– Я хочу поговорить с папой римским Пием Девятым! – вдруг истошно воскликнул первый профессор.
– Нет! – громовым голосом загремел до того молчавший спиритуалист с лопатообразной седеющей бородой. – Подождет твой папа римский, никуда не денется! – это был Дармидонт Кабанин. Он даже встал во весь рост. – Сэр Баррет, вы мне обещали эту встречу!
– Сядьте, сядьте! – грозно махнул рукой англичанин.
– Вы обещали, – повторил Кабанин.
– Да сядьте же вы! – прошипел тот. – От нас откажутся!
Но Кабанин только сжал кулак:
– Ты мне обещал, сэр Баррет!
Все за столом разом притихли, никто бы не рискнул спорить с этим страшным русским и его слугами.
– Будет вам встреча! – кивнул англичанин. – Только замолчите! Все внимание! Мы благодарим Отто фон Бисмарка и призываем другого свидетеля вечности! Как его имя?
– Захар Зуб, – прорычал Дармидонт Кабанин. – Зубов!
– Исиодор, прости нас! И ответь, можешь ли ты пригласить нам жившего три с половиной столетия назад человека из России – Захара Зуба! Мы ждем ответа, Исиодор!
Блюдце покачивалось под пальцами гадавших.
– А как он говорить будет, сэр Баррет? Зубов – темный мужик, английского языка не знал! Я так думаю…
– Там это безразлично, – холодно ответил вождь спиритуалистов.
– Там?
– На том свете. Уже проверено неоднократно. Нам не понять инструмент этого общения, только его плоды. Но прошу вас: тише!
А блюдце все покачивалось, как лодочка на легких волнах.
– Кто же его держит, блюдце-то? – не выдержал Микола.
– Сам Исиодор или его помощники в загробном мире, – ответил англичанин.
– Это что, стало быть, и мы их касаемся? – с легким трепетом спросил Никола.
– Да, но эти прикосновения нам незаметны, – разъяснил непростую ситуацию сэр Баррет.
– Бог мой! – воскликнул Никола. – Страх-то какой!
– Заткнитесь вы, сволочи, – хрипло произнес Кабанин. – Чего же он молчит, а? – угрожающе спросил он у всеведущего англичанина. – Сэр Баррет?
– А вы бы погромче ревели, – огрызнулся англичанин. – Как стадо, ей-богу!
– Я вас, Николка и Миколка, засеку, коли вы мне призраков всех распугаете! – пригрозил Кабанин.
Все давно замерли, сердцем понимая, что тут не простой интерес. Что этот русский не развлекаться приехал. Что тут судьба решается!
– Да что же он, ищет его, что ли? – тихо-тихо спросил казак Микола.
– Так поди сыщи его – он когда жил-то! – прошипел в ответ Никола.
– Летает, стало быть, где-то, зовет! – согласился Микола.
– Цыц, стервецы, – оборвал обоих Кабанин. – Молчите, как рыбы! Не шучу: языки вырву обоим! Полезнее будете!
Теперь замолчали все. Только постанывал сползающий в кресле прусский генерал, но сейчас было не до него. Ассистент Баррета хотел было помочь вояке, но Кабанин только зыркнул, и Микола схватил прусского генерала одной рукой, как пушинку, и крепко посадил на стул.
– Кайзера! Кайзера! – залепетал тот.
– Заткнись, моль! – прорычал Кабанин.
И вдруг блюдце ожило – закрутилось, и быстро!
– Исиодор, это ты? – вопросил Баррет. – Или это он – Захар! Ответь! Или скажи, где он!
«Он здесь» – начертало блюдце.
– Спрашивайте, – кивнул Баррет назойливому русскому.
– Зубов, ты здесь?! – возопил страшным голосом Дармидонт Кабанин. – Зубов, ответь мне!
«Здесь» – ответило блюдце.
– Слушай меня, Зубов, – прохрипел Кабанин. – Если это ты, скажи, как ты погиб! Докажи, что это ты! Потому что я знаю, как! Ты прости меня, грешную душу, но ты должен ответить, чтобы я поверил тебе! – он обвел пальцем притихших спиритуалистов. – Такого никто другой не придумает! Скажи мне… Что сделали с тобой и твоими сыновьями?
«Забили как собак» – ответило блюдце.
– Верно! – кивнул Кабанин. – Это ты, Зубов! Ты! – он даже кулаками потряс для пущей верности. – Знаю, ты был большой хитрец, и надул своего хозяина! И смерть тебе досталась нелегкая! Думаю, тяжело тебе ответ держать перед Господом Богом! Так вот, хочу сделку с тобой заключить! Я тебе церковь поставлю, Зубов, там, где ты сгинул, и каждый день службу тебе за упокой устрою – на сто лет вперед устрою, Зубов, только скажи мне, где второй сундук! Куда ты его дел?! – Блюдце задрожало так, точно вода перед грозой. – Ну же, говори, Зубов, тебе он на том свете не надобен, а мне сгодится! А по тебе, по душей твой, колокола звонить будут и Богу напоминать, чтобы не забыл о тебе на том свете! – блюдце уже крутилось под пальцами спиритуалистов. – Ну, Зубов?! Говори!
Блюдце замерло, а потом стрелка пошла четко по буквам. «Сундук в колодце» – написало блюдце.
– В каком колодце? – вопросил Кабанин. – Где искать?
«Ищи» – ответило блюдце.
– Так ведь колодцев-то много, – пробормотал Дармидонт Михайлович.
– «А ты главный найди, свой».
– Как это свой? – вопросил Кабанин. – О чем ты, Захар Зубов? (Он еще ничего не понял!) В каком краю искать-то? Под Тверью или еще где? Толком скажи!
«А ты во всех ищи, супостат, – отчеканило блюдце. – Работы на сто жизней хватит. (Над ним потешались! И потешались с того света!) А я пошлю по твоим следам Макарку, младшего своего, задушенного, он за тобой изо всех колодцев следить станет!»
И тут все свечи погасли, точно дунули на них!..
– А-а! – медведем взревел Кабанин. Он занес кулак и ударил им в самый центр стола – и пробил его почти насквозь. Ударил второй раз – и вынес здоровый ломоть дерева из середины. – Будь ты проклят, Зубов! – затем схватил стол за край и подбросил его, и тот взлетел, роняя в стороны напуганных до смерти спиритуалистов. – Будь проклят, Зубов! Я по тебе черную мессу закажу! Самому дьяволу закажу, чтобы горел ты в аду вечно! – превратившись в раскаленную головню, он потрясал руками и с места сдвинуться не мог от неистового гнева и, не зная, что ему делать далее.
Все расползись по углам, отступили даже два казака, они никогда не видели хозяина таким взбешенным, почти потерявшим разум. Дармидонт Кабанин остыл также быстро, как и вскипел. Он вытащил из внутреннего кармана сюртука пачку ассигнаций, швырнул их в темноту со словами: «Этого должно хватить за беспокойство, пан Грачек, – и тотчас бросил своим: – Уезжаем, прямо сейчас!»
«Это русский сошел с ума! – еще долго повторял пан Грачек. – Но к тому все и шло!» – «Надо уезжать в Англию, мой друг, – лежа в углу, говорил сэр Баррет своему ассистенту. – Это страна дикарей!»
Более я ничего не слышал, потому что спешно покинул свое укрытие. Кабанину нужно было еще сложить вещи, прежде чем покинуть «Гостиный двор». Расплатившись сполна с Йозеком, я сказал ему: «Когда ваш постоялец отправится на вокзал, сообщишь мне». Мальчишка кивнул. Я же выскользнул из гостиницы его отца и поспешил на Старомесскую площадь.
