— Нет, это важно, правда, мама?
— Правда, Джеймси.
Бриджет выпила еще немножко чая и улыбнулась мне. Моя храбрая маленькая девочка.
— Тише, вы оба. Ладно. Fadó… — начала я.
Слава богу, «Набег Маэвы за скотом» — очень длинная история со множеством сражений.
* * *
— Пять фунтов кукурузной муки, Онора, — входя, сказал Майкл.
Его облепил снег. Ноги у него были обмотаны мешковиной, но это не помогло: они все равно замерзли.
Пэдди и Джеймси подтянули его к огню.
Я всыпала в котел порцию муки.
— Придется потерпеть. Вы же знаете, что готовиться она должна долго. А вы тем временем поухаживайте за бедными ногами вашего папы, — сказала я им.
Мы с Бриджет взялись за его правую ногу, а мальчики — за левую. Все вместе мы пытались вдохнуть жизнь в его посиневшие негнущиеся пальцы.
— Очень больно, папа? — спросил Джеймси.
— Немного боли не помешает, Джеймси. Это означает, что к ним возвращается чувствительность.
— Просто чудо, что ты их еще не отморозил, — сказала я.
— Я топаю ногами, когда работаю, — он подмигнул мальчикам, — а десятник думает, что это я танцую. И очень злится.
— Покажи нам, папа, — сказал Пэдди.
Ноги Майкла еще не успели согреться, но он встал и принялся шагать по комнате, шаркая и притопывая, а мальчишки скакали впереди него. Это отвлекло всех нас, пока готовилась похлебка.
— Ешьте медленно. Очень медленно, — предупредила я их.
* * *
— В такую погоду никаких работ на дороге, конечно, не будет, — сказала я Майклу на следующее утро.
Метель усилилась.
— Я все равно должен там появиться, иначе потеряю место. Мы будем двигать камни до тех пор, пока надсмотрщик не решит, что толку от этого больше нет. Он отправит нас по домам, но так я все равно получу пенни-другой.
— Не ходи, Майкл, прошу тебя.
Но он нагнул голову и шагнул за порог в разгулявшуюся метель.
Я захлопнула дверь и вернулась к огню. Глядя на языки пламени, я благодарила Бога за то, что спящие дети дышат ровно и что в желудках у них есть хоть какая-то еда. Я почувствовала, как ребеночек в моем животе зашевелился — он все еще был жив. Спасибо тебе, Господи.
Вдруг в открытую дверь ворвался ветер. Вернулся Майкл: похоже, в нем заговорил здравый смысл и он все-таки решил остаться дома. Но муж ничего не сказал — просто взял лопату и сразу пошел обратно.
— Погоди, Майкл, что случилось?
Он лишь замотал головой. Губы его были плотно сжаты.
— Майкл, ответь мне.
— Случилось нечто ужасное, Онора.
Он развернулся, чтобы идти.
— Я пойду с тобой.
— Не нужно, — сказал он.
— Я пойду.
Проснулся Пэдди.
— Присмотри за остальными, — поручила я ему.
Я завернулась в пустой мешок и последовала за Майклом. Идти было тяжело. Я проваливалась в рыхлый снег, ноги у меня быстро онемели. Я взяла Майкла за руку.
Он помог мне перебраться через проем в нашем каменном заборе, и мы пошли вниз по тропе к перекрестку дорог.
Там он показал мне на снежный холм в канаве, и я увидела торчавшую оттуда руку с голой ладонью. Майкл аккуратно разгреб снег лопатой. Это был труп мужчины. Майкл перевернул его — Недди Райан!
Я присела рядом. Под телом Недди я увидела Тесси, которая прикрывала собой троих детей. Живы ли они?
— Мэри, Генри, Альберт! — крикнула я.
Майкл поднял Тесси. Двое мальчиков свернулись калачиком вокруг Мэри, как котята рядом с мамой-кошкой, и застыли в объятьях смерти.
— Нет. Нет! — вырвалось у меня.
Я пододвинулась ближе к Мэри. Снег падал на ее закрытые глаза, на щеку. Я смахнула снежинки. На ее лице была заметна какая-то поросль. Волоски. Клочки рыжеватых волос на подбородке. Майкл присел рядом со мной.
— Посмотри. Что это?
— О боже. Один парень на стройке рассказывал мне о таком, но я не хотел ему верить.
— Чему верить?
Ветер стих, и теперь я могла слышать каждое слово мужа, произнесенное тихим бесцветным голосом.
— На последней стадии истощения от голода на лицах детей начинают прорастать такие волосы. Тот парень уже видел такое. «Вроде шерсти», — говорил он. Это происходит, когда тело начинает поедать собственные органы, стараясь как-то выжить.
Нет. Нет. Такую же поросль я заметила на лицах Альберта и Генри. Я уткнулась лицом в плечо Майкла. Я не могла вынести этого.
Майкл на мгновение прижал меня к себе, но потом оттолкнул.
— Послушай.
Издали доносился резкий лай. Вой. Это вышла за пропитанием стая одичавших собак, живших в холмах на другой стороне нашей долины. Эти собаки были злыми и хитрыми, все попытки истребить их закончились неудачей.
— Мы должны похоронить тела, — сказал Майкл. — От собак.
Я кивнула.
Майкл встал и помог подняться мне.
— Но как нам это сделать? Земля же промерзла, — недоумевала я.
— Мы можем забросать их обломками стен их хижины.
Я пошла за Майклом туда, где когда-то стояла лачуга Райанов, — это было рядом. Майкл расчистил от снега груды камней — все, что осталось от разрушенных стен. Взяв пять больших обломков, он пошел назад. Мне удалось унести два камня поменьше.
Так мы и ходили туда-сюда, складывая гробницу над мертвыми телами. Майкл аккуратно укладывал камни, стараясь не оставлять пустого пространства, а я закладывала остающиеся щели гравием.
Закончив, мы разогнулись, и Майкл взял меня за руку.
— Да упокоит Господь их души, — сказал он.
Семья Райанов, Недди и Тесси, вечно нуждающиеся, глупые и бесхарактерные. Я представила себе, как Тесси в работном доме старается сплетнями и пересудами добыть еду для Альберта и Генри, как заставляет Мэри «спеть песенку для Матроны». И бедная милая Мэри поет: «Я видела жаворонка на рассвете дня…» Чиновники в работном доме, наверное, считали их просто постоянно жалующимися попрошайками.
— Они пытались вернуться домой, — сказал Майкл. — В работном доме их не кормили, и они решили идти к нам или к Маллоям. Застигнутые метелью, укрылись в канаве, не понимая, где находятся. И уснули, чтобы уже никогда не проснуться.
— Глупцы. Они всегда были глупыми, — сказала я.
— Онора, жестоко с твоей стороны так говорить.
