«Что за бредовые фантазии!» – оборвала я себя.
Тем более что в этот момент в ресторане появилась и она сама. Как всегда, ослепительная, хотя и одета она всего лишь в скромную черную водолазку и темные, без изысков, брючки. Но есть такие женщины, которым и траурные наряды идут.
Ярослава, элегантно и еле заметно поводя бедрами, прошествовала к столику, где сидел глава тренинга… Вежливо кивнула ему – тот барственно, будто Троекуров какой, кивнул в ответ… И вдруг она отвернулась и направилась к моему столу! Даже бородач, при всей своей невозмутимости, и тот явно опешил. Остальные участники тренинга и вовсе смотрели ей вслед, разинув рот. А Ярослава подошла ко мне, сдержанно улыбнулась и спросила:
– Я присяду, Алена? Не возражаете?..
– Нет, конечно… Садитесь, – опешила я. И тут же (вот несдержанный язык!) выпалила: – А чем вам ваш Фрейд не угодил? Надоело, что постоянно мозги компостирует?
Ярослава присела за стол, открыла меню, улыбнулась и ответила:
– Нет, Яков Анатольевич тут ни при чем.
И слегка понизила голос:
– Не хочу за одним столом с Сашкой сидеть. Вон с той, рыжей…
«Эта которая позавчера у нее Антона пыталась отбить», – тут же отметила я.
И светски поинтересовалась:
– И чем же вам бедная крошка так насолила?
– Лично мне – ничем, – поморщилась Ярослава. И понизила голос почти до шепота: – Но на нее сегодня приступ откровенности напал. И она на тренинге такое нам выдала…
– В смысле?.. – не поняла я.
– У нас заведено: каждый участник тренинга обязательно рассказывает о своем самом за всю жизнь неблаговидном поступке.
«Во маразм!» – едва не выпалила я. Но вовремя удержалась и фыркнула:
– И что же? Эта Саша в детстве душила кошечек?..
– Хуже, – скривилась собеседница.
– Ой, расскажите, расскажите! – заинтересовалась я.
– Не могу. Мы обязательство подписываем – чужих тайн никому не разглашать, – вздохнула Ярослава.
Но по ней было видно: язык так и чешется.
– А вы никому и не разгласите, – сказала я.
Ярослава озадаченно уставилась на меня, так что пришлось объяснять:
– Я ведь – беременная, а беременные – они не люди.
– А кто? – улыбнулась Ярослава.
– Ну… мне муж как-то спьяну выдал: ты, мол, инкубатор для моего сына.
– Свинство, – припечатала Ярослава.
– Я ему тоже по физии залепила, – кивнула я. – Ну так расскажите про эту Сашку, пожалуйста!
– Ладно, – решилась Ярослава. – В конце концов, знают пять – узнают и пятнадцать.
Она захлопнула меню и велела подбежавшему официанту:
– Салат из свежих овощей без заправки и минеральную воду.
(Мне тут же захотелось сошвырнуть свою жареную картошку со шкварками под стол.)
– Эта Саша – владелица и исполнительный директор фирмы «Клевенский». Слышали про такую?
– Клевенский? Антивирусы? Конечно, слышала, – оживилась я.
– И что вы слышали? – приказным, будто я перед ней на ковре, тоном поинтересовалась Ярослава.
Ах ты, начальница недоделанная! Впрочем, по своей работе я привыкла терпеть и не такое. И потому спокойно ответила:
– Ну-у… Антивирус Клевенского – по-моему, единственный в нашей стране надежный. Им любой офисный работник пользуется. И что, неужели это она его разработала и внедрила?.. А с виду такая невзрачная…
– В том-то и дело. Владеет фирмой – она. И патент на антивирус – у нее. Только она его украла. У собственного брата.
Александра, кандидат наук и лауреат многочисленных конкурсов
К тому времени, когда Саша поступила в аспирантуру, Артем (он был старше двумя годами) свою диссертацию уже защитил и жил в полном шоколаде. Работал в известной западной фирме, успешно преподавал в родном институте, встречался с красивыми девушками, рулил шикарной машиной (правда, на педаль газа пришлось поставить специальную накладку), ездил на дорогие курорты… Любой другой мужчина на его месте каждое воскресенье бы обедню отстаивал – в благодарность, что жизнь до такой степени задалась. Но только не Артем.
Саша поражалась: чем больших успехов добивался брат, тем злей становился на язык и тем больше тосковал. И все чаще возвращался домой нетрезвый. Поддатый. Пьяноватый. А то и вовсе пьяный в стельку.
– Зачем тебе это надо? – допытывалась в такие дни Александра, помогая красноглазому, саркастичному, расхристанному брату дойти до спальни. – Обычно ведь с горя пьют, а ты – с чего?!
– Я тоже… с горя… – заплетающимся языком ответствовал Артем.
– Да в чем же твое горе?..
– Ох, отстань, амеба… Тебе все равно не понять.
Она и не понимала. Неужели взрослый, состоявшийся, успешный человек до сих пор переживает из-за своей хромой ножки?.. Или причина в чем-то ином?
Впрочем, теперь – когда цель в жизни поставлена – на причину ей было плевать. Наоборот, в ее же интересах, чтобы Артем пил как можно больше. И желательно в ее, Сашином, обществе.
Начала она с малого. Всегда старалась остаться дома тем утром, когда брат вставал после очередной попойки. Ждала, пока он, шаркая и чертыхаясь, выползет из своей комнаты в кухню. И едва Артем бессильно падал на табуретку, тут же подносила ему кружку ледяного пива.
– Амеба, отвали, – отмахивался брат. – Не буду я опохмеляться. Это путь в пропасть. Лучше воды плесни.
– Да брось ты, разве вода поможет?! – возмущалась сестра. – Как Гораций говорил: подобное лечат подобным.
– Не Гораций, а Гиппократ, тупица, – вздыхал Артем.
– А пиво, между прочим, остатки алкоголя в организме расщепляет, – вкрадчиво добавляла сестра. – Типа антиблокатора, во!
– Да ничего оно не расщепляет, – вздыхал брат.
Но на запотелую кружку, Саша видела, смотрел с вожделением. И, разумеется, не выдерживал. Просил:
– Впрочем, давай. Два глотка выпью.
Пил два глотка, а потом, когда на столе появлялись аппетитные, только что из духовки, черные сухарики с приправами и солью, пиво, разумеется, выпивалось полностью. Еще и за добавкой приходилось бежать – и очень скоро, гораздо раньше полудня, Артем приходил в состояние, идентичное вечернему. То есть был по меньшей мере сильно поддат. А иногда и в стельку пьян. И приходилось звонить в офис: предупреждать, что он сегодня не выйдет.
– М-меня т-так и с р-работы п-попрут, – жаловался он сестре.
«Скорей бы», – думала она. А вслух утешала:
– Не попрут. Ты для этого слишком талантливый.
