В столице обер-гофмаршал императорского двора граф К. Г. Левенвольде принял Алексея Розума в придворный хор, где на него и обратила внимание цесаревна Елизавета Петровна. Это было немудрено, ведь 22-летний певчий из Малороссии мог похвастаться не только необычайным голосом, но также отменной статью и красотой. Вот рассказ французского дипломата и генерала, маркиза Жака-Иоахима Тротти де ла Шетарди, впоследствии поспособствовавшего приходу к власти императрицы Елизаветы Петровны: «Некая Нарышкина, вышедшая с тех пор замуж, женщина, обладающая большими аппетитами и приятельница цесаревны Елизаветы, была поражена лицом Разумовского (это происходило в 1732 году), случайно попавшегося ей на глаза. Оно было действительно прекрасно. Он брюнет с черной, очень густой бородой, а черты его, хотя и несколько крупные, отличаются приятностью, свойственной тонкому лицу. Сложение его также характерно. Он высокого роста, широкоплеч, с нервными и сильными оконечностями, и если его облик и хранит еще остатки неуклюжести, свидетельствующей о его происхождении и воспитании, то эта неуклюжесть, может быть, и исчезнет при заботливости, с какой цесаревна его шлифует, заставляя его, невзирая на его двадцать два года, брать уроки танцев, всегда в ее присутствии, у француза, ставящего здесь балеты». Более того, сама Екатерина II впоследствии писала, что Алексей был одним из красивейших мужчин, каких она встречала в жизни.
Высокий смуглый хорист с чудесным голосом и черными глазами, в которых отражались и ум, и спокойствие, и юмор, необычайно понравился цесаревне Елизавете Петровне. После того как императрица Анна Иоанновна отправила в ссылку сначала в Ревель (Таллинн), а потом в Сибирь любимца цесаревны, Алексея Яковлевича Шубина, служившего при Елизавете ординарцем, он занял его место в ее сердце. Со свойственным молодости порывом Елизавета влюбилась в красавца, который был ей ровесником, и взяла Алексея Григорьева (так его поначалу записали в документах) в певчие капеллы своего маленького двора. И хотя юноша вскоре простудился на петербургских ветрах и лишился своего чудесного голоса, расположения цесаревны он не потерял. А спустя некоторое время стал для нее не просто фаворитом, но и возлюбленным…
Потерявшего голос красавца-певчего Елизавета перевела в придворные бандуристы. Со временем при дворе пойдет мода на все малороссийское: на придворных обедах появятся малороссийские блюда, в штатах будет числиться «малороссиянка-воспевальница»; певчие малороссы будут участвовать не только в церковном хоре, но и в театральном, наряду с итальянцами (Разумовский любил музыку, и ввиду этого была заведена при дворе постоянная итальянская опера). Впоследствии потомки оценят весомый вклад А. Разумовского, покровительствовавшего искусству, итальянской опере и балету, в русскую культуру. В этой атмосфере созрели таланты Дмитрия Бортнянского, Максима Полторацкого и других великих талантов ХVIII века родом из Украины, которая всегда оставалась милой их сердцам.
Что касается самого Алексея Разумовского, как со временем стали при дворе называть бывшего певчего, то его жизнь вдали от родины складывалась на редкость удачно. Сначала он получил должность управителя одного из царских имений, а впоследствии стал гофинтендантом, который руководил всем имуществом царского двора. С воцарением Елизаветы Петровны карьера Разумовского стремительно понеслась вверх. Нужно сказать, что Алексей Григорьевич никогда не занимался политическими делами, поэтому никакого участия в заговоре, в результате которого Елизавета пришла к власти, не принимал. Более того, он даже не был посвящен в тайну дворцового переворота, но когда тот произошел, вполне одобрил свершившееся. При короновании Елизаветы Петровны, 25 апреля 1742 года, Разумовский нес шлейф государыни, отправлял обязанности обер-шенка. После ночного государственного переворота 25 ноября 1741 года многие сподвижники Елизаветы возвысились. Разумовский же еще до коронации возлюбленной получил чин второго генерал-поручика гренадерского Преображенского полка (первый поручик – Воронцов) и назначение действительного камергера двора, а после коронации Елизаветы I в 1742 году стал обер-егермейстером, кавалером ордена Святого апостола Андрея Первозванного, главного ордена России. Прибывший в начале февраля 1742-го племянник новой государыни, Петр Ульрих герцог Шлезвиг-Голштейн-Готторпский (будущий Петр III), пожаловал Разумовского кавалером учрежденного отцом его, в память покойной цесаревны Анны Петровны, голштинского ордена Св. Анны. Конечно, на Разумовского посыпались и богатства, и вотчины с угодьями и крепостными крестьянами. Елизавета пожаловала фавориту земли из конфискованного имущества российского генерала-фельдмаршала Бурхарда Кристофа Миниха – поместье Рождественское-Поречье, Гостилицы и пр. В 1747 году Разумовский получает земли в Капорском уезде, ранее принадлежавшие светлейшему князю А. Д. Меншикову. Таким образом, бывший певчий, сын бедного казака, стал одним из самых богатых и влиятельных людей империи.
Чувствуя, как мало он подготовлен к занятому высокому положению при дворе и как полное отсутствие образования приводит его постоянно в замешательство, Разумовский окружил себя замечательными людьми. Среди них были Григорий Николаевич Теплов, Василий Евдокимович Ададуров (первый адъюнкт из русских в Академии наук, а позднее куратор Московского университета), Александр Петрович Сумароков, Иван Перфильевич Елагин, бывший при нем адъютантом, и другие. Влиянию этих лиц можно приписать то, что быстрое возвышение Разумовского не породило в высших кругах Петербурга особенной зависти или недовольства. Более того, знатные вельможи нередко обращались к Алексею Разумовскому с просьбами, и он, по-видимому, не без успеха использовал свое влияние на Елизавету. Но, став влиятельным придворным, Разумовский при этом оставался человеком веселым, добродушным и бесхитростным, скромным и умным, каким был и прежде. По словам правнука К. Г. Разумовского, А. А. Васильчикова, Алексей Разумовский «чуждался гордости, ненавидел коварство и, не имея никакого образования, но, одаренный от природы умом основательным, был ласков, снисходителен, приветлив в обращении с младшими, любил предстательствовать за несчастных и пользовался общей любовью». Разумовский любил свою мать, заботился о брате и трех сестрах, посылая им деньги; принимал своих деревенских земляков, приезжавших в Петербург, и старался никому не делать зла. Как писал его биограф, «среди всех упоений такой неслыханной фортуны Разумовский оставался верным себе и своим. На клиросе и в покоях петербургского дворца, среди лемешевского стада и на великолепных праздниках роскошной Елизаветы был он всегда все тем же простым, наивным, несколько хитрым и насмешливым, но в то же время крайне добродушным хохлом, без памяти любящим свою прекрасную родину и своих родственников».
Бывший церковный хорист был чужд дворцовых интриг, политических игр, коварства, хитростей и не изменил своим принципам на протяжении всей своей жизни. Этими качествами он снискал уважение многих сановников и аристократов. В числе его друзей было немало родственников Елизаветы Петровны, и сама она, казалось, приняла образ жизни и характер отношений, свойственный ее «другу нелицемерному», как в одном из писем называла она своего возлюбленного. Алексей Разумовский и Елизавета Петровна были сладострастны, молоды и сильны, и обуревавшую их страсть ставили на первое место среди всех прочих чувств.
