– У нас еще второй сундук есть, – резонно заметил Кураев.
– А сам не хочешь? – спросил Кабанин. – Дознаться? – пламя порывами освещало его взбешенное и веселое лицо. – Тут, во втором сундуке, бревнышки тесаные, небось уложены рядком, а? Антон Дмитрич?
– Поговори у меня, – зло молвил Антон.
– А что я такого сказал? У тебя с Шереметевым дружба была. Али не так? – Кабанин протянул ему топор: – Хошь сам? Потрудись, дознаватель!
Но Кураев только взглядом выстрелил в его сторону:
– Не дразни меня, Матвей, работай.
– Слушаюсь, – усмехнулся тот. – Какой ты нынче недобрый, Антоша… – Кураев отступил, и Кабанин взялся сбивать топориком второй замок. – Вот выберусь, так я всей округе такую пытку устрою, что они у меня век помнить будут, кто таков Матвей Кабанин. Все деревни перемелю с Шереметевскими холопами, с женкам и детками их малыми! Есть! – выдохнул он, ухватился за кованую рукоятку и потянул вверх. – Ох, как я их пытать буду: одних огнем жечь, других топить, третьих… А-а!..
Кураев как раз поднес факел к чреву второго сундука, и вдруг темный колодец заиграл фантастическим светом, точно ясная ночь открылась им – и тысячи прекрасных звезд разом вспыхнули и ослепили их. Два кладоискателя как зачарованные смотрели на это чудо и молчали – долго молчали! Слова никто не мог произнести, точно с найденным сокровищем у них отняли речь.
– Братцы! – донесся сверху голосок Григория Сивцова. – Ну что там?!
– Да-а, – выдохнул Кабанин. – Оно! Антоша! Антон Дмитрич! Сокровище…
– Да, Матвей, оно самое. И не верил я уже, а вот оно…
И, не сговариваясь, они запустили руки в золотые монеты и драгоценные камни, в браслеты, диадемы, перстни…
И сидели так долго, жадно щупая и перебирая великое богатство, пытаясь напоить себя его волшебной силой.
– Выходит, не соврал боярин Шереметев, – наконец молвил Кураев.
– А как же первый сундук? – спросил Кабанин. – Как же такое могло случиться, Антоша? Кто-то проник в колодец и забрал?
– Не-а. Я знаю, как было, – кивнул Антон.
– Ну?!
– Шереметева самого одурачили. Кто-то из его ближних.
– Как же так?
Кураев пожал плечами:
– А так. Приготовил он сундук к погребению, закупорил его, а кто-то шибко умный, а может, и не один, отпер его, злато-серебро забрал, туда кирпичи сложил, а потом и запер. И опустили в колодец два сундука, и заложили после. Вот как все было.
– А ведь верно. Ой, умно! Ловко и умно, – кивнул Кабанин. – Надо встряхнуть домочадцев!
– Усадьба опустела, – покачал головой Кураев. – Все разбежались при нашем-то приближении. Кого сыщешь?
– Старика, здешнего мудреца, в оборот надо взять, Антоша, Антон Дмитрич. Он должен знать, кто тут и чем ведает!
– Для начала надо вытащить то, что есть, – Кураев кивнул на сокровища. – Тут и нам, и нашим детям и внукам на век вперед!
– Тоже верно, – кивнул Кабанин. Он поднял голову и крикнул вверх: – Сивцо-о-о-ов!
– Аюшки?!
– Мешки бросай, Григорий!
– Да неужто?!
– Бросай, змей!
– Бросаю, Матвей Дармидонтыч!
И скоро на дно колодца упали четыре плотных мешка.
– Поторопимся, – сказал Антон. – Надо все кровь из носу за ночь сделать!
И уже через четверть часа Григорий вытягивал на поверхность первый, крепко перевязанный мешок. Для надежности решили сокровище разделить на две половинки. И так, чтобы мешок в мешок. Чтоб не прощупал никто!
– А короны императора нет, – наполняя второй мешок, сказал Кабанин.
– Сам вижу, – кивнул Антон Кураев. – Стало быть, в другом сундуке была.
– Стало быть, – согласился Кабанин.
– Знали, какой потрошить, а?
– Знали, – согласился Матвей.
Скоро и второй мешок потянулся наверх.
– Я полез, а ты приберись тут, – сказал Кураев.
– Все исполню, начальник мой разлюбезный! – ответил Кабанин. – В счастливый день я тебя встретил, Антоша! На небе звезды не видел?
Антон Кураев не ответил. Молчком полез наверх. Он и сейчас отдал бы все эти богатства только за то, чтобы вернуть Шереметеву жизнь и очистить себя от скверны. Но понимал, что сама судьба требовала от него другого. И если ему давалось великое богатство, то он возьмет его.
– Сколько там, сколько? – спрашивал сияющий Григорий у Антона, хватая того за плечи, помогая выбраться наружу.
– Много, – пылая лицом, ответил Антон. – Всем хватит.
Матвей завалил сундуки бревнами и тоже поднялся.
– А тут, под звездами-то, лучше! – зацепив взглядом мешки, бросил он.
Втроем, они закидали камнями колодец. Управились за час.
– А теперь к старику, – сказал взмыленный Кабанин.
Они вошли в терем усадьбы и скоро подступили к спавшему Федору. Кабанин хлопнул его по плечу:
– Вставай, старче!
Тот всполошился, сбросил ноги со скамьи. Перед ним стояли все те же опричники, увешанные оружием.
– Слушай внимательно, – проговорил Антон Кураев. – У твоего покойного барина Шереметева кто был самым доверенным человечком? Самым-самым? Кто исполнял все его тайные указы? Говори, был такой?
Федор посмотрел на Кабанина, державшего лапу на эфесе кривой сабли, и даже поежился от его взгляда.
– Был управляющий, Захар Зуб. Зубов его фамилия.
– Где он сейчас?
– Так он…
– А этот Зуб с ним и в походы ходил? В Крым, например?
– Точно так, ходил, – кивнул старик.
– А у Захара Зуба были свои люди? Самые доверенные?
– Были: его сыновья. Сашка и Пашка. И младшенький Макарка.
– Где они сейчас? Захар, Сашка и Пашка?
– Так я ж хочу сказать: померли все.
– Как так, померли? – вопросил Кабанин.
– Когда барина нашего Никиту Васильевича в Москве-то казнили, то и сюда, в Тверь, наведались.
– Ну?
– Многих побили, и Зубовых тоже. Как они пощады просили! Так сказывали. Порубили их.
– И где они похоронены?
– Тут и похоронены, за имением.
– Сам видел, как их хоронили?
– Я и хоронил их, – очень просто ответил Федор.
– А откуда ты узнал, что в колодце трупы схоронены?
– Мне об этом Захар и сказал.
– Как все было – расскажи, – потребовал Антон.
– Тот колодец обмелел уже давно, лет двадцать назад, – боязливо и поспешно объяснял старик. – Вода в другие места ушла. Мы его забили. А потом Захар и говорит: вольные людишки, что мимо однажды шли, да с разбоями, туда своих мертвецов сбросили, которые чем-то плохим захворали. И надо колодец камнями забросать. Мы так и сделали.
