Екатерина не только любила и уважала Потемкина, но даже иногда относилась к нему с опаской – их отношения всегда были чреваты бурными скандалами и ссорами. Проблемы в отношениях с фаворитом были связаны прежде всего с калибром личности Потемкина, которого сама Екатерина сделала крупным государственным деятелем, развив его задатки. У них начались многочисленные бурные ссоры. Обладая сильным характером, императрица понимала то противоречие, что императором Потемкину было не стать, а его характер не позволял быть просто тайным мужем, и писала ему: «Мы ссоримся о власти, а не о любви». Бурные отношения императрицы и фаворита вскоре начали утомлять обоих. Они продолжали любить друг друга и работать вместе весь 1775 год, но напряжение росло… Вскоре Екатерина обратила внимание на одного из секретарей. Петр Завадовский был образован, опрятен и хорош собой. Своей склонностью к упорному, методичному труду он являл полную противоположность Потемкину. Скоро Екатерина, Потемкин и Завадовский образовали странный треугольник. Потемкин оставался любовником Екатерины, но новый фаворит влюблялся в нее все сильнее.
Когда бурный, но короткий роман царицы Екатерины и Потемкина закончился, в отличие от всех прочих возлюбленных императрицы, Григорий Александрович остался при ней – другом, соратником, соправителем. Их страстные отношения перешли в устойчивый брак. Супруги влюблялись и заводили себе любовников и любовниц, но их отношения между собой оставались для них важнее всего. Эта ситуация породила миф, с одной стороны, о «сластолюбии» и «ненасытности» Екатерины, а с другой – о Потемкине как сутенере императрицы, самолично подбиравшем для нее молодых любовников.
В потоке чувств они часто забывали себя – но ни она, ни он не были частными лицами: Екатерина всегда оставалась государыней, а Потемкин с первого дня был не просто фаворитом, но политиком высочайшего ранга… С их историей не могут сравниться ни истории Антония и Клеопатры, ни Людовика XVI и Марии Антуанетты, ни Наполеона и Жозефины: сила человеческого чувства в их отношениях была так же сильна, как и политические последствия. Союз Потемкина с Екатериной окутан тайнами. «Были ли они тайно обвенчаны? Был ли у них ребенок? Верно ли, что они остались близки, позволяя друг другу иметь любовников и любовниц? Часто ли Потемкин сам подбирал Екатерине фаворитов, а она помогала ему соблазнять его племянниц, превращая императорский дворец в его домашний гарем?» – задавался вопросами С. С. Монтефорье.
«Я тебя не люблю, а есть нечто, для чего еще слова не выдумано, алфавит короток и литер мало», – писала Екатерина II в 1774 году. Чувство, которому нет названия и которое казалось государыне глубже и крепче любви и дружбы, связывало ее с фактическим соправителем и после 1776 года, когда Григорий Потемкин уже не был «официальным» фаворитом. Родство душ скрепляло их отношения в течение всей жизни. Именно об этом вспоминала Екатерина в своих «Записках»: «В нем было одно редкое качество, отличавшее его от других людей: у него была смелость в сердце, смелость в уме, смелость в душе. Благодаря этому мы всегда понимали друг друга». Между тем, русский историк А. Г. Брикнер считал главной в этом необычном альянсе именно императрицу: «Напрасно говорят о перевесе, который будто бы имел Г. А. Потемкин над императрицей… Она и нравственно, и умственно стояла гораздо выше светлейшего князя, остававшегося до гроба в безусловной зависимости от императрицы…»
«Мой единственный, мой любимый, а я жена твоя…»
По целому ряду исторических свидетельств, князь Г. А. Потемкин-Таврический и императрица Екатерина II были тайно повенчаны. Однозначных данных о том, когда именно состоялось бракосочетание, нет – историки называют разные даты – лето, осень 1774-го или даже начало января 1775 года. Существует несколько версий и о месте венчания – Самсониевский собор в Санкт-Петербурге, а также Храм Вознесения Господня в Сторожах, у Никитских ворот («Большое Вознесение»). Согласно широко распространенной московской легенде, венчание состоялось не в Петербурге, а в этой московской церкви (вернее, в стоявшем на ее месте предыдущем здании, так как это было построено в 1798-м). Храм находился на территории московских владений Потемкина.
Между тем в 1906 году на страницах журнала «Русский архив» П. И. Бартенев опубликовал рассказ бывшего председателя Государственного совета графа Д. Н. Блудова, которому в царствование Николая II было поручено разбирать дворцовый архив. В том числе и находившиеся в нем письма Екатерины II и Григория Потемкина – о том, что Екатерина вследствие «упорственного желания князя Потемкина и ее к нему страстной привязанности с ним венчалась у Самсония, что на Выборгской стороне». Этот рассказ Д. И. Бартенев подкрепил семейными преданиями нескольких русских и польских аристократических родов (Голицыных, Воронцовых, Чертковых, Браницких), чьи предки присутствовали на обряде венчания. В частности, среди тех, кто держал венцы над брачащимися, называли камер-фрау, горничную императрицы Марию Саввишну Перекусихину, племянника Потемкина графа А. Н. Самойлова и Е. А. Черткова.
Двое из них получили на руки списки с брачной записи. Экземпляр Перекусихиной попал к внуку Екатерины, Александру I, и хранился в царской семье. Список, хранившийся у Самойлова, был положен с ним в гроб. Третий список сначала находился у Потемкина, а после его смерти попал к племяннице и возлюбленной князя, Александре Васильевне Браницкой. Ее дочь, Елизавета Ксаверьевна Браницкая, в замужестве графиня Воронцова, свято хранила завещанную матерью шкатулку с бумагами. Когда графиню встревожило повышенное любопытство знакомых (среди них был и А. С. Пушкин) к документам, содержание которых должно было оставаться тайной, она попросила мужа по пути из Одессы в Крым бросить их в море, что и было выполнено. Таким образом, все три документа скорее всего погибли. Однако письма самой императрицы к Потемкину косвенно подтверждают факт венчания. Ну как еще можно расценить обращение: «Мой единственный, мой любимый, а я жена твоя, связанная с тобой святейшими узами»? Ни один из фаворитов, даже Орлов, никогда не удостаивался этого.
Американская исследовательница А. де Мадариага, разделяя мнение о факте морганатического брака между Екатериной и Григорием Потемкиным, считает, что князь имел положение фактического принца-консорта: «Возможно, из-за большого напряжения страсть Екатерины и Потемкина длилась недолго, однако в повседневной жизни они продолжали себя вести как женатая пара, до конца своих дней соединенная сильной привязанностью и абсолютным доверием».
Французский историк П. Моруси, который также считает Потемкина фактическим консортом Екатерины, писал: «Потемкин был наиболее важным персонажем в царствование Екатерины II… Государственный деятель, министр, дипломат, солдат, колонизатор, этот возлюбленный Екатерины был также и ее тайным мужем. Его одного она почтила заключением брачного союза с соответствующей церковной церемонией». При том, что русское законодательство никогда не использовало понятия «принц-консорт», Григория Потемкина с полным правом можно назвать фактическим соправителем Екатерины II. Императрица удостаивала Потемкина неограниченным довериев, пожаловала ему кроме значительных сумм и подарков множество поместий. Помимо этого, он получил от государыни бланки и мог, сверх того, обращаться в казенные палаты со своими требованиями. «При всем желании Екатерина не могла справиться со страшной властью, оказавшейся в ее руках, – писал историк Я. Л. Барсков, занимавшийся в 30-х годах ХХ века изучением писем Екатерины к Потемкину. – Никому не уступала императрица из своей власти так много, как Г. А. Потемкину…Только его она называла “мужем”, а себя “женою”, связанною с ним “святейшими узами”». Но и позже, оттесненный от Екатерины другими фаворитами, главным образом П. В. Завадовским, Григорий Александрович не утратил поддержки императрицы в государственных и военных делах. Государыня часто искренне говорила ему: «Я без тебя как без рук».
