Тема моей книги иная. Она — только об одном преступнике. Совершившем не единственное, а многочисленные злодеяния. Но поскольку цареубийство занимает среди них чрезвычайно важное место, я позволю себе описать его хотя бы кратко, в общих чертах. И сразу отмечу, что процитированный выше В. Г. Орлов допустил неточность. К смерти Николая Александровича и его семьи приложил руку не только Свердлов. А и многие другие закулисные круги, как отечественные, так и зарубежные. Однако чтобы увидеть это, надо возвратиться несколько назад, в март 1917 года.
Тут обращает на себя внимание и позиция масонского Временного правительства, и позиция союзников. Так, после отречения Николая II английский король Георг V все же счел своим долгом направить царю личную сочувственную телеграмму. Но она попала в руки посла Бьюкенена и… так и не была вручена. Посол не вручает телеграмму своего короля! С простым чисто человеческим участием. Объясняя, что она «не санкционирована правительством». А позиция британского правительства, как мы помним, была иной. С радостью «до неприличия», с заявлением Ллойд Джорджа, что одна из целей войны достигнута.
Российское же Временное правительство действовало подло, исподтишка. Царь поехал в Ставку, а заговорщики по предложению Керенского принимают решение арестовать его. Для чего в Могилев были направлены комиссары Бубликов, Вершинин, Грибунов и Калинин. Причем генералу Алексееву было сообщено, что эти лица командируются лишь для «сопровождения» государя. В знак внимания к отрекшемуся властителю. Об аресте становится известно только 21 марта, когда Николай Александрович уже сел в поезд, чтобы ехать к семье в Царское Село.
Где, по инициативе председателя Петросовета масона Чхеидзе была предпринята первая попытка убить царя — для этого был направлен отряд во главе с С. Д. Мстиславским (Масловским). Но охрана из «георгиевцев» не пустила террористов к Романовым. В это же время правительство Г. Е. Львова обсуждало вопрос, что делать с царем? Далеко не все были настроены так радикально, как Чхеидзе. Сам же Николай II высказал Львову пожелание выехать в порт Романов (Мурманск) для отправки оттуда в Англию, а после войны в качестве частного лица поселиться в Ливадии. И правительство, вроде бы, согласилось, сочтя это отличным выходом из положения. Даже Керенский хвастливо заявил, выступая в Москве: «Николай II под моим личным наблюдением будет отвезен в гавань и оттуда на пароходе отправлен в Англию» (правда, он двурушничал, одновременно соглашаясь и с Чхеидзе). Временное правительство обратилось к Великобритании с просьбой принять царя и прислать за ним крейсер. И 23 марта Бьюкенен сообщил о положительном решении…
В апреле положение Николая II и его семьи стало ухудшаться. Заговорили уже о суде над ним. И группа патриотических настроенных офицеров и бывших охранников царя подготовила побег через финскую границу в Швецию — сделать это было еще очень легко. Но царь отказался. Он знал о своей невиновности и не хотел стать беглецом, подвергать семью неудобствам и риску. А может, помнил историю французской революции, когда как раз бегство дало якобинцам повод для осуждения короля, и опасался провокации. Он ожидал возможности выехать официально. Как писал воспитатель наследника П. Жильяр: «Мы думали, что наше заключение в Царском Селе будет непродолжительным, и нас ждет отправка в Англию».
Но решение об отправке «зависло». Обставлялось все новыми формальными препятствиями. То Временное правительство указывало, что Николай Александрович еще нужен в России, объяснить те или иные документы для следственной комиссии. То англичане поднимали мелочные вопросы, что Временное правительство должно обеспечить финансирование проживания Романовых в их стране. А у царя денег не было! Все свои личные средства, находившиеся на его банковских счетах, около 200 млн. руб., он в годы войны пожертвовал на нужды раненых, увечных и их семей. Наконец, всплыла и проблема безопасности путешествия. Британцы, мол, согласны прислать крейсер, но с тем, чтобы не рисковать жизнью Романовых (и крейсером). Нужны, дескать, гарантии противников. Через датского посла Временное правительство запросило немцев. И германское командование в данном случае повело себя благородно. Дало заверения: «Ни одна боевая единица германского флота не нападет на какое-либо судно, перевозящее государя и его семью».
Но… когда и этот вопрос был утрясен, британское правительство спустило все на тормозах. В связи со страстями, разгорающимися вокруг фигуры царя, с агрессивной позицией Петросовета, министр иностранных дел Милюков снова обратился к Бьюкенену с просьбой ускорить отъезд. И вдруг получил странный ответ. Что «правительство Его Величества больше не настаивает на переезде царя в Англию». (Как будто оно прежде «настаивало»!) А дальше — больше. Преемнику Милюкова на посту министра иностранных дел, Терещенко, была вручена нота, что для Романовых исключается возможность поселиться в Англии до тех пор, пока не кончится война. В частности, там говорилось: «Британское правительство не может посоветовать Его Величеству (т. е. Георгу V) оказать гостеприимство людям, чьи симпатии к Германии более чем хорошо известны».
Вот так! Николая Александровича, столько сделавшего для союзников, до конца сохранявшего рыцарскую верность им, голословно и огульно обвинили в прогерманских симпатиях! Словом, союзнички расплатились «сполна». Кстати, после войны британцы напрочь открестились от всех этих фактов. Отреклись совершенно голословно — дескать, не было, и все. А Ллойд-Джордж в опровержение эмигрантских обвинений писал: «Романовы погибли из-за слабости Временного правительства, которое не сумело вывезти их за границу». (Все свидетельства о переговорах и переписка по поводу выезда царя за рубеж в советских архивах сохранились. Их приводит, например, бывший посол в Англии В. И. Попов в своей книге «Жизнь в Букингемском дворце»).
Ну а правящие заговорщики оказались в неопределенном положении. Хотели переложить вопрос на другие плечи — не получилось. А следственная комиссия Временного правительства несмотря на всю пристрастность, на попытки натяжек, подтасовок, перелопатив горы документов, допросив сотни свидетелей и обвиняемых, ни единой зацепки об «измене» Николая Александровича и Александры Федоровны найти не смогла. Вынуждена была развести руками — никаких оснований для замышлявшегося суда нет.
Раз уж не сладилось с Англией, царская семья обратилась с просьбой отправить ее в Крым, в Ливадию. Царевич Алексей был слаб здоровьем, нуждался в лечении. И вместе с сестрами недавно перенес корь в тяжелой форме. Это обращение подтолкнуло новое решение. Керенский пообещал Романовым исполнить просьбу. Но на совещании четверых министров-масонов, Львова, Терещенко, Некрасова и Керенского, даже без привлечения других членов кабинета, было постановлено — отправить в Тобольск. Романовы собирались, до последнего дня были уверены, что едут в Крым. И были вдруг ошарашены новостью — не в Крым, а в Сибирь. Куда их и отправили втихаря, в ночь на 1 августа.
Вместе с царской семьей добровольно поехали близкие ей люди и до 40 человек прислуги. Поселились в Тобольске под контролем комиссара Временного правительства Панкратова и охраны из гвердейцев-георгиевцев под командованием полковника Кобылинского. Осенью правительству Керенского стало совсем не до царя. А потом власть сменилась.
