За бортом осталось большинство эмигрантских «пивных теоретиков», привыкших панибратски обходиться с Лениным. Их-то потопить было легче легкого, они для внутри-российских делегатов были чужими, сохраняли привычные им «барские» манеры и замашки. И амбиции имели чрезвычайные, претендуя никак не меньше, чем на руководство революцией. Так что можно было и шепнуть плебеям-неэмигрантам: «Да кто они такие? В то время как мы тут страдали и кровь проливали…». Правда, при перетряске слилась за борт и часть сомнительных деятелей, всякого рода «темных лошадок» наподобие Шаи Голощекина. Но и это было не серьезной потерей. В качестве «равного» Голощекин был Свердлову больше не нужен. Яков Михайлович уже поднялся на более высокий уровень. И такие, как Шая, теперь требовались ему только в роли подручных, а не близких товарищей — он и сделал его подручным. Отправил на Урал, как бы своим «полномочным представителем».
Итогом Апрельской конференции стало создание совершенно нового ЦК. И не только. Фактически был заложен новый, «боевой» фундамент партии. Для Свердлова же главным итогом стало то, что он вошел в новый, немногочисленный Центральный Комитет. Вместе с Лениным, Сталиным, Милютиным, Ногиным, Каменевым, Зиновьевым… Вышел в первый ряд партийного руководства. И выдвинулся на роль «правой руки» Ленина.
13. Гений организации
В новом составе ЦК Свердлову было поручено вести организационную работу и возглавить Секретариат ЦК. Или Ленин, уже оценив его таланты «великого комбинатора», протолкнул его руководить Секретариатом. Или сам он постарался занять это место. В любом случае это было нетрудно. Лишь значительно позже ранг Секретарей ЦК будет обозначать крупных шишек, высших партийных руководителей. А в 1917 году секретари понимались в прямом смысле слова, то есть были именно всего лишь секретарями. Как уже отмечалось, до Свердлова Секретариат возглавляла Стасова, да и весь штат состоял из нескольких женщин, занимавшихся чисто бумажной работой. Оформлением протоколов, ведением текущей документации, рассылкой и получением писем.
Но… оказывалось, что Секретариат в то время являлся и аппаратом ЦК. Единственным. Другого еще не было. В ЦК тогда вообще не было четкого распределения круга обязанностей между его членами, это была только «головка» лидеров. Кто-то вел некое определенное направление, кто-то действовал практически самостоятельно, сегодня занимаясь одним, завтра другим, что обстановка подскажет. А единственной постоянной бюрократической структурой ЦК, связывавшей и обеспечивавшей единство действий, являлся Секретариат.
Из Таврического его «попросили», и он переехал в дом Кшесинской, под крылышко к Петроградскому Совету и «Военке». Собственно сперва была «Военка» — этот дом был захвачен в дни февральского бунта бронедивизионом. И мятежники вместе с примкнувшими к ним вожаками других частей объявили себя «Военной организацией большевиков». А потом, когда сформировалось Временное правительство, к «Военке» перебрался из Таврического Петросовет. А потом и Секретариат, получив всего две комнаты.
Однако Свердлов хорошо понял, какие возможности дает руководство аппаратом ЦК. И добился, чтобы был определен и сформулирован круг обязанностей Секретариата. Причем круг этот по сравнению со временами Стасовой значительно расширился. В ведение Секретариата были включены ведение документации, финансы ЦК, учет, кадровые вопросы — подбор и направление работников на места, связь с местными органами партии, текущая переписка, рассылка директив, указаний и инструкций ЦК, ответы на запросы с мест…
Что ж, некоторые из данных пунктов заслуживают особого внимания. Во-первых, пункт о финансах. Ведь тогдашняя деятельность ЦК большевиков финансировалась отнюдь не за счет партвзносов (Кто их стал бы платить? И кто бы к большевикам примкнул, если бы за это платить требовалось?) И не за счет газеты «Правда» и издательства «Прибой», как декларировалось официально. Напротив, газета и издательство были дотационными, убыточными. Финансирование осуществлялось за счет денег, поступающих из Германии. По оценкам современных исследователей, большевистский «десант», прибывший из эмиграции, привез с собой очень крупные суммы, около 50 млн. марок. Были созданы и каналы подпитки. Один — через банк «Ниа» в Стокгольме, откуда средства должны были переводиться в российский Сибирский банк. Второй — наличные деньги под видом частных пожертвований должен был передавать через Загранбюро ЦК швейцарский социал-демократ и германский шпион Карл Моор (кличка «Байер»).
Но дело это было крайне деликатное и крайне секретное! Просочись информация о «германском золоте» наружу, политические противники получили бы такой козырь, что партия потеряла бы все влияние, всех сторонников! И к финансовым делам имел доступ лишь очень узкий круг ленинцев — Зиновьев, Каменев, Коллонтай, Сиверс, Меркалин, Воровский, Ганецкий (Фюрстенберг), Радек (Собельсон), Семашко, Козловский, Суменсон. Даже многие члены ЦК не имели к этому касательства. А Свердлов вдруг получает допуск к «святая святых»! Только что вынырнувший из провинции, незнамо откуда, совершенно новый человек в руководстве…
Нет, тут можно сказать однозначно, случайному лицу, пусть и зарекомендовавшему себя «верным ленинцем», пусть и проявившему чрезвычайные таланты и способности, такого сверхдоверия оказать, конечно же, не могли. Откуда напрашивается вывод — Свердлов уже действовал не сам по себе. Он уже являлся представителем «сил неведомых». Таких, которые могли подсказать — этому довериться можно. Каких именно сил? Явно не германского генштаба и МИД. С ними он не был связан никогда. И германские документы, касающиеся финансирования большевиков (например, указание Имперского банка № 7433 от 2 марта 1917 г. отделениям частных германских банков в Швеции, Норвегии и Швейцарии) его среди «доверенных» не упоминают. Он тогда еще находился в Туруханске.
Но, как уже отмечалось, сама Германия в финансовой цепочке служила промежуточным звеном. Получая деньги от сионистских кругов Америки и других стран (через Якоба Шиффа, по данным французской разведки, прошло не менее 12 млн. долл., через лорда Мильнера — 21 млн. руб.). И сверхдоверие, оказанное Свердлову весной 1917 года, однозначно доказывает — в этих кругах «товарища Андрея» уже знали. Когда именно могла установиться такая связь, мы в прошлых главах упоминали предположительно. Теперь же она явно существовала. И нельзя отбросить вероятность, что агенты этих же сил как раз и помогли протолкнуть «товарища Андрея» в ближайшее окружение Ленина. И помогли «организационным чудесам» на Апрельской конференции…
Хотя и сам он был поистине мастером организации. Гением организации! Обратим внимание на другие пункты полномочий Секретариата: подбор и расстановка кадров, связь с местными органами, переписка, рассылка указаний ЦК. Решения-то Апрельская конференция приняла ленинские. Но кто их стал бы выполнять? Партийной дисциплины еще в помине не существовало. Местные лидеры решали вопросы тактики и стратегии по своему разумению. Даже и сам Свердлов, как мы помним, в свое время считал для себя решения партийного съезда вовсе не обязательными.
И Яков Михайлович принялся завоевывать для Ленина партию! Впервые применив для этого «кадровые методы». Свердлов в полной мере сумел понять — чтобы взять под контроль ту или иную организацию, вовсе не обязательно убеждать людей и обеспечивать себе численное большинство. Не обязательно даже обеспечивать большинство в руководящих органах. Достаточно выделить главные, ключевые посты — и расставить на них своих «верных» людей. Пусть немногих, единицы. Сумел расставить — и вся организация твоя!
