Тут и страны Антанты подключились. Но их беспокоили сугубо собственные интересы, замыкавшиеся на ходе Мировой войны. И всплыл все тот же фантастический проект «Восточного фронта» — только вместо японцев теперь предполагалось использовать чехов и белогвардейцев. Атаковать немцев с Востока, через Украину, заставить оттянуть часть сил с Запада. Судьбы России при этом совершенно не принимались во внимание, а большевики рассматривались лишь в качестве фактических германских союзников. Причем Франция, Англия, США формальных отношений с Советской республикой не прерывали, войну не объявляли. Их миссии и представительства по-прежнему существовали в России и поддерживали контакты с коммунистическим руководством. Но во Владивостоке была оказана поддержка местным офицерам — и Советскую власть свергли. А задачу чехам командование Антанты изменило.
Им предписывалось расчистить Транссибирскую магистраль и двигаться не на восток, а на запад. Попутно соединившись через Верхнюю Волгу с союзниками, которые нажмут из Мурманска и Архангельска. Какая чехам разница, откуда идти освобождать родину — из Франции или с Волги? Антисоветские силы были численно в общем-то невелики. И не едины. В разных местах верховодили эсеры, меньшевики, народные социалисты, левые кадеты, казачьи атаманы. «Правительств», подобных Самарскому КомУчу возникло еще полдюжины, и они вовсе не спешили договориться между собой. Каждое пыталось качать собственные права. Белые силы не были едины и территориально. Мятеж как полыхнул очагами, так еще в течение полугода сохранял очаговый характер, «белые» области перемежались «красными».
Но и силы большевиков оставляли желать много лучшего. Тоже действовали вразнобой, разрозненно, в войсках царила партизанщина, отряды «самоснабжались» грабежами. И белые одерживали победы. Самарские части Каппеля с чехами развернули наступление вдоль Волги, на Казань. На Урал с одной стороны двигались казаки Дутова, с другой — Гришина-Алмазова с чехами Сырового. Еще один чешский новоиспеченный генерал, бывший фельдшер Гайда, наступал на восток вдоль Транссибирской магистрали, пробивая путь к казакам Семенова и Владивостоку. Кстати, идею «славянского братства», на которой формировался Чехословацкий корпус, сами чехи понимали довольно своеобразно. И за «освобождение» сибирских и уральских городов не стеснялись выставлять крупные денежные счета. А их начальники беспардонно вымогали у «освобожденных» ценные подарки в свою личную пользу.
Но в целом с июня существование Советского государства резко осложнилось. И у Свердлова забот тоже прибавилось. Вместе с Троцким он участвует в организации Красной Армии. Не забывая при этом расставлять в ней «своих» людей. Как лучший знаток партийных кадров и председатель Оргбюро ЦК он практически перехватывает под себя подбор комиссаров армейских соединений и объединений. А комиссары в тот период, как известно, имели не меньший, а порой и больший вес, чем командиры. Как специалист по нелегальным террористическим организациям, Яков Михайлович берет на себя и работу по созданию подпольных структур в городах Сибири и Урала, занятых белыми. И по финансированию этих структур.
В этот период чете Свердловых довелось пережить и горестный момент. Когда в Питере неизвестным мужчиной был застрелен Володарский. Стрелявшего, кстати, так и не нашли. Стрелявшего потом «придумали». В действительности это дело не раскрыто до сих пор. Смерть Володарского Яков Михайлович и его жена восприняли тяжело, это был один из их близких друзей.
А друзей Свердлов очень ценил. Не всех, некоторых, но ценил. Когда в русском полпредстве в Берлине дела наладились, своего приятеля Загорского-Лубоцкого он перетащил в Москву. И несмотря на то, что Загорский никогда не был на руководящих постах в партии, не имел в революции никаких заслуг, протащил сразу аж первым секретарем Московского комитета.
Иногда Яков Михайлович оказывал своим друзьям помощь в чрезвычайно сложных вопросах. Так, Новгородцева свидетельствует, что именно Свердлов спас жену Подвойского, попавшую в руки чехов, хотя очень уклончиво говорит о том, как это произошло. Да, дело было не из простых. Спасали-то не только Подвойскую. В Самаре учредиловскими властями были арестованы 16 жен видных большевиков — Цюрупы, Кадомцева, Юрьева, Брюханова и др. Которые, впрочем, были не только женами, но и сами занимали ответственные посты. Подвойскую прихватили где-то в другом месте. А вот дальше случился странный факт. Вмешалась «международная общественность»! Иностранная пресса завопила о «зверствах» белых. Надо же, злодеи какие, с женщинами воюют, за решетку сажают! А нейтральные государства, Дания, Швеция. Норвегия, Голландия и Швейцария даже… выразили протест в связи с нарушениями международного права!
Правда, женщин никто и не собирался расстреливать. Самозваные учредиловские власти вообще вели себя довольно гуманно. Во Владивостоке арестованным коммунистическим лидерам даже разрешили баллотироваться на выборах в новое правительство. А комиссарш предполагалось всего лишь выслать в Сибирь без права возвращения в Россию. Но в результате поднятого шума их обменяли на депутатов Учредительного Собрания, арестованных красными. Арестовывать депутатов, как-никак избранных народом, выходит, было можно. Это нарушением «международного права» не являлось.
Словом, случай был уникальный. В первый и последний раз во время российской гражданской войны Запад столь энергично поднял свой голос и вспомнил о «международном праве»! По поводу ареста царской семьи не возмутился никто. И не вступился никто. Позже и за интеллигенцию, офицеров, казаков никто не вступится. Так что в спасении комиссарш явно не обошлось без «сил неведомых». И получается — по ходатайству Свердлова. Значит, у «сил неведомых» его голос пользовался определенным весом, уважили просьбу.
Ну а сам Яков Михайлович даже к трудностям умел отнестись прагматично. И даже из поражений и неприятностей ухитрялся извлекать пользу. Чехословацкий мятеж и инициированные им восстания стали отличным предлогом для… дальнейшей расчистки парламентской коалиции. Ведь повсюду в восстаниях приняли участие представители партий эсеров и меньшевиков. Конечно, не те, кто вместе с коммунистами и левыми эсерами заседал во ВЦИК. Эти-то по-прежнему заседали, по-прежнему в говорильню играли, пытались свои мнения выражать через легальные газеты. А в чем-то и осуждали своих партийных товарищей, выступивших с оружием в руках. И уж ни в коем случае не признавали учредиловских правительств. В этом смысле российские социалисты были верны себе, каждый боролся лишь за собственную персональную власть.
Но для Свердлова повод стал достаточным. Примкнули правые эсеры и меньшевики к «контрреволюции»? Примкнули! Участвуют в «контрреволюционных» правительствах? Участвуют! И 14 июня на заседании ВЦИК был поднят вопрос о выводе представителей этих партий из парламента. Проголосовали за это подавляющим большинством голосов, при полной поддержке левых эсеров. И во ВЦИК стало еще на две фракции меньше. Фракций осталось всего две. Коммунистическая и левоэсеровская. Ее очередь пришла всего лишь через три недели. Когда грянул так называемый левоэсеровский мятеж. Событие, до сих пор представляющее настоящий клубок загадок. Что ж, давайте попробуем разобраться в нем. И для этого выстроим в цепочку известные факты.
