— Хорошо, я согласна с твоими правилами, — кротко произнесла сирена. — Но с чего ты взял, что я ревную?
— Предупреждаю на всякий случай, — выкрутился разбойник. — И запомни: оборотни любимым не изменяют.
— Так то — любимым, — сразу услыхала самое важное Тэрлина. — И кроме того, ты теперь ведьмак.
— А ведьмаки, тем более белые, — твердо заверил он, — никогда не предлагают союз нелюбимым.
Довольно выдохнул, наконец-то сказав главное, устроил голову поудобнее, крепко обняв ее колени и прильнув к ним щекой. И замер, блаженно щурясь и глубоко сожалея, что нельзя остаться здесь, вернуться в свой домик, над которым для удобства возвел портальную башню, и не уходить оттуда хотя бы месяц.
— Я тоже тебя очень люблю, — зажмурившись для храбрости, сообщила Тэрлина и нежно положила обе ладошки на его шрамы. — И раз мы отныне везде ходим вместе, то завтра идем к моим родителям. Они не должны узнать о свадьбе дочери последними.
— Сегодня, — не согласился разбойник, поднял к ней лицо и потянулся губами к губам: — Наклонись…
Но ждать не стал, стремительно обвил сирену рукой за шею, притянул к себе и поцеловал, сначала легко, почти невесомо, потом, убедившись, что она и не помышляет о сопротивлении, нежнее и откровеннее.
— Ладно, — воспользовавшись короткой передышкой, согласилась с его заявлением Тэри и тихо спросила: — Ты не собираешься возвращаться сегодня во дворец?
— Должен, — огорченно усмехнулся ведьмак, и невеста серьезно кивнула:
— Тогда идем.
Рад не успел сказать и слова, как залитый предзакатным солнцем склон исчез, сменившись роскошной обстановкой просторной гостиной.
— Это мои комнаты, — пояснила девушка. — Надеюсь, шарг не потеряется?
— Там в кустах сидело с пяток зрителей, — спокойно сдал сородичей разбойник, гибко поднялся с ковра, подхватил любимую на руки и нежно чмокнул в носик. — Иди умойся и поправь прическу, а я пока пошлю вестника Году, он ожидает меня в Архане на портальной башне. Пора идти в зал.
— Почему ты не попросишь у магов браслет? — Покорно сделав несколько шагов к двери, Тэри оглянулась. Заметила невеселый взгляд жениха и тотчас вернулась, требовательно заглянула в серые с желтизной глаза: — Рад! Ты о чем-то жалеешь?
— Нет, любимая, — стиснул он невесту в объятиях, искренне радуясь ее чуткости и честности, неумению хитрить и кокетничать. — Сейчас я думал о матери. Маги приняли решение, которое может ей не понравиться, и я собирался с ними поговорить, но не успел.
— А Фанья?
— Не знает.
— Не может быть, — уверенно заявила сирена. — Сегодня она о чем-то беседовала с матушкой Тмирной, а та дружит с магами плато. Ты же сам учил нас все замечать.
— Ты простишь меня когда-нибудь за все издевательства? — вдруг спросил разбойник, напряженно вглядываясь в ее глаза.
— Давно простила, — сиял ему навстречу неудержимым счастьем взгляд, которому невозможно было не поверить. — Неужели сомневаешься?
— Теперь — нет. Но лучше иди причесываться, иначе твои родители нас не дождутся.
Как могла Тэри уйти после этого заявления? Разумеется, она шагнула вовсе не в сторону спальни и гардероба. И ни грана не пожалела, окончательно убедившись, что за насмешливой, колючей маской прячется невероятно нежный и чуткий мужчина.
Их затянувшийся поцелуй разорвало смущенное покашливание и ничуть не огорченный голос Года:
— Могли бы меня предупредить.
— Не могли, — огрызнулся ведьмак, нехотя отпуская любимую, и она тут же сбежала, пряча от Годренса порозовевшее от смущения лицо.
А когда всего через несколько минут вернулась умытая и идеально причесанная, друзья уже успели переговорить и ожидали ее, намереваясь отвести в гостиную к подругам.
— Подождешь меня там, — привычно распоряжался Дирард. — Магистры собирают в королевском кабинете совет, я обязательно должен присутствовать.
— Нет, — выслушав его, кротко сообщила Тэри, — не могу. Я теперь везде хожу с тобой и сижу рядом.
— Тэри? — изумился Годренс, посмотрел на стиснувшего губы друга и осторожно осведомился: — Я чего-то не понимаю?
— Я дала клятву всюду ходить с Радом и сидеть только возле него, — приветливо улыбнувшись магу, твердо объявила сирена, посмотрела на озадаченно хмурящегося жениха и не выдержала, рассмеялась: — Мне матушка Тмирна передала приглашение для всех кадеток. И все их мужья там будут.
— А клятва? — не унимался Годренс.
— Я пошутила, — смиренно опустила взор сирена, но в этот раз дроу ей не поверил.
Однако выяснять больше ничего не стал, в конце концов, каждый строит свои отношения так, как кажется правильным именно ему.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ,
в которой королевство возвращает свое золото и получает выстраданный мир, а Октябрина находит поклонника
В парадном королевском кабинете уже собрались все приглашенные, и кадетки были здесь, сидели рядом с мужьями и магами, обсуждая поиски исчезнувшего золота. И не сразу заметили, что Тэри идет не впереди, как обычно, и не рядом с магом, а под руку с разбойником, знакомо кривящим в дерзкой усмешке красивые губы.
Первой это рассмотрела Зантария, медленно поднялась с кресла и потрясенно застыла, прижав к губам дрожащие пальцы. Привычно следившая за ней Фанья резко обернулась, ища взглядом того, кто осмелился так расстроить королеву, и настороженно замерла, выжидающе поглядывая на напарника.
Сенарг мгновенно заметил странную реакцию любимой, нахмурился, вцепился в рукоять кинжала и тоже обмер, рассмотрев собственного неуловимого сына.
А королева уже справилась с собой, выпрямилась и робко спросила, глядя на сирену:
— Тэри… скажи… я не ошибаюсь?
— Ваше величество все правильно угадала, — окинув острым взглядом ожидающе притихших кадеток, твердо произнес тайный советник. — Маркиза Тэрлина Дарве Ульгер ответила согласием на мое предложение.
— Как я счастлива, — с чувством произнесла Зантария, покидая свое место и решительно направляясь к сыну с невестой. — Ты не представляешь, Тэри, сколько я об этом мечтала!
Крепко обняла шагнувшую ей навстречу девушку и ободряюще ей улыбнулась:
— Возможно, с ним будет нелегко, но запомни, я всегда на твоей стороне.
— Спасибо, — кивнула сирена, исподтишка покосилась на жениха, рассмотрела хитрую усмешку и уверенно добавила: — Но возле Рада мне ничего не грозит. Поэтому я и дала клятву всегда быть рядом.
— Боюсь, я немного погорячился, — тихо буркнул ведьмак, но довольная улыбка, лучиком скользнувшая по его губам, сказала чуткой матери совершенно другое, и она отступила, уступая главное место в жизни сына его избраннице.
Стайка оживших кадеток, во главе с матушкой Тмирной и Олифанией, набросилась на счастливую невесту, засыпала названую сестру поздравлениями, пожеланиями и ободряющими взглядами. Все знали, как непросто пришло счастье к их сирене.
