В эти драматические дни Джулия Фарнезе, которая за год до того потеряла мужа и совсем недавно сестру, убитую ее пасынком, вернулась в Рим, во дворец Орсини, чтобы устроить бракосочетание своей дочери — самый блестящий союз, поскольку в брачном свидетельстве, составленном в Ватикане в ноябре 1505 года, было записано, что Юлий II согласен на брак своего племянника Николо делла Ровере с Лаурой Орсини, чьим отцом ошибочно считался Александр VI. Для Джулии эта церемония в присутствии Юлия II и кардинала Фарнезе представлялась апофеозом ее жизни, триумфом над врагом Александра VI.
Когда в апреле этого же года Альфонсо на время уехал из своего герцогства, он доверил управление им своей супруге. Альдо Мануций, посвящая ей книгу стихотворений Эркуле Строцци, недавно напечатанную им в Венеции, прославлял мудрость Лукреции, ее серьезность и доброту. Первыми этому правлению обрадовались евреи, с которыми в Ферраре доселе обращались плохо и которых она, достойная дочь Александра VI, защитила эдиктом от 28 мая 1506 года.
В отсутствие нашего сиятельного сеньора нам из ваших писем стало известно об оскорблениях, кои наносят евреям некие жалкие особы. Наш ответ таков: мы высоко ценим ваши добрые услуги, в ваших действиях вы всегда проявляли твердость, пресекая нахальные выходки этих гнусных личностей.
Вы должны обвинять и наказывать кого угодно, кто наносит ущерб евреям нашего герцогства, и вы будете действовать в этих случаях так, как вы поступили бы, если бы речь шла о недобрых поступках одних христиан по отношению к другим. Такова наша воля. Настоящий эдикт должен применяться как в пользу евреев, так и христиан, так как мы считаем несправедливым оскорблять евреев. Вследствие этого без колебаний наказывайте злоумышленников и будьте уверены в том, что мы всегда будем вас поддерживать до тех пор, пока не исчезнут эти негодяи.
Что касается уставов, если в некоторых случаях вам кажется, что они недостаточно действенны, мы приказываем вам осведомить нас о том, в чем именно они неполны, и сказать нам, как их надлежащим образом исправить или дополнить. После чего на вас будет возложена обязанность применять их2.
Если за пределами дворца царит спокойствие, то внутри «в воздухе чувствуется что-то зловещее», как сообщает Проспери герцогине Мантуанской, а затем уточняет: «В отношениях между доном Джулио и кардиналом добра ждать не приходится. На самом деле если никто не сомневается в том, что Джулио готов покарать Ипполито, то никто еще не догадывается о том, что жертва затаила злобу против Альфонсо, обвиняя его в чрезмерной мягкости, и что Джулио предпримет попытку захватить власть вместе с Ферранте и другими людьми, полагавшими, что герцог и кардинал обошлись с ними несправедливо. Среди них были дворяне, например, граф Альберто Боскетти ди Сан-Чезарио, его зять Герардо де Роберти и нечистые на руку слуги, такие, как Джан Канторе из Гаскони. Последнего высоченного толстого блондина по прозвищу Джованни-певчий высоко ценил герцог за его красивый голос, а также как способного посредника.
Первая попытка убийства предпринимается в тот момент, когда герцог, решив развлечься, отправился к одной куртизанке, а та, якобы желая сделать более пикантными любовные игры, привязала его к постели… Придя в себя, герцог увидел, что его руки и ноги привязаны к стойкам кровати, а возле нее стоит Джованни-певчий, готовый перерезать ему горло, и он закричал. И этот головорез кинжалом разрезал путы и раздумал убивать его.
Провал этот мог бы обескуражить заговорщиков. Но не тут-то было, они задумали сначала избавиться от Ипполито при помощи яда, а затем убить Альфонсо во время бала-маскарада. Тем самым Джулио был бы отомщен, а Ферранте, законный сын, получил бы власть и стал правящим герцогом. Что касается Лукреции, ее предполагали сослать в монастырь.
Однако у Ипполито были свои шпионы. Он сообщил невестке об угрожавшей им опасности и с ее согласия отправил двух наиболее преданных гонцов в Абруцци, где герцог, к великому неудовольствию Венеции, только что изучил главные порты на Адриатике. Депеша застает его в замке, построенном Фридрихом Гогенштауфеном.
2 июля Альфонсо прибывает в Феррару, и на лице своего сеньора заговорщики читают свой смертный приговор. Джулио тут же бежит в Мантую, к сестре Изабелле, Джованни-певчий добирается до Рима. Зато дон Ферранте, тоже пытавшийся скрыться, терпит неудачу. Его приводят к брату, и он на коленях молит о прощении. Вместо ответа Альфонсо острием шпаги выкалывает ему правый глаз. Несколько дней спустя Франческо Мантуанский, отказавший в убежище Джулио, выдает его герцогу, потребовав от Альфонсо обещание сохранить брату жизнь. На тех же условиях папа передает герцогу Джана Канторе из Гаскони. По приказу Альфонсо последнего заключают в клетку, подвешенную на Львиной башне. По прошествии недели пленнику удается удавиться. Его истерзанный труп волокут по улицам города, затем привязывают к концу шеста над По, куда постепенно падают, разлагаясь, части его тела. Другие заговорщики — граф Боскетти и его зять — арестованы неподалеку от города, закованы в цепи и обезглавлены перед Дворцом правосудия. Их головы насажены на пики, а четвертованные тела подвешены к воротам замка. Чтобы оставить потомкам память об этих показательных казнях, герцог д'Эсте, как говорят, пожелал, чтобы сестра прислала ему Мантенью, однако семидесятипятилетний художник не смог выехать из Мантуи, где ему суждено было умереть несколько месяцев спустя.
Жажда мести д'Эсте еще не была утолена. Оставалось казнить Джулио и Ферранте. 12 августа во дворе замка в присутствии государя, именитых граждан и магистратов два одноглазых брата, закованных в цепи, были доставлены к подножию эшафота. Однако, вопреки ожиданиям, Альфонсо подал знак и милостиво простил виновных, выбрав им иное наказание: пожизненное заключение в темницах Кастель Веккьо. С этих пор, кажется, никто из членов семьи больше не волновался о их судьбе. Спустя несколько недель после процесса, не беспокоясь о том, что поблизости находится Львиная башня, где томятся ее братья, Изабелла Мантуанская приезжает в Феррару, чтобы танцевать, петь, играть комедию, в которой речь идет о нежной и робкой любви.
Тридцать четыре года спустя смерть принесла освобождение Ферранте. Что касается Джулио, то он был освобожден в 1559 году, пробыв в заключении более пятидесяти трех лет. И освободил его внук Лукреции, Альфонсо II, по просьбе своей матери Рене Французской. Когда он вышел из тюрьмы, феррарцев больше всего изумило то, как он был одет. Одежда на нем была с того времени, когда его заключили в тюрьму. Все увидели, что за полвека под влиянием Карла V и испанцев итальянская мода сильно изменилась.
Приговор, вынесенный двум братьям, не положил конец трагедиям и насилию. Юлий II, придя к власти, нападал на феодалов, которым удалось ускользнуть от Чезаре Борджа. В качестве вассала Церкви Альфонсо д'Эсте должен был оказать понтифику поддержку своими войсками. Он не сделал этого, в отличие от Гвидубальдо Урбинского и Франческо Мантуанского, связанных с семьей делла Ровере. 13 сентября Бальони сдались без битвы и вручили ключи от Перуджи Юлию II, который два месяца спустя триумфально вошел в Болонью. Людовик XII заверил его в своей покорности и предложил ему войска и пушки, чтобы покорить город. Так Бентивольо-Джованни, его жена Джиневра и их дети были изгнаны, и д'Эсте, вынужденные теперь войти в Папскую Лигу, не могли, под угрозой отлучения от Церкви, проявлять теплые чувства к изгнанному семейству. Альфонсо пришлось отказать в гостеприимстве своей сестре Лукреции д'Эсте Бентивольо и ее пяти дочерям. То, что болонцы охотно приняли папу, тревожило феррарских правителей, тем более что это еще больше укрепляло позиции Юлия II в его захватнических планах, к несчастью, весьма похожих на планы Чезаре Борджа четырехлетней давности.
