Наконец я сказала:
— Все, с меня довольно!
— А попробовать не хотите? — предложил Патрик.
Мы выпили его poitín, закусив ломтиками холодного лосося на толстых краюхах черного хлеба.
— Его испекли в печах Баллинахинч-Хауса, — сказал Патрик. — Тамошний повар дружит с нами.
С нами?
— А лосось?
— Пойман в реке лендлорда, но Томас Мартин закрывает на это глаза. В конце концов, его отец ведь был партнером Мартина О’Малли в контрабандных делах.
— Но ты-то не контрабандой здесь занимаешься, — заметил Майкл.
Патрик промолчал.
Мы сидели, ели лосось с черным хлебом и жевали, жевали, жевали, получая от этого неописуемое удовольствие.
— Не контрабандой, — согласился Патрик. — Лучше вам не знать слишком много. Но могу сказать, что наши парни нагнали страха господнего на приличное число лендлордов, агентов и судебных приставов, да еще и накормили немало народа. Однако сейчас мне пора уходить.
— Жаль покидать такое место, — сказал Майкл.
— Шериф назначил награду двадцать фунтов за мою голову. И это большой соблазн для доносчиков. А случилось это после Баллингласа. Помнишь то место, Майкл?
— Помню. Это по дороге на Маунт Беллоу, — ответил Майкл. — Отец как-то играл там на свадьбе и взял меня с собой. Аккуратная маленькая деревушка.
— Все верно, — сказал Патрик. — Люди там осушили болото и поселились прямо у реки Схейвен. Несколько прочных домиков с огородами. Как и все остальные, они потеряли половину своей картошки, но их выручили другие культуры. Они заплатили свою ренту, питались кукурузой и выжили.
— Как и мы, — заметила я, подумав, что им повезло с их огородами.
— Четыре месяца назад я был в тех краях, проходил мимо — было это тринадцатого мая, в пятницу, — продолжал Патрик. — Люди закапывали посадочную картошку, и я остановился там, чтобы помочь им. Я спал в сарае, когда вдруг услышал шум. Выйдя, я увидел судебных приставов, пришедших с солдатами. Всю деревню должны были очистить, а всех арендаторов — выгнать. В центр деревни въехал отряд Красных мундиров
[43] на больших лошадях. Сила, с которой нельзя не считаться. Мощь Британской империи. Когда-то они остановили Наполеона и теперь покоряют дикие племена в Индии. И кого же они приехали покорять тем утром? Женщин. Женщин, малых детей и стариков. Какова же была цель великой армии? Согнать людей Баллингласа с их земли. Почему? Потому что так захотелось местному лендлорду, миссис Джерард. Рента была заплачена. Запомните: заплачена. Но ей не нужна была рента — она хотела, чтобы они ушли. Потом целая команда мужчин начала крушить дома. У них был с собой настоящий таран — массивное бревно, которое висело на цепях между лошадьми так, что его можно было раскачивать. Домики там были каменными и прочными. Просто так не разваливались. Им пришлось молотить по стенам первой хижины много раз, прежде чем они наконец поддались и упали. К командовавшему этим офицеру подошел старик. «Прошу вас, капитан», — начал он, а потом принялся рассказывать ему, что много молодых парней из Баллингласа служат в британской армии, что его собственный сын был солдатом в Индии. Затем он повернулся к солдатам и начал умолять их остановиться и не сносить дома, в которых родились на свет их товарищи по оружию. «Мы же заплатили ренту», — без устали твердил он. Капитан хотел отъехать на своем коне, но старик схватил его за сапог. И тогда капитан ударил его ногой. Тот упал. Потом еще один солдат спешился и тоже принялся бить упавшего ногами. А Красные мундиры смеялись вокруг. Со мной был посох Греллана, и я влетел в гущу солдат, раздавая удары направо и налево. Они оставили старика и бросились ко мне. Но удача была на моей стороне: мне удалось вскочить на коня первого солдата и ускакать от них. Зато не повезло людям из Баллингласа. Всех их выгнали из таунленда, землю отобрали, хижины повалили. Но самое обидное, что многие молодые парни из этих семей погибли, сражаясь в Индии, в то время как британская армия расправлялась с их семьями здесь.
— Бедные люди, — сочувственно протянула я.
— По крайней мере, ты хотя бы попытался помочь им, Патрик, — сказал Майкл.
— Это им мало помогло, а мне пришлось скрываться. Все это происходило слишком близко от Галлаха, Майкл. Посох Греллана опознали, как и меня самого, а теперь солдаты знают мое имя. Так что будьте осторожны.
— Но ведь разных Келли много. Разве что… А им известно, что ты брат Майкла? — спросила я.
— Это уже не имеет значения. Если они придут, говорите им всю правду. Я уезжаю в Америку.
— Америка, — задумчиво повторил Майкл. — Чтобы ты — и вдруг покинул Ирландию… В это трудно поверить.
— Но это же не навсегда, Майкл, — возразил Патрик. — В Америке есть люди и деньги, которые спасут Ирландию. Найдутся ирландцы, которые подхватят посох Греллана и дадут клятву сражаться за освобождение Родины.
Патрик развернул длинный узкий сверток, и мы увидели его — славный bachall, боевой штандарт рода Келли.
Лучи солнца, пробивавшиеся сюда через заросшие плющом длинные бойницы окон, заиграли на посохе, и его отделка из червонного золота засияла огнем — настоящее пламя в здешнем полумраке. Посох покрывал хитрый узор из переплетающихся кругов и спиралей, а наконечник венчала голова какого-то мистического животного. И создали эту красоту мы — ирландцы.
— Мы действительно были великим и могучим народом, — сказала я Майклу.
— И станем им вновь, — заверил Патрик. — Дикие Гуси еще вернутся.
Я вспомнила рассказанную бабушкой историю о Диких Гусях — ирландских солдатах, потерпевших поражение от Вильгельма Оранского, который объединил под своим началом армии европейцев. Иногда она указывала пальцем на стаи гусей, пролетавшие над заливом Голуэй, и говорила: «Na geana fiadhaine». То же самое сегодня сказал Патрик. «Они еще вернутся».
Майкл взял у Патрика посох Святого Греллана. Он долго сжимал его в кулаках, пока мышцы на его руках не налились силой, а в голове зазвенели воинственные боевые песни.
Патрику нужно было сражаться — так пусть едет собирать армию за морем и возвращается сюда. Однако мы должны одержать свою победу в Нокнукурухе. И еще большой вопрос, кто более отважен: тот, кто готов умереть ради Ирландии, или тот, кто готов ради нее жить.
— Дай мне взглянуть на посох, — попросила я Майкла.
Но, когда муж протянул его мне, Патрик резко взмахнул рукой и забрал святыню.
— Существует правило, geis: женщины не должны прикасаться к посоху Греллана.
— Geis… — начала было я, но умолкла.
