Писатель и историк Игорь Курукин, давший в своих трудах интереснейший обзор всевозможных гипотез, считает, что женщина, которая именовала себя госпожа Франк, Шелль, Треймуль, Али Эмете, княжна Элеонора де Волдомир, принцесса Азовская, графиня Пиннеберг и просто Елизавета, но никогда «княжна Тараканова», была обыкновенной авантюристкой, а не ребенком от морганатического брака дочери Петра Великого с кем-либо из ее фаворитов. «Побродяжка», или «авантюриера», как ее аттестовала в письмах к следователю Голицыну сама Екатерина, не имела ничего общего с реальной «принцессой Елизаветой». (О самозванке более подробно читайте в главе «Княжна Тараканова».) Игорь Курукин, заключая свой рассказ об истории княжны Таракановой, делает вывод: «Пленница Петропавловской крепости затмила своей персоной ту, в отношении которой власти и исследователи, пожалуй, имели больше оснований для волнения: таинственную монахиню Досифею – предполагаемую дочь императрицы Елизаветы и Алексея Разумовского, родившуюся около 1746 года, проживавшую в почетной изоляции в московском Ивановском монастыре и похороненную в родовой усыпальнице бояр Романовых в Новоспасском монастыре. Но история законопослушной затворницы не столь авантюрна, нет в ней ни бурных страстей, ни приключений, ни уголовного дела – вот и не сложилась красивая легенда».
Монахиня Досифея действительно существовала. Известно, что некая Августа Матвеевна (по иным сведениям – Тимофеевна, отчество считается вымышленным) Тараканова, постриженная насильно, приняла монашеское имя Досифея и в течение 25 лет, до самой смерти в 1810 году, прожила в московском Ивановском монастыре, предназначенном для «призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей». Правда, достоверных исторических сведений о происхождении известной московской старицы-затворницы нет. Для нас навсегда останется загадкой происхождение ивановской невольницы. Нет документов, нет прямых и точных свидетельств, остается только предание. Согласно ему, именно Досифея была дочерью императрицы Елизаветы Петровны и графа Алексея Разумовского – принцессой Августой, рожденной через год или полтора после заключения их тайного, но законного брака.
Принцесса Августа, носившая фамилию Тараканова, воспитывалась за границей. Самой ли матерью она была отправлена туда или после смерти ее 25 декабря 1761 года отцом графом Разумовским, неизвестно; но несомненно, что она жила там до 1780-х годов. По одному из преданий, жили и воспитывались в Италии даже не одна, а две княжны Таракановы, якобы их коварно арестовал граф Орлов и велел утопить, но одну из девушек спас матрос и она постриглась в монахини одного из московских монастырей. По мнению биографа А. Г. Разумовского А. А. Васильчикова, весьма вероятному, предание о Таракановых обязано своим происхождением тому факту, что Алексей Разумовский действительно воспитывал за границей (в Швейцарии) своих племянников Дараганов (или, как их иначе называли, Дарагановых), Закревских и Стрешенцова. Иностранцам не трудно было переделать Дарагановых в Таракановых и создать легенду об их особенном происхождении, тем более что и воспитатель их, Дидель, по-видимому, распространял такую версию. (Известно, что родная сестра Алексея Разумовского Вера Григорьевна была замужем за полковником Малороссийского войска Е. Ф. Дараганом.)
В Европе, в тишине и довольстве, возможно, Августа и провела бы всю свою жизнь, если бы не случившиеся в 1785 году события, которые навсегда изменили ее судьбу. Писатель П. Мельников утверждал, что в России в XVIII—XIX веках ходили упорные слухи, будто к монашескому уединению Августу Тараканову сумела склонить императрица Екатерина. Известно, что в XVIII веке в России не было закона о престолонаследии – это был век дворцовых переворотов. Урожденная немецкая принцесса, Екатерина II взошла на русский трон в результате такого переворота и не чувствовала себя спокойно, пока где-то в Европе жила дочь ее предшественницы на троне, пусть даже и рожденная в тайном браке или вне брака. Согласно преданию, императрица Екатерина отдала приказ хитростью или силой привезти из-за границы принцессу Августу. Повеление императрицы исполнили. Где и кем была схвачена Августа Тараканова, неизвестно. Но о том, как именно это произошло, она якобы рассказывала сама впоследствии воспитаннице Ивановского монастыря Г. И. Головиной, взяв с нее предварительно клятву, что та никогда и никому не расскажет о этом. «Это было давно, – говорила принцесса, – была одна девица, дочь очень-очень знатных родителей; воспитывалась она далеко за морем в теплой стороне, образование получила блестящее, жила она в роскоши и почете, окруженная большим штатом прислуги. Один раз у ней были гости и в числе их один русский генерал, очень известный в то время; генерал этот предложил покататься в шлюпке по взморью; поехали с музыкой, с песнями; а как вышли в море, там стоял наготове русский корабль. Генерал и говорит ей: “Неугодно ли Вам посмотреть на устройство корабля?” Она согласилась, взошла на корабль, а как только взошла, ее уж силой отвели в каюту, заперли и приставили часовых». Современные исследователи, замечая, что рассказ этот почти в точности повторяет историю самозванки Таракановой, ставят под сомнение как искренность монахини, так и ее принадлежность к царскому роду.
Между тем легенда гласит, что принцесса Августа была представлена императрице Екатерине II. Государыня, как говорят, беседовала с ней долго, откровенно, рассказывала о недавнем бунте Пугачевском, о смуте самозванки, о государственных потрясениях, которые могут случиться снова, если ее именем воспользуются враги существующего порядка. Под конец беседы она объявила, что Августа должна для спокойствия России удалиться от света, жить в уединении в монастыре и, чтобы не стать орудием в чужих руках, постричься в монахини. Горький приговор был выслушан. Возражать императрице было бессмысленно. В 1785 году по приказу Екатерины II Августу Тараканову постригли в монахини под именем Досифеи и отправили жить в Ивановский женский монастырь, где было приказано содержать ее в тайне, никого к ней не подпуская. Местом заточения монахини стали две тесные низкие комнаты келий с окнами во двор. Кроме игуменьи, духовника и келейницы к ней никто не входил. Е. Поселянин в книге «Русская церковь и русские подвижники XVIII века» пишет: «Понятны те глубокие муки, которые переживала она в своем невольном затворье. Конечно, она сравнивала его со своим прошлым, величием своих родителей, своей прежней вольной и роскошной жизнью, и какая тоска в эти минуты должна была грызть ее душу!.. И вот тут среди страданий вера во Христа была ей облегчением. Воспитанная в православии и кроткая от природы, она дошла до великого духовного дела: она смирилась. Ее время было наполнено молитвою, рукоделием и чтением духовных книг. Деньги, которые выручала она за рукоделие свое, продаваемое через келейницу, она тут же через келейницу раздавала бедным».
О высоком происхождении монахини Досифеи знала настоятельница монастыря. На ее содержание отпускалась крупная сумма, большую часть которой Досифея жертвовала монастырю и раздавала нуждающимся. После смерти Екатерины II в 1796 году к узнице стали допускаться гости – «высокие особы» из московской знати; некоторые из них говорили с Досифеей «на разных иностранных языках». Самые важные вельможи считали честью для себя быть представленными загадочной монахине, ее стал посещать митрополит Платон.
