Между тем сторонники тайного венчания императрицы Елизаветы с Алексеем Разумовским уверены, что именно этот красочно-драматический жест полностью подтверждает существование законного брака. Однако противники этой версии приводят иной довод: мудрый Разумовский просто переиграл молодую Екатерину, ведь, бросив бумаги (не важно какие!) в огонь, он наглядно показал, что они действительно были. А значит, могут найтись и их копии, так что лучше оставить семью Разумовских в покое. Впрочем, на тот момент Екатерина оказалась вполне удовлетворена сожжением бумаг. Нет доказательств брака предшественницы, и сама Екатерина не станет пока вступать ни в какие тайные браки. На троне ей одной гораздо безопаснее. А что касается семейства Разумовских, то Екатерина, помня о поступке Алексея Григорьевича Разумовского, не имела к его семейству никаких претензий. Более того, она регулярно повышала Разумовских в чинах и званиях. «Я не знаю другой семьи, которая, будучи в такой отменной милости при дворе, – писала в своих воспоминаниях Екатерина II о Разумовских, – была бы так всеми любима, как эти два брата».
Екатерина II оказывала Алексею Разумовскому знаки особого уважения и обращалась с ним скорее как с родственником, нежели как с подданным. Она выходила к нему навстречу при приезде его во дворец, сама подвигала ему кресло и провожала до дверей своего кабинета. Не имея службы, граф Разумовский уединенно жил в своих обширных владениях, окруженный воспоминаниями о родине; его стол, привычки и прислуга были по большей части малороссийские. С годами бывший фаворит стал жаловаться на здоровье и в последние месяцы 1770 года уже не вставал с постели. Он скончался в своем Аничковом дворце и был погребен в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры в Петербурге, вместе с супругой брата, Екатериной Ивановной, и над их могилами граф Кирилл Григорьевич Разумовский воздвиг великолепный мраморный памятник в виде триумфальных ворот. Русский поэт, писатель Александр Петрович Сумароков, который служил у Алексея Разумовского адъютантом, оплакал смерть своего благодетеля в «Элегии к Степану Федоровичу Ушакову, губернатору санкт-петербургскому, на преставление графа Алек. Григ. Разумовского». Все состояние умершего графа перешло к его брату Кириллу, так как официально собственных детей он не оставил. Что же касается всевозможных домыслов и легенд о якобы рожденных ему Елизаветой Петровной сыновьях и дочерях, то их и по сей день существует великое множество.
Царские отпрыски: мнимые или настоящие?
О тайных детях Елизаветы Петровны написано немало. К примеру, секретарь саксонского посольства при дворе Екатерины II Георг-Адольф Вильгельм фон Гельбиг, который провел в России восемь лет, стал автором нашумевшей книги «Русские избранники со времен Петра I до Павла I» («Russische Gunstlinge»). В ней он писал, что если верить слухам, то детей у Елизаветы Петровны было двое – сын, носивший позднее фамилию Закревский, и дочь – княжна Тараканова.
Шарль-Пино Дюкло в своих «Mеmoires Secrets» добавлял, что дети от этого брака якобы воспитывались некой итальянкой по имени Джованна. Она была доверенным лицом Елизаветы и выдавала их за собственных детей. Гельбиг, также разделявший это мнение, отцом дочери Елизаветы называл вовсе не Алексея Разумовского, а другого фаворита императрицы – Ивана Ивановича Шувалова и относил ее рождение к 1753 году. Он даже утверждал, будто Шувалов навещал «свою» дочь в Италии. Как полагают иногда, мотивом к возникновению подобных сведений были намеки самозванки Таракановой на якобы имевшиеся у нее письма Шувалова.
Возможно, фон Гельбиг был первым, кто присовокупил к титулу княжны фамилию Тараканова, которую, кстати, эта загадочная особа никогда не носила. По словам саксонца, кроткая княжна тихо жила в Италии и вовсе не мечтала о престоле, а лишь страдала от отсутствия средств. Коварные русские офицеры уплатили ее долги, чтобы заманить девушку в ловушку. Бедная княжна была насильно перевезена в Россию, где скончалась в Шлиссельбургской тюрьме. Несчастный отец не посмел открыться дочери.
Если верить написанному Анри де Кастерам, жизнь загадочной принцессы была полна обманов, обид и лишений. Сначала она стала игрушкой в политических играх польского магната Радзивилла, а потом в Италии обманом была схвачена Алексеем Орловым, от которого впоследствии якобы родила ребенка, а сама погибла в каземате Петропавловской крепости во время наводнения. Очевидно, автор имел в виду сильное наводнение 10 сентября 1777 года. Тогда под напором воды рухнула часть стены Петропавловской крепости и по столице ходили слухи, что почти все заключенные утонули.
В 1859 году в московском журнале «Русская беседа» появились выдержки из писем итальянского аббата Роккатани (составлены в 1820-х годах) о пребывании в Риме в начале 1775 года «неизвестной принцессы Елизаветы», именовавшей себя дочерью российской императрицы Елизаветы Петровны и искавшей поддержки у польского посла и папской курии. В конце своего сообщения аббат, лично знакомый с этой дамой, сообщал, что она выехала в Ливорно, где стоял на якоре русский военный флот. В журнале публиковались копии донесений командующего русским флотом в Средиземноморье графа Алексея Орлова об установлении контактов с самозванкой и рапорт от 14 (25) февраля 1775 года о ее аресте. О судьбе «принцессы» составители не знали и предполагали, что она умерла в заключении.
О несчастной княжне, называвшей себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны, существовало множество других публикаций, однако настоящую знаменитость и славу этому имени дала не книга, а картина, выставленная в 1863 году, которую написал молодой живописец Константин Флавицкий. Художник назвал свое полотно «Княжна Тараканова в Петропавловской крепости во время наводнения». Большинство исследователей уверено, что именно он прославил таинственную красавицу, величавшую себя десятком имен и титулов, под фамилией Тараканова. Отметив мастерство, с которым написана картина, и «прекрасный сюжет» полотна, историк русской литературы Михаил Лонгинов первым опроверг «ложное событие». Он основывался на рассказе к тому времени уже покойного сановника – председателя Государственного совета и по совместительству президента Академии наук графа Дмитрия Николаевича Блудова. В первой половине XIX века тот готовил для Николая I обзор многих секретных политических дел Екатерининской эпохи. Он и назвал точную дату смерти пленницы от чахотки – 4 декабря 1775-го, задолго до наводнения 1777 года. Писатель к тому времени уже не сомневался в самозванстве безвестной пражской трактирщицы, не знавшей русского языка и никогда не носившей фамилию Тараканова.
В связи с этой историей появилась информация о существовании еще более загадочных «брате и сестре Таракановых», якобы имевших прямое отношение к роду Разумовских и безвыходно пребывавших в монастыре. Несмотря на то что в 1867 году был опубликован большой архив прежде секретных документов, проливающих свет на личность самозванки и сведения о ней, образ прекрасной авантюристки продолжал притягивать к себе беллетристов. В 1883 году Григорием Данилевским был написан роман «Княжна Тараканова». В 1910-м по драме И. В. Шпажинского «Самозванка (княжна Тараканова)» был снят двадцатиминутный фильм, иллюстрирующий картину Флавицкого. В 1990 году вышла лента «Царская охота» по одноименной пьесе Л. Г. Зорина, где фаворит Екатерины II Алексей Орлов, пользуясь любовью к нему красавицы Таракановой, выполняет приказ императрицы по пленению преступницы.
