Впервые Екатерина обратила внимание на Григория Потемкина в тот день, когда стала русской императрицей, а в минуту тяжелого политического кризиса приблизила к себе. В то время сыну небогатого смоленского помещика исполнилось всего 22 года, и он отчаянно старался понравиться императрице. Она запомнила, что молодой человек смешно, хоть иногда и грубовато острил и мастерски подражал голосам животных и людей.
Связь между ними началась гораздо позже – весной 1774 года. По меркам того времени любовники были далеко не молоды – Потемкину тридцать четыре, Екатерина на десять лет старше, – но это делало их отношения еще более трогательными. Григорий имел мужественную наружность, крепкое сложение тела, величественный рост. Даже поврежденный в молодые годы глаз не уменьшал красоты его лица. Сам Потемкин уверял, что око потеряло способность видеть от неудачного лечения: как-то, заболев горячкой, он обратился к знахарю, который делал ему припарки с едкими мазями. Но ходили упорные слухи, что глаз ему выбили в драке братья Орловы, – а потом еще и прозвали Потемкина «циклопом». Впрочем, по воспоминаниям некоторых современников, его «странная внешность в одинаковой мере поражала, отталкивала и притягивала». Английский посол Гуннинг сообщал: «Его фигура огромна и непропорциональна, а внешность отнюдь не притягательна». На время знакомства и Екатерина, несмотря на малый рост (157 см) и полноту, все еще оставалась красивой и привлекательной для мужчин, хотя немалую долю этой привлекательности обеспечивала магия власти. Не остался к ней равнодушным и Потемкин: уже в ближайшие дни всезнающие европейские дипломаты отправили в свои столицы донесения о том, что у Екатерины появился новый «случай».
До Потемкина в бурной жизни императрицы Екатерины было четыре «случая» – так называли при дворе ее официальных фаворитов – Салтыков, С. А. Понятовский, Г. Орлов и А. Васильчиков. После того как Григорий Орлов впал в немилость, а Васильчиков оказался неважным помощником, Григорий Потемкин удостоился звания официального фаворита. Один из представителей знаменитого графского рода, немец Сольмс, сплетничал на этот счет: «Генерал Потемкин почти не покидает покоев государыни… При его молодости и уме ему будет легко занять в сердце императрицы место Орлова, которого не умел удержать Васильчиков».
В апреле 1774 года Потемкин переехал в специально отделанные для него покои. С 1774 по 1776 год он почти постоянно жил в Зимнем дворце и неотлучно находился при государыне. Его привыкли видеть повсюду в городе. Роскошная карета, породистые лошади и скорая езда становятся неотъемлемой частью образа нового фаворита государыни. Обычно Потемкин присутствовал на всех выходах императрицы. Ему, человеку традиционного русского склада, не всегда было легко поддерживать ровные отношения с женщиной, обладавшей не только большей властью, чем он, но и абсолютно от него независимой. Порой он держался с государыней высокомерно и даже распущенно. «Манеры его напоминали то обитателя Версаля, то кого-то из его друзей-казаков – вот почему Екатерина называла его то казаком, то татарином, то именем какого-нибудь дикого животного. Его современники сходились во мнении, что в этом диковатом человеке, одновременно красивом и уродливом, смешивались первобытная энергия, почти животная сексуальность, неподражаемая оригинальность, завораживающий ум и удивительная чувствительность. Его либо любили, либо ненавидели», – писал автор книги о Г. Потемкине Саймон Себаг Монтефорье.
Непростой характер и дикие манеры не мешали Потемкину стремительно двигаться по карьерной лестнице, чему конечно же способствовала влюбленная царица. С 1774-го по 1776 год Потемкин становится членом Государственного совета, вице-президентом Военной коллегии, возводится в графское достоинство, получает чины генерал-аншефа и подполковника Преображенского полка (полковником этого полка была сама Екатерина II). Круг его обязанностей очень широк. Как глава Военной коллегии он ведал кадровыми перемещениями и назначениями в армии, награждениями, производством в чин, пенсиями, отпусками, утверждением важных судебных приговоров. Кроме военного таланта, Потемкин обладал великолепными административными и дипломатическими способностями. Государыня направляла его туда, где были нужны решительные действия. В 1774 году он участвовал в организации мероприятий по подавлению пугачевского восстания, в следующем – в ликвидации Запорожской Сечи и ее войска. 31 марта 1774 года указом императрицы ему было поручено управление Новороссийской, а затем и Азовской губерниями. Награды следовали одна за другой: в 1774 году фаворит был возведен в графское достоинство, а в конце это же года стал кавалером ордена Святого Андрея Первозванного. В марте 1776 года он был возведен в княжеское достоинство Священной Римской империи и получил титул «светлейшего».
«В любви Екатерины и Потемкина все необыкновенно. Богато одаренные личности, они были поставлены судьбой в исключительное положение. И все же начавшийся между ними роман был похож на всякий роман. Страсть их пылала так бурно, что, следя за ее развитием, забываешь, что они управляли огромной империей, ведущей войну с внешним и внутренним врагом. Она – императрица, он – подданный, оба обладали непомерным честолюбием и жили в окружении дышащего соперничеством двора, подмечавшего каждую деталь и придающего политическое значение каждому взгляду», – писал С. С. Монтефорье.
«Стыдно, дурно, грех Екатерине Второй давать властвовать над собою безумной страсти… расстроил ты ум мой. Как это дурно быть с умом без ума!» – признавалась Екатерина возлюбленному в разгар этого страстного романа. Она называла его «героем», «колоссом», «тигром», «величайшим оригиналом века» и своим «кумиром». Потемкин был ее «гением», который невероятно много сделал для России – раздвинул границы империи, создал флот на Черном море, покорил Крым, победил в войне с Турцией, основал Севастополь и Одессу. «Друг мой любезный, князь Григорий Александрович. Недаром я тебя люблю и жаловала, ты совершенно оправдываешь мой выбор… Усердие и труд твой умножили бы во мне благодарность, если б она и без того не была такова, что увеличиться уже не может», – писала императрица Григорию Потемкину в ноябре 1789 года.
Со времен Петра Великого Россия не знала деятеля такого масштаба. Потемкин поражал современников грандиозными проектами, энциклопедическими познаниями и изысканными вкусами. При этом этот человек пренебрегал этикетом и приличиями – он мог принимать иностранных послов в домашнем халате; никогда не скрывал от окружающих своего безудержного сластолюбия и беззастенчивого роскошества. «Князь Потемкин – символ необъятной Российской империи, – говорил хорошо знавший его австрийский фельдмаршал и дипломат Шарль-Жозеф де Линь. – В нем то же сочетание диких бесплодных степей и золотоносных жил». Влияние фаворита на императрицу было безмерным – для нее он был вне критики и оговора, и слишком многие ненавидели его за это. Но даже враги признавали его недюжинный ум и творческий дар. О том, что императрица нуждалась в его советах и пользовалась ими, свидетельствует их обширная переписка, начавшаяся еще в 1771 году, где наряду с сугубо личными вопросами обсуждались важные государственные дела. «Генерал, – писала Екатерина II, – у меня голова кружится от вашего проекта.
Вы не будете иметь никакого покоя от меня после праздников, пока не изложите ваших идей на письме. Вы человек очаровательный и единственный; я вас люблю и ценю вас от всего моего сердца». О чем только не упоминается в этой переписке: о крестьянских волнениях и войне со Швецией, о Запорожской Сечи и судьбе Грузии, о присоединении Крыма и строительстве Черноморского флота. Эта двадцатилетняя переписка рассказывает не только о державных делах, впечатляя своим государственным значением, но и об удивительном союзе, трогательном своей интимностью. И Екатерина, и Потемкин отлично владели пером и писали друг другу, даже находясь в разных комнатах одного дворца, по нескольку раз в день.
