Как всегда перед началом охоты, Кай чувствовал радостное возбуждение. Предвкушение.
Он вернулся к своему джипу, завел его, вырулил на проезжую часть. Вернулся задним ходом к подворотне Жанниного дома. Остановился точнехонько напротив ворот. Огромная туша его машины блокировала выезд.
Не выходя из джипа, он перелез на левое, пассажирское, сиденье – оно было ближе к воротам. Приготовил инструмент, сунул его в карман куртки. Потянулось ожидание. Сердце Кая билось в каком-то даже упоении.
Жанна появилась через четыре минуты сорок пять секунд. Без дураков, отличный результат. Дамочка волевая и собранная. И мужа своего, кажется, любит – хотя… То, что любит она, это – детали. Главное, что муж любит – ее.
Жанна подъехала изнутри двора на все том же лимонном «Купере». Оставила двигатель включенным – фары освещали все вокруг – и выскочила из машины. Затем открыла собственным ключом ворота. Распахнула решетчатые створки. Укрепила их, чтобы ветром не сдуло. Делала все быстро, но без суеты. Достойная дамочка.
И тут ее взгляд уперся в стоящий поперек дороги джип. Он преграждал путь ее машине. Она нахмурилась, вернулась к «Куперу», нетерпеливо нажала на сигнал и одновременно помигала фарами. Кай никак не отозвался. Боковые стекла джипа были тонированы, и женщина его видеть не могла.
Тогда красотка решительно, широкими шагами подошла к его джипу и забарабанила в стекло. Кай, не торопясь, лениво опустил его.
– Че те надо? – спросил он, слегка нахмурясь: ни дать ни взять бандюган среднего звена.
– Ты что, не видишь: мне дорогу перегородил?! Давай сдавай вперед или назад!
– «Сдавай!..» – проворчал Кай. – Раскомандовалась тут!
– Мне ехать надо! Срочно! Отъехай давай!
– Как я тебе отъеду? Че, не видишь: водителя нет. Ушел и ключи забрал.
– Б…! – Жанна в сердцах припечатала крепким словцом.
– Сама ты б… – лениво отозвался Кай в образе добродушного бандита. – Да подожди пять минут, ща водила придет. Ты че, на пожар, что ли, спешишь?
Да! Практически! – В голосе дамочки послышались-таки истерические нотки. – Мне в больницу надо, срочно!
– В ба-альницу? – переспросил Кай. – Че, правда? Ну, тогда погодь, ща глянем, что можно сделать.
И он выпрыгнул из кабины и оказался практически нос к носу с женщиной. Фары ее «Купера» светили прямо ему в лицо. Она могла рассмотреть каждую его черточку. Тем самым она подписывала себе смертный приговор – но не могла пока даже представить этого.
– Давай тогда толканем, что ли? – предложил Кай. – С передачи я снял, с ручника – тоже.
– Сам свою бандуру толкай, – буркнула Ойленбург.
– Ну ладно, – кротко сказал Кай и пошел к заднему бамперу джипа.
Женщина, хоть и не собиралась толкать, однако (как он и ожидал) последовала за ним. Они вышли из света фар «Купера». Кай уперся в заднюю дверцу своего джипа. Он лукавил: машина стояла на передаче, и сдвинуть ее с места сейчас не смогла бы даже дюжина амбалов.
– А ну, помоги, – прокряхтел похититель. – Сейчас пойдет.
Жанночка неуверенно положила на задницу автомобиля руку в дорогой перчатке.
– А ну, раз, два!
И когда она все-таки уперлась в фургон по-настоящему, он оторвал от него свои руки и вытащил из кармана куртки шприц. Молниеносно снял футляр, скрывающий иглу, и всадил ее в бедро женщины, чуть выше колена.
В первый момент она не поняла, что происходит. Во второй – возмущенно прокричала:
– Что вы делаете?! – но язык уже переставал слушаться ее, поэтому последнее слово прозвучало не гневно, а тихо и неразборчиво.
Она покачнулась и упала бы на асфальт, если бы Кай не подхватил ее. Одной рукой он поддержал Жанну за талию. Другой – отпер заднюю дверцу джипа. Аккуратно перевалил Жанночку внутрь. Огляделся. Ни единого прохожего не было на всем пространстве Патриарших прудов. Может быть, кто-то и заметил из окон странную сцену, но номера у «Экспедишн» залеплены грязью. А больше Кай на нем никуда не поедет. Выждет месяца два-три и продаст его вместе с «Транзитом».
Он закрыл дверцы фургона и запер их.
«Купер» Ойленбургши по-прежнему освещал окрестности бесполезным светом. Водительская дверца и ворота двора остались распахнутыми. Похититель не стал трогать их. Дорога была каждая минута. Скоро исчезновение Жанночки обнаружат. Важно, чтобы его не связали с черным джипом. А если свяжут – ему жизненно необходимо добраться до Гостиницы прежде, чем менты объявят план «Перехват».
Кай вскочил на водительское сиденье и резво тронулся с места. Ему предстояло миновать два стационарных поста – на выезде из Москвы и при повороте на город Королев. И еще возможны ментовские засады.
Часы показывали двадцать ноль пять. Операция по захвату Ойленбург, к которой он готовился несколько месяцев, заняла всего-то около семи минут. Теперь Жанна лежала, обездвиженная, в кузове. Лишь бы он не переборщил с лекарством, и она бы раньше, до опытов, не отдала богу душу.
…В Гостиницу он прибыл только около десяти. Устал, честно говоря, безумно. Пробки, напряжение, волнение…
Жанна лежала без сознания на полу фургона. Как была – в коротком полушубке из стриженой норки, в джинсах. Дышала редко и неглубоко, но, главное, дышала. Кай схватил ее на руки, потом перебросил через плечо и понес вниз, в подвал. Весила она килограммов пятьдесят – как мешок сахару. Больше, чем покойная Бахарева, но меньше, чем Митрофанова.
В камере, предназначенной для Ойленбург, никто, конечно, так и не убрался. Некому здесь, кроме него, об этом заботиться. Кровавые пятна остались на полу, засохшие капли – на стенах. Это, конечно, хорошо для Жанночки – проснется и сразу поймет, что попала в серьезную переделку. Однако не дай бог самому перепачкаться в кровище. Как сегодня – эта капля у него на куртке… Очень внимательно всматривался в нее гаишник… Надо тщательно следить за своей одеждой, руками, сапогами. Вовремя отмываться и менять «шкуру»…
Стараясь не наступать на кровавые пятна, Кай перевалил Ойленбургшу на кровать. Она не подавала никаких признаков жизни. Ноги и руки болтаются, словно у куклы. Зрачки не бегают под веками. Здоровый крепкий сон. Завтра она очухается разве что к обеду. Будет время с утра заняться наконец Митрофановой.
Он вышел из камеры и запер ее. Заглянул в глазок ко второй пленнице. Та лежала навзничь, уставясь глазами в потолок. Кажется, телка журналиста дошла уже до стадии отупения и безразличия. Завтра надо будет ее растормошить.
А теперь – отдыхать. В тюрьме и на зоне Кай привык рано ложиться, рано вставать. Сейчас у него слипались глаза. День оказался слишком длинным и нервным. С раннего утра – посылочка для Романа Бахарева, потом – побег от журналиста… Возвращение в Гостиницу, кончина Марии, разделка ее тушки… Похороны ее останков в лесу… Напряженная беседа с гаишником… Потом – захват Жанночки… И все-таки это была настоящая жизнь. Полная риска и приключений. Он благословлял тот день и час, когда ему пришла в голову идея Миссии. Идея воздать за свои страдания полной мерой…
