У Сюзанны упало сердце. Она и не подозревала, что ее дочь все это слышала. Никогда не нужно обременять ребенка взрослыми заботами.
– Да, дорогая, эти мужчины и есть люди, которых прислала Ханна.
У Сюзанны заныло сердце. Она не хотела, чтобы Эндрю был здесь, отчаянно не хотела. Но ради этого – ради безопасности Изабелл, отца и, да, даже ее самой – Ханна пожертвовала всем, и отвергать этот дар было бы с ее стороны глупым ребячеством.
Изабелл вздохнула и дернула за ниточку, торчавшую из шва.
– Я скучаю по Ханне.
– Я тоже, дорогая.
– И по Лане. Без них здесь все не так.
Это верно, все не так.
– Как думаешь, скоро они приедут к нам в гости?
– Надеюсь, что да, дорогая. Я тоже по ним очень скучаю.
Изабелл выпятила губу.
– Если эти люди – друзья Ханны, значит, они хорошие.
Необязательно.
– Девочка моя, они здесь по делу, и мы не должны путаться у них под ногами. Пообещай, что будешь держаться от них подальше.
Реакция Изабелл ей не понравилась. Девочка в задумчивости покусывала губу – слишком долго.
– Изабелл? Ты мне обещаешь?
– Ну, хорошо. Но я не обещаю держаться подальше от псарни. Я любою собак.
У Сюзанны пересохло в горле.
– Я…
– Мама, почему ты поселила их на псарне?
Сюзанна вскочила на ноги и заходила по комнате.
– Как… откуда ты об этом знаешь?
– Рыцарь сказал. – Сюзанна не стала снова ее поправлять. – Когда он это сказал, дедушка засмеялся и спросил, что он такое натворил, что ты разозлилась.
«Боже правый!»
Изабелл посмотрела на нее с таким любопытством, что Сюзанне стало неуютно.
– Что он сделал, за что ты на него разозлилась?
– Ничего, дорогая. Он ничем меня не разозлил. – За вранье собственной дочери она наверняка попадет в ад. – Просто их слишком много. У меня не было времени подготовить комнаты для них всех.
По выражению лица дочери Сюзанна поняла, что ей не удалось ее обмануть этим объяснением. Даже ей самой оно показалось не слишком убедительным. Маленький носик Изабелл сморщился.
– На псарне пахнет.
– Дорогая, они же мужчины, воины, удобства для них не важны.
– Правда?
– Правда. Мужчины отличаются от женщин.
Изабелл вздохнула.
– Наверное, ты права. Мне показалось, что дедушка был очень доволен, что у него появилась мужская компания.
– Вот как?
– Да. Он даже это сказал.
– Гм.
Хотя Сюзанну кольнула обида, она понимала, что не может упрекать отца за то, что он стремится к таким же, как он. Для него, несомненно, было трудным испытанием жить на протяжении последних двадцати с лишним лет в окружении женщин с сильной волей. И оказаться в компании мужчин, равных ему, а не его вассалов, наверняка было для него большим удовольствием.
Сюзанна сознавала, что не стоит об этом спрашивать, но любопытство было сильнее:
– О чем еще они говорили?
Изабелл склонила голову набок.
– В основном обо всяких скучных вещах. Хотя дедушка, кажется, очень интересовался Пертом.
У Сюзанны замерло сердце. Так и застыло в груди.
– П-пертом?
– Да. Он спрашивал, зачем рыцарь туда ездил и когда, и сколько времени он там провел. – Она пожала плечами. – И все такое. Было намного интереснее, когда они рассказывали про охоту.
– Да, конечно. А что они рассказывали про охоту?
Изабелл затараторила, пересказывая подробности того случая, когда дедушка выследил и подстрелил оленя с рогами в пять ветвей. Сюзанна ее почти не слушала. Во-первых, она уже слышала эту историю много раз. А во‑вторых, ее мысли лихорадочно скакали. Отец расспрашивал про Перт. Это означало только одно: он все понял. Оставалось только молить бога, чтобы он держал рот на замке.
Глава 5
Эндрю проснулся с тяжестью на груди. Спал он плохо – всю ночь храпел Хеймиш, собаки никак не могли угомониться, да еще и вонь от псарни шла такая, что, казалось, пробивала дыру в его носу, так что в голове у него был туман. А о снах, которые до сих пор дразнили его сознание, он даже думать не хотел. Это были сны о страстных поцелуях. Вдобавок ко всему вечером он слишком много выпил.
Для того чтобы стряхнуть похмельный туман и окончательно проснуться, ему потребовалось сделать над собой усилие. Он пришел в себя и понял, что на его грудь определенно что-то давит. Эндрю приоткрыл один глаз и обнаружил, что смотрит в ясные голубые глаза. Эти глаза заморгали. Ему понадобилось мгновение, чтобы осознать, что эти глаза располагаются на проказливом личике, а оно принадлежит девочке, упирающейся локтем в его грудь. И этот локоть был весьма острым.
– Что ты здесь делаешь? – пробурчал Эндрю.
Не самый оригинальный вопрос, но это первое, что приходит человеку в голову, когда он просыпается и обнаруживает у себя на груди незнакомого ребенка. Девочка наклонилась ближе и уперлась лбом в его лоб – как предположил Эндрю, чтобы получше его рассмотреть. Когда она стала его разглядывать, их взгляды встретились.
– Я хотела посмотреть, как он выглядит, – сказала она.
Услышав ее тоненький, похожий на чириканье голосок, Эндрю почему-то почувствовал себя неуютно. Он сжал зубы, положил руки на тоненькие плечи девочки и мягко отстранил ее от себя. Было в ее нежных чертах что-то такое, отчего он занервничал. Очертания подбородка, разрез глаз, изгиб губ… ямочки, которые появлялись на ее щеках, когда она пыталась сдержать улыбку.
– Кто «он»?
– Буффон.
Ее улыбка его тоже тревожила. Пожалуй, на его вкус она была слишком небрежной.
– Буффон? Какого…
– Мама сказала, что ты буффон, а я никогда в жизни его не видела.
Эндрю прищурился.
– И кто твоя мама?
Девочка не ответила, но это вдруг стало не нужно. Эндрю внезапно понял, почему при виде ее лица у него тревожно засосало под ложечкой. Если не считать волос, которые у девочки были серебристо-белые, девочка была точной копией Сюзанны. Он отодвинул ее еще дальше и проворчал:
– Тебе не следует здесь находиться.
Его людям доводилось останавливаться на постой в самых неожиданных местах, порой им приходилось спать на голой земле, и они не отличались обходительными манерами. И к тому же большинство из них спали нагишом. Эндрю с ужасом представил, что эта маленькая девочка – сколько ей могло быть лет, пять? – насмотрится здесь всякого и побежит рассказывать матери.
