Но все же, если допустить, что убийца – Гвоздицин, остается главный вопрос: зачем? Зачем ему это было нужно?! Да и к тому же бородач – человек явно неглупый, сразу видно. А подставился, как первоклашка. Ясно же, раз участники его тренинга мрут один за другим, что заподозрят в первую очередь его самого. А он даже никак не подстраховался. И спокойно держал в своем номере отраву, которую подливал в напитки своим ученикам. Неужели до такой степени уверовал в свою безнаказанность?
Нет, странно все это. А главное, в чем смысл? Гвоздицин всем им мстил? Или проводил какие-то опыты? Или – сам безумец! – просто развлекался?..
Все возможно.
Непонятно одно: кто тогда организовал газетные статьи? Не он же сам? (А в том, что они заказные, я уже ни секунды не сомневалась.)
В той подмосковной газетенке и в «Экспрессе» у меня никаких связей нет, но, может быть, стоит позвонить Наташке Нарышкиной? Я ведь сначала, когда статьи только увидела, на нее обиделась. И решила не звонить никогда. Но сейчас, когда все так запуталось… и я почти уверена, что эти тексты вышли вовсе не потому, что я сообщила Наташке про самоубийства, но кто-то их инициировал… Пусть подруга колется – кто им, в «Молодежные вести», приплатил? Она, конечно, не скажет – журналисты подобные тайны хранят как зеницу ока. Но я хотя бы почву прощупаю…
Сказано – сделано.
Я тут же, не вставая с удобной кровати, отщелкала Наташкин номер. И немедленно нарвалась на претензию.
– Ну, блин, Алена, ты мне удружила! – с ходу взялась орать одноклассница.
– Ты о чем? – опешила я.
– Вот не посмотрю, что ты беременная, приеду и плюну в рожу! – продолжала бушевать она.
«Плюнуть в рожу» – это совсем не из Наташкиного лексикона. У нее папа – маститый журналист, а мама и вовсе профессорша.
– Да что случилось? – потребовала я.
И Наташка, то и дело украшая свой монолог ненормативными словечками, рассказала.
В тот день, когда я звонила ей со своими подозрениями, она им значения не придала. Ну, один с собой покончил, потом другая… «Мне, Ленка, это такой чушью показалось… В общем, не заинтересовала тема. И копать ее я не собиралась».
Но вечером, когда в редакции проходила планерка, Наташка вдруг видит: уже сверстана газетная полоса с огромной статьей «на заданную тему». И подпись: Иван Иванов.
– Я, разумеется, бросаюсь выяснять, кто из наших этот Иван Иванов. Для своих-то это совсем не секрет. Узнаю – это псевдоним Лильки из отдела светской хроники. Бросаюсь к ней: кто, мол, тебе инфу слил? Она мнется, жмется. Сама, говорит, узнала, с новостной ленты сняла… Брешет, короче – никаких сообщений на новостной, ясное дело, не было. А я знаю, что Лильку уже однажды ловили на том, что она заказуху в газету протаскивала. Ну, я думаю: «Может, и сейчас ей кто-то приплатил?» Еще раз статью перечитываю, просекаю: да, вполне вероятно. За такой материальчик запросто могли на карман отсыпать. А кто? Ну, во-первых, враги этого отеля вашего, «Тропики». Или как вариант – недруги этого самого психолога.
– Вот и я о том же подумала… – робко встряла в монолог одноклассницы я.
– Подумала она! – вновь раскипятилась Наташка. – Индюки думают. А нам надо проверять! Короче, мы с этой Лилькой давно на ножах. Вот я и решила: самый повод будет ее подвинуть. И на следующий день на планерке на эту тему и выступила. Что вот, мол, отдельные сотрудники заказуху в родные «Молвести» суют. Ну, главный, ясное дело, в ярость, Лилька – в слезы, я – ликую… А потом знаешь что оказалось? Кто-то в нашу редакцию, еще за день до тебя, анонимное письмо отправил. И оно попало Лильке в руки, она как раз в тот день на почте дежурила. Ну, та и решила – тема интересная, надо браться. О письме – молчок. Но все проверила. Взяла фотокора, съездила в «Тропики», поговорила с вашим директором, попыталась у Гвоздицина интервью взять… Факты, как говорится, и подтвердились. А Лилька отписалась. Без всяких денег.
– Да врет эта ваша Лилька все! – возмутилась я. – Какое еще анонимное письмо? Кому это нужно?! Заплатили ей – и весь сказ.
– Похоже, не врет, – тяжело вздохнула Наташка. – Потому что сегодня в редакцию еще одно такое письмо пришло. Анонимное. За подписью: «Очевидец». Я сама его видела.
– И что там пишут?
– Что еще один тренингист, какой-то Андрей Степанович, погиб, а психолога арестовали. Было такое?
– Было, – растерянно прошептала я.
– А эти письма, часом, не ты пишешь? – строго спросила Нарышкина.
– Да что мне, делать нечего?!
– Вот и я думаю: не ты, – согласилась одноклассница.
– А с какого они адреса? – уже понимая всю безнадежность вопроса, поинтересовалась я.
– Да какой-то однодневный ящик на «Яндексе». Явно на вымышленную фамилию. Иван Петров или что-то в этом роде. А электронный адрес: «kno wall» .
– Всезнайка… – машинально перевела я.
– Вот из-за этой всезнайки чертовой у меня теперь на работе неприятности, – тяжело вздохнула Наташка. – И из-за тебя, кстати, тоже.
– А я-то здесь при чем? – опешила я.
– Ну, ты ж меня с этими самоубийствами завела… – буркнула Наташка.
Ага. И на эту Лильку при всех наехала тоже я.
Впрочем, оправдываться я не стала. Сухо попрощалась с одноклассницей и повесила трубку.
…Разговор с Наташкой оставил тяжелый осадок и еще больше меня запутал.
Получается, какой-то аноним сливает в газеты все наши «тропиканские» страсти фактически в режиме реального времени? Он – или она – сообщил в прессу о первых двух самоубийствах. А теперь о смерти Андрея Степановича и аресте Гвоздицина. Но кто этот доброхот? И зачем он – или она – это делает?
«Потому что он – или она – хочет подпортить репутацию «Тропиков». Или – что скорее – закопать психолога», – услужливо подсказал внутренний голос.
Но кому мог помешать психолог?
И тут я вспомнила.
Ярослава же рассказывала, еще вчера, когда мы за обедом болтали:
– А у Гвоздицина нашего к Тоське какая-то предъява.
– Предъява? С чего ты взяла? – удивилась я.
– А я подслушала, как Гвоздицин Андрею Степановичу сказал за завтраком: «Я хочу поговорить с вами о Насте». Что, интересно, он ему рассказывать собирался?
– Ну, мало ли что, – отмахнулась вчера я.
Но сегодня, когда Андрей Степанович погиб, поневоле начинаешь думать: а не причастна ли к его гибели Тося?! Не она ли помогла ему умереть из-за того, что психолог выдал ему какой-то ее секрет?
И тут же в голове застучало: «Нужно ее найти».
«Может быть, куда проще изложить свои подозрения милицейским? А они пусть сами разбираются? – робко поинтересовался внутренний голос. – Будет куда логичней. А главное – безопасней».
