– Спасибо, – поблагодарила его та, гадая, как он смог это различить. – Эскат ее брат?
– Да, они из одной кладки. Хотя их имена я узнал только сейчас.
Сиссикс что-то показала знаками Тешрис.
– Это движение характерно для родителей, снесших яйца, – снова зашептал Эшби. – Сиссикс говорит, что рада видеть Тешрис здоровой и… ну, и вообще рада, что она существует.
Девочка-аандриска ответила, ее жесты с непривычки были неуклюжими.
– Тешрис благодарит мать за то, что та дала ей жизнь, – объяснил Эшби.
Обе аандриски улыбнулись и снова потерли друг друга носами. И на этом все закончилось. Ни крепких объятий, ни проникновенных взглядов; Сиссикс не нужно было побыть наедине со своей дочерью, которую она видела впервые в жизни. И в этот момент Розмари наконец поняла: Тешрис не была дочерью Сиссикс, по крайней мере в человеческом понятии. У них были общие гены, они уважали друг друга, но и только.
Сиссикс повернулась к спутнику Тешрис:
– Как тебя зовут?
– Вуш, – ответил мальчик.
– Из чьих ты яиц?
– Текера и Хасры.
Сиссикс рассмеялась.
– Текера я не знаю, а с Хасрой мы вылупились в одном гнезде.
«Вылупились в одном гнезде, а не из одной кладки яиц». Розмари поймала себя на том, что мысленно выстраивает разветвленное родословное дерево.
Сиссикс улыбнулась детям.
– Когда мы взрослели (переводчик добавил в скобках дословный перевод «становились людьми»), она не переставала повторять, что не собирается откладывать яйца и у нее хватит сил обходиться без совокупления, пока она будет в детородном возрасте. Все это изменилось в одночасье, как только у нее начали расти перья. Во время первого гона я застала ее трущейся о камень своими гениталиями. Сначала мне показалось, Хасра вот-вот задохнется, она была такой…
Пропустив последнее слово, переводчик предложил вместо него объяснение: [подходящий аналог отсутствует: сочетание полового возбуждения, неистовства и неопытности; этот эпитет, как правило, применяется в отношении подростков]. Сиссикс снова рассмеялась, и дети присоединились к ней. Розмари удивленно подняла брови. Сколько детям лет? Она вопросительно посмотрела на Эшби. Похоже, тому также было несколько не по себе. Значит, она в этом не одинока.
Несколько успокоившись, Вуш сказал:
– Я хочу потрогать людей, но Ифрен говорит, что им это не понравится.
– Он прав, это нравится далеко не всем людям. Но я уверена, что эти двое не станут возражать. Но сначала вы должны спросить у них разрешение. – Сиссикс оглянулась на своих спутников. – Это Розмари, а это Эшби. Они очень хорошие люди.
Дети смотрели на людей, не двигаясь с места. Розмари вспомнила, как сама в возрасте четырех лет впервые увидела хармагианина и была не в силах оторвать взгляд от щупалец там, где должен был бы быть его подбородок. Странно было чувствовать себя теперь в такой же ситуации.
Присев на корточки, Эшби улыбнулся. Дети по-прежнему оставались настороженными, но они все-таки шагнули ближе. Розмари не сразу поняла, что их напряжение не было следствием страха; просто они изо всех сил сдерживали желание потрогать людей. Эшби заговорил на рескиткише. Согласные у него получались запинающиеся, а выдохи были гораздо более неестественные, чем у Сиссикс, и все же этого оказалось достаточно, чтобы переводчик вывел на экран:
– Меня зовут Эшби. Я рад с вами познакомиться. Вы можете меня потрогать.
Бросившись бегом к нему, дети из чистой вежливости ткнулись в него носом, здороваясь, после чего принялись ощупывать его со всех сторон.
– Он мягкий! – воскликнул Вуш, прижимая когти к вьющимся волосам Эшби. – Перьев нет!
– Ты линяешь? – спросила Тешрис, изучая руку Эшби.
– Нет, – ответил тот. – Но у нас… – Запнувшись, он обратился к Сиссикс, переходя на клипп: – Ты можешь объяснить, что такое шелушение кожи?
– Кожа у людей сходит не вся сразу, а крошечными кусочками, – сказала Сиссикс, обращаясь к детям. – Они этого даже не замечают.
– Везет же им! – с завистью произнесла Тешрис. – Я терпеть не могу линять!
Вуш, чуть менее скованный, чем его сестра по гнезду, теперь, когда разрешение было дано, решительно подошел к Розмари и ткнулся в нее носом.
– А тебя можно потрогать?
Улыбнувшись, девушка кивнула, и только тут до нее дошло, что маленький аандриск не понимает значение кивка.
– Скажи ему, что можно, – обратилась она к Сиссикс.
Та перевела ее слова.
– Почему она сама не могла сказать? – нахмурился Вуш.
– Она не говорит на рескиткише, – объяснила Сиссикс. – Но вон та коробочка у нее на голове переводит каждое ваше слово.
Мальчик-аандриск недоуменно уставился на Розмари. Для него было чем-то непостижимым то, что кто-то не говорит на рескиткише.
– Смотри, Розмари, – окликнула девушку на клиппе Сиссикс. – Сделай вот так. – Она быстро согнула когти. – Этот жест выражает согласие.
Повернувшись к Вушу, Розмари повторила жест. Изобразив что-то в ответ, Вуш вцепился ей в груди.
– Что это такое?
Розмари громко вскрикнула. Эшби расхохотался. Метнувшись вперед, Сиссикс оторвала руки мальчика.
– Вуш, женщины-люди не любят, когда незнакомые трогают их за это место.
– О звезды! – выдавил на клиппе Эшби, держась за трясущиеся бока.
– Это еще почему? – озадаченно спросил Вуш.
– С ним все в порядке? – пятясь назад, с тревогой спросила Тешрис, указывая на Эшби.
– Да, – ответила Сиссикс. – Он просто смеется.
В широко раскрытых глазах Вуша застыло беспокойство.
– Я сделал что-то плохое?
– Нет-нет, скажи ему, что все в порядке, – поспешила успокоить мальчика Розмари. – На самом деле не произошло ничего страшного.
Теперь уже и она смеялась.
Сиссикс потрепала мальчика по голове.
– Ты не сделал ничего плохого, Вуш. Просто у людей в отличие от нас гораздо больше запретов относительно того, какие части тела можно трогать. Думаю, тебе лучше не прикасаться ко всем тем частям торса, которые закрыты. – Подчеркивая свои слова, она легонько подергала за рубашку Розмари.
– Извините, – потупился Вуш.
Розмари прикоснулась к руке мальчика, так же как это делала Сиссикс, выражая свое сочувствие. Взяв руку Вуша, она положила ее себе на голову, приглашая его приступить к исследованию. Вуш просиял, а Сиссикс бросила на нее одобрительный взгляд.
