Он уложил меня на солому и нежно гладил мое лицо, пока я действительно не уснула, позабыв все свои тревоги.
* * *
Я проснулась поздно. Майкл, докармливавший Бриджет и мальчиков последними кусочками сельди, улыбнулся мне:
— Доброе утро, Онора.
— Доброе утро, — ответила я.
Мальчики прихлебывали крапивный чай из нашей единственной чашки.
— Мама, папа рассказывал нам историю о воинах, и мы сейчас как раз пьем медовуху, как Финн и его люди, — сказал Джеймси.
— Молодцы.
— Мама, — продолжал Джеймси, — а Пэдди говорит, что в прежние времена он ел на завтрак яичницу. И говорит, что это было каждый день. Он ведь врет, правда?
— Каждый день, который я могу вспомнить, — твердо сказал Пэдди, глядя мне прямо в глаза. Этот холодный взгляд напомнил мне его дядю, Патрика.
— Я не знаю ни одной семьи, где яйца едят каждый день, — разве что, может быть, в Большом доме.
— Или у епископа. Петух у них кукарекает очень громко, — добавил Майкл. — Должно быть, его куры тоже чувствуют себя достаточно хорошо.
— Курам этим повезло, что они до сих пор живы, — сказала я. — Это просто дань уважения людей к епископу, иначе их всех уже давно украли бы и съели.
— А еще дань уважения громадному монстру, волкодаву, который охраняет их курятник, — подхватил Майкл.
— Ну, эта собачка меня любит, — сказал Джеймси.
— Это правда, Майкл, — подтвердила я. — Джеймси нашел общий язык с этим зверюгой.
Мы встретились с этим псом месяц назад, когда он семенил по пляжу рядом со своим хозяином, епископом. Зовут его Ангус, и он умеет хищно скалить зубы, словно говоря: «Мои челюсти перекусят тебя пополам в одном мгновение». Все дети из пяти таунлендов нашей округи ужасно его боятся. Миссис Райли, экономка епископа, души не чает в этой собаке и ухаживает за ней как за большим ребенком. Нам бы хоть половину той еды, которую она скармливает этому чудищу…
— Мама, — попросил Джеймси, — расскажи папе.
— Когда мы встретили ту собаку, Джеймси протянул вперед руку и сказал ей: «Сюда, собачка, сюда», и эта псина тут же завиляла хвостом, как ненормальная. Епископ настоял, чтобы Джеймси подошел и погладил эту громадную лохматую голову, и Джеймси сделал это! В общем, он вел себя очень отважно.
— Ну, он же настоящий Келли! — воскликнул Майкл. — А пес той же породы, что и знаменитый Энфилд. А Энфилд охранял тело своего хозяина, Тэдди О’Келли, когда того убили в сражении против викингов. Он воевал на стороне короля Бриана Бору. Эту историю, мальчики, я вам уже рассказывал.
— Ну какой толк в том, чтобы оставаться стоять над чьим-то мертвым телом? — недоумевал Пэдди. — Я бы лучше имел коня. Чемпионка, например, могла бы там рассвирепеть и лягнуть этих викингов прямо в голову, а потом схватить Тэдди О’Келли зубами за его плащ и помочь ему взобраться себе на спину, чтобы он мог повоевать еще немного. Правда, папа?
— Чемпионка, конечно, так бы и сделала, — согласился Майкл, — но иметь хорошую собаку — это тоже очень неплохо.
— А мы сможем когда-нибудь завести себе пса? — спросил Джеймси.
— Когда-нибудь, — ответил Майкл.
Одичавшие собаки становились хозяевами опустевших таунлендов — даже самые голодные не осмеливались охотиться на них, — но тела Райанов были в относительной безопасности. Эти животные предпочитали трупы недавно умерших. Тиф в Кларенбридже, холера в Буши-Парке — все это происходило совсем недалеко от нас.
— Никаких собак, — возразила я.
— А ребеночек внутри тебя еще живой? — неожиданно спросил Пэдди.
Я бросила взгляд на Майкла.
— Живой, Пэдди.
— Если бы у меня вдруг было яйцо, я бы отдал его тебе. Сам даже пробовать не стал бы. Оно все было бы только тебе, мама, чтобы этот ребеночек не… ну, вы понимаете… чтобы он не был как тот, другой. Правда, мама, я бы все отдал тебе, — сказал Пэдди.
— Я знаю, alanna.
— И я тоже, — подхватил Джеймси. — Я бы тоже отдал.
— Вы оба смелые мальчики. А теперь пойдемте со мной поить Чемпионку и дадим вашей маме немного полежать, — сказал Майкл. — Идем с нами, Бриджет. Покажи папе, как ты умеешь ходить.
Бриджет было уже почти два года, но она держалась на ногах еще неуверенно.
— А можно я проеду на Чемпионке? — успела я услышать последнюю фразу Пэдди, прежде чем Майкл закрыл за ними дверь.
Я действительно уснула. А когда проснулась, стоял уже почти полдень. В доме я была одна — где же все? Мы так пропустим наш суп, если не поторопимся.
— Майкл?.. Майкл!
— Я здесь, Онора.
Майкл вошел в дом, сопровождая шедшую впереди Бриджет.
— Она пробежала вверх до дорожки. Хорошая девочка, молодец, — похвалил он малышку.
Бриджет улыбнулась мне.
— А мальчики где?
— Их здесь нет? Я отправил их сюда уже очень давно.
— Я их не видела. Куда же они подевались?
— Поищу их у Маллоев, — сказал Майкл и вышел.
— Пэдди! Джеймси!.. Пэдди! Джеймси! — крикнула я с порога дома, придерживая Бриджет.
Прибежал Майкл.
— У Маллоев их нет, — сообщил он.
— Им нельзя вот так уходить.
Собаки на холмах нападают на овец. Что им стоило бы пойти за двумя маленькими мальчиками?
Но тут мы услышали шум: мальчишки прибежали — запыхавшись, сосредоточенно опустив головы — и тут же проскочили мимо нас в дом, не говоря ни слова.
— Оно не разбилось! Не разбилось! — радостно объявил Пэдди и протянул вперед руки.
На ладонях у него лежало куриное яйцо, большое и коричневое.
— Вот, мама, вот!
— Это был набег, папа! — радостно воскликнул Джеймси. — Мы взяли его во время набега! Расскажи им, Пэдди, расскажи!
— Сейчас расскажу. Но сначала, мама, возьми это яйцо. Мы его не украли, мама, правда. Как Финн и Кучулан, папа, мы совершили набег на стан врага! Мы были ирландским легионом! Faugh-a-Ballagh! — крикнул Пэдди. — Начали мы очень даже вежливо. Мы пошли к двери епископа, а когда нам открыла экономка, я — по-английски — сказал: «Доброе утро, миссис». Но она была с нами очень нелюбезной и ответила: «Что вам нужно? Отойдите!» А потом еще: «Не занесите мне какую-нибудь заразу и не выпрашивайте еды. Лишнего у нас нет. Уходите». Но я остался стоять на месте и сказал ей: «Миссис, мой брат просто хочет посмотреть на вашу собаку. Мы встретили епископа, и он сказал нам, что он может прийти и погладить Ангуса».
