одежда. Тут можно спать и во мху, он теплый и мягкий, а неподалеку есть горячий источник, я хожу туда купаться. Соседние пещеры тоже постепенно зарастают мхом, и чем больше здесь будет людей, тем быстрее он будет расти. Среди пленных большинство оборотней, смесок и гномов, чистокровные люди, к сожалению, в нижних пещерах долго не выдерживают. Как только первые одаренные доберутся сюда, их магия начнет подкармливать мхи, а через них и цветок, и он с каждым днем будет все мощнее. Начнет ярче светиться ведьмин мох, быстрее вызревать — грибы и ягоды.
— Я иду следом за Окти, — дослушав, решительно кивнула Августа. — Скажи точнее, что с ними делать.
— Показать, где умыться, выдать еды, но понемногу, они голодали. Потом устроить отдохнуть и отправить дальше. Рядом с каждой из вас будет древень, а позже привлечем на помощь самых здоровых и сообразительных женщин. Но запомните накрепко: им нельзя рассказывать о происходящем наверху, на все вопросы нужно отвечать, что живете под землей уже много лет и ничего не знаете. Это нетрудно, цветок через мох и древней будет следить и помогать. Жаль, я сама не могу туда пойти, мои песни — пока почти единственное, что поддерживает силы цветка. Потому и мох тут светится так тускло, магии у меня почти нет. Очарование голосом вообще относится не к магическим, а к духовным влияниям и считается самым слабым среди наваждений. Даже дешевый ведьмин амулет легко снимает его воздействие.
— Как ты начала выражаться!.. — с изумлением и восхищением смотрела на подругу Кати.
— Это мне цветок объяснил, — слегка смутилась сирена. — Он хранит мудрость всех прошлых поколений и помнит все события. И может рассказать обо всем, если сочтет нужным. Ну, готовы? Тогда отправляйтесь.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
О заботах и печалях старшины кадеток и рабов, проделавших навстречу свободе нелегкий и страшный путь
Бетрисса удобно полулежала в куче мягкого мха и задумчиво оглядывала свое новое хозяйство. Она была полностью согласна с Тэри, что кормить пленников досыта — это самое глупое и вредное из благодеяний, которые может совершить спасатель. Потому и предложила подругам не мучиться, пытаясь поровну разделить между спасенными нехитрые продукты, а сделать в больших котелках, прихваченных из замка предприимчивыми древнями, тюрю. Простое и дешевое блюдо бедняков, куда можно класть все или почти ничего. Среди запасов имелись сухие лепешки, сизые, кисленькие ягоды и сухой солоноватый сыр, каким, старшина точно помнила, был набит один из ларей в подвале Элайна. Покрошить все в котелок и залить водой было несложно, труднее оказалось найти ложки.
— Да зачем им ложки? — наконец заявила Бет. — У нас в госпитале во время мятежа посуды тоже не хватало, так все пили из кружек. И суп, и жидкую кашу.
На том и остановились. Дора отправилась в свои владения, а Бетриссу древни вместе с припасами принесли в первый приют. Поставили котел с тюрей и половник на камне у стены и исчезли, давая старшине возможность оглядеться.
В дальнем углу пещеры кадетка нашла удобную умывальню, вход в которую древни скрыли свисающими с потолка плетями мха. В небольшом гроте, по одной стене которого струилась теплая вода, скапливаясь в неглубокой выемке, можно было умыться и искупать детей, а при необходимости переодеться в чистые вещи, лежавшие стопочкой на камне. Осматривая грот, Бет с удовольствием признала, что и сама не устроила бы всего с большей предусмотрительностью и заботой.
И это говорило ей о многом. Никогда ни одно существо, спасающее ради получения вожделенной энергии детей чужой расы, не станет заботиться об их удобстве с такой дотошностью, ведь ему и так должны быть благодарны до конца жизни. Только тот, кому боль и горе обездоленных малышей действительно близки, постарается сделать все возможное, чтобы успокоить беглецов и дать им почувствовать безопасность и доброту места, куда они попали.
— Они уже близко, — вынырнула из соседней кучки мха зеленоватая голова древня и, секунду посомневавшись, добавила: — Не все поверили нам, хотят устроить тебе проверку. Не бойся, если будут слишком придираться — я их усыплю.
— Только не торопись, — забеспокоилась Бет. — Сначала я попытаюсь с ними договориться. Действуй лишь в самом крайнем случае, если я крикну: «Сон!»
— Ладно, — помолчав, неохотно буркнул древень и исчез, и кадетке осталось лишь гадать, успел он посоветоваться с цветком или принял это решение сам.
О том, как она будет договариваться с недоверчивыми пленниками, Бетрисса пока не думала, это станет ясно лишь после того, как она на них посмотрит и определит, кто мутит воду. Хотя понять их тоже можно: если вокруг только враги, то и святой станет подозрительным и недоверчивым…
Они вышли из темного зева узкого тоннеля почти бесшумно, не выдав себя ни звуком шагов, ни разговорами. И если бы Бет не знала, куда смотреть, то обязательно пропустила бы появление двух худющих фигурок, настороженно замерших на самой границе тьмы и бледного сияния мха.
Помолчала немного, давая им рассмотреть себя, и мягко, устало поинтересовалась:
— Ну и долго вы будете там стоять? У меня готова тюря, а в умывальне есть теплая вода. На отдых вам дано четыре часа, потом пойдете дальше. Я буду встречать следующих.
— А ты так уверена, что они придут? — дерзко оскалился в ответ парнишка лет двенадцати со взрослой недоверчивостью в волчьих глазах. — Может, мы сейчас заберем твою тюрю и вернемся? Что делать будешь? Силой задержишь?
— Держать не стану, — равнодушно бросила Бет, сделала паузу и с сожалением добавила: — Но, надеюсь, у вас хватит ума использовать единственный белый камень, подаренный судьбой. Всем известно, как она скупа на такие дары: за все годы, пока ваши родители сидят в выработках, это первый раз. И второго уже не будет.
