К сказанному он добавил: «А задолженность по зарплате он ведь так и не погасил».
* * *
Холмс-Гарри хотел, чтобы свадьба прошла быстро и тихо, без шума: просто он, Минни и проповедник. Он все организовал. Минни эта быстрая и тихая церемония показалась вполне соответствующей закону, да к тому же еще и по-своему романтичной, но фактически никаких записей о регистрации их брачного союза в книге регистраций браков округа Кук, штата Иллинойс, сделано не было.
Ужасные дела, которые сотворили девушки
В течение всей весны 1893 года улицы Чикаго были заполнены безработными мужчинами, прибывшими отовсюду – не будь этого наплыва, могло бы показаться, что на город никак не повлияли финансовые трудности, переживаемые страной. Приготовления к выставке поддерживали его экономику, а может быть, это только казалось. Работы по обустройству Аллеи Л и продлению ее до Джексон-парка все еще обеспечивали работой сотни людей. В моногороде Пульман, чуть южнее Чикаго, рабочие трудились в три смены, обеспечивая выполнение отложенных заказов на вагоны для перевозки гостей выставки, одновременно с исполнением новых заказов, неожиданно свалившихся на компанию. Скотобойни «Юнион» подрядили фирму Бернэма на строительство нового пассажирского вокзала рядом с въездом на свою территорию, чтобы помочь ожидаемому наплыву гостей отыскать выход из Белого города. В центральной части города, в магазинах «Монтгомери Уорд»
[146] были установлены новые павильоны для покупателей, в которых случайные посетители выставки смогли бы передохнуть на мягких диванах и полистать при этом пятисотстраничный каталог. Повсюду выросли новые отели. Один предприниматель, Чарльз Килер, полагал, что, когда наступит день и его отель откроется, «деньги, словно поток воды, стремящийся с вершины горы, потекут в огромном изобилии в наши сундуки».
Экспонаты ежедневно прибывали в Джексон-парк, причем в количествах, доселе невиданных. Там все было окутано дымом, раздавался оглушительный грохот, на земле лежал слой непролазной грязи, а вокруг царила такая суматоха, словно какая-то армия брала Чикаго приступом. Гигантские лошади медленно тянули по парку караваны повозок «Уэллс-Фарго энд К°»
[147] и другой транспортной компании «Адамс Экспресс». Все ночи напролет товарные поезда, пыхтя, вползали в парк. Маневровые паровозы подталкивали отдельные платформы через переплетение временно проложенных путей к месту разгрузки экспонатов. Озерные грузовые суда выгружали ящики, сколоченные из белой древесины, исписанной фразами на незнакомых языках. На пяти товарных составах по тридцать платформ в каждом прибыли стальные конструкции Джорджа Ферриса. Пароходная линия «Инман» доставила полноразмерную секцию одного из своих океанских лайнеров. «Бетлехем стил» привезла огромные металлические болванки и гигантские плиты военной броневой стали, в том числе и изогнутую плиту толщиной семнадцать дюймов для орудийной башни дредноута «Индиана». Великобритания доставила модели локомотивов и судов, в том числе и тридцатифутовую копию новейшего британского военного корабля «Виктория»; копия была настолько подробной, что звенья цепей на перилах были сделаны в масштабе.
Из Балтимора прибыл длинный темный состав, при виде которого замирали сердца мужчин и женщин, наблюдавших за ним, когда он шел по открытой местности; но этот поезд доставлял радость многочисленным мальчишкам, которые, разинув от удивления рты, неслись к железнодорожной насыпи. Поезд вез орудия, изготовленные в Эссене на заводах Фрица Круппа, германского «оружейного барона», в том числе и самое большое в мире артиллерийское орудие, способное стрелять снарядами весом в одну тонну, пробивавшими лист кованого железа толщиной в три фута. Ствол должен был быть установлен на специально изготовленное транспортное средство, состоящее из двух неимоверно длинных платформ и лафета на них. Обычная железнодорожная платформа имела восемь колес, а эта, комбинированная, перемещалась на тридцати двух колесах. Для того чтобы проверить, выдержат ли мосты Пенсильванской железной дороги орудие весом 250 тысяч фунтов, фирма Круппа прислала двух своих инженеров, которые проехали по Америке, проверяя маршрут внутренней транспортировки этого экспоната. Пушке почти сразу придумали прозвище «Круппова детка», хотя кто-то из писателей посчитал, что ей больше подходит «прирученный монстр».
Но прибыл в Чикаго и более легкий поезд; его зафрахтовал сам Буффало Билл для демонстрации на выставке шоу «Дикий Запад». Поезд привез маленькое войско: сотню солдат бывшей кавалерии Соединенных Штатов, девяносто семь индейцев племен шайен, кайова, пауни и сиу, а также полсотни казаков и гусар, 180 лошадей, восемнадцать буйволов, десять лосей, десять мулов и дюжину других животных. В этом поезде также прибыла Феба Энн Мосес из Тиффина, штат Огайо – молодая женщина, страстно любящая огнестрельное оружие и обладающая отличным глазомером. Билл называл ее Энни, пресса окрестила ее «мисс Оукли»
[148].
По ночам индейцы и солдаты играли в карты.
Корабли со всего света начали прибывать в порты Соединенных Штатов, выгружая в них выставочные экспонаты, причем нередко самые экзотические. Сфинксы. Мумии. Кофейные деревья и орхидеи. Но гораздо более экзотическими грузами были люди. Обитатели Дагомеи, которых считали каннибалами. Саамы из Лапландии. Сирийские наездники. 9 марта пароход «Гильдхолл» отплыл из Александрии, Египет, и взял курс на Нью-Йорк, имея на борту 175 добросовестных жителей Каира, нанятых Джорджем Пангалосом, владельцем частного цирка, для того, чтобы изображать население на созданной им каирской улице в парке «Мидуэй Плезанс». В трюмах «Гильдхолла» он вез в Америку двадцать ослов, семь верблюдов, целую стаю различных обезьян и нескольких ядовитых змей. В списке пассажиров этого корабля числилась одна из наиболее известных исполнительниц danse du ventre
[149], молодая и сексапильная особа Фарида Мазхар, которой велением судьбы назначено было стать легендой в Америке. Пангалос выбрал и согласовал расположение своей улицы на участке в центре «Мидуэя», примыкающему к Колесу Ферриса. Здесь разместилось нечто, подобное мусульманской диаспоре, предлагавшей зрителям для обозрения выставку персидских товаров, мавританский дворец и алжирскую деревню Сола Блума, прибывшую раньше назначенного времени, хотя Блум извлек из этого неожиданный, но солидный финансовый доход.
