— В Варшаве.
— Были ли у него какие-нибудь познания?
— Relata refero568, понимаете ли?
— Конечно, дорогой граф. Видимо, это значит, что у него были бумаги, и он мог передать эти инструкции другим.
Граф согласился с этим ответом, и князь продолжил:
— Покойный Хунд569 ведь не хотел нас обманывать?
— Нет, это был добрый человек.
Вдруг князь Гессенский спросил:
— Кто был предшественником Маршалла де Биберштейна?
— Барон фон Род, из Кенигсберга.
Последний ответ убедил князя в том, что граф действительно был масоном, и он написал другу Жану-Батисту Виллермозу, рассказав ему все обстоятельства разговора: "В этом я усматриваю самое хорошее доказательство нашей исторической связи, но не более того"570.
Перед своим отъездом в Кассель в декабре 1783 г. князь еще дважды встретился с графом. Во время первой встречи граф сказал, что "если он умрет во время отсутствия князя, тот найдет запечатанную записку, написанную его рукой, которой будет достаточно"571. Во время второй беседы, за два дня до отъезда, князь просил графа ознакомить его с содержанием записки, на что граф ответил опечаленным голосом: "Буду очень несчастным, если осмелюсь говорить"572. Князь не стал настаивать, простился с графом, и больше его не видел.
Граф Сен-Жермен умер от приступа паралича в Эккернфёрде 27 февраля 1784 г. Он попросил доктора Лоссау, который присутствовал при его последних мгновениях, передать князю Гессенскому (зная, что ему будет приятно), "что Бог позволил ему еще до смерти переменить свое мнение, и князь Гессенский многое сделает для его счастья в ином мире"573. К этим словам доктор добавит, что "граф умер при полном сознании"574.
Похоронили его в Эккернфёрде утром 2 марта575. Согласно регистру церкви Св. Николая, обряд включил простое отпевание без песнопения, после которого тело было возложено в церковный склеп576. В регистре смертей можно прочесть следующую простую запись: "Тот, который звался графом Сен-Жерменом и Уэлдоном, умер здесь и был захоронен в церкви нашего города".
3 апреля 1784 г. бургомистр Эккернфёрде опубликовал по всему городу следующее объявление: "Мы, бургомистр и советник… доводим до сведения всех, кого это интересует, что человек, известный за рубежом и здесь под именем графа Сен-Жермена и Уэлдона, проживший четыре последних года в нашей стране, умер недавно в нашем городе; согласно закону и поскольку до сих пор не было найдено завещание, наследство было опечатано, для его наследников…" В силу этого бургомистр приглашал всех кредиторов, или тех, кто считал себя таковыми, предъявить доказательство своих притязаний до 14 октября 1784 г.577.
Как раз в этом месяце князь Гессенский вернулся в Шлезвиг и узнал о смерти того, которого он считал больше, чем другом. Он тут же гарантировал оплату тех сумм, которые граф был должен. Одна-единственная вещь его интересовала — записка, которую граф должен был оставить для него, но ее нигде не было. Князь решил, что "бумага могла попасть в неверные руки"578.
Говорили, будто князь Гессенский "получил в наследство все документы графа и получал письма, которые продолжали идти на адрес графа после его смерти"579, хотя это не доказано. В своих "Воспоминаниях" он говорит лишь о рецептах лекарств, из-за которых у него были неприятности с врачами Шлезвига, так что после смерти доктора Лоссау князь, "которому надоели замечания, какие он слышал отовсюду, забрал свои рецепты и нового врача не завел"580.
Так завершилась жизнь графа Сен-Жермена, которого одни поливали грязью, а другие возносили до небес, слава которого донесла во все уголки мира таинственное имя, под которым он был известен. От себя мы повторим характеристику, данную Казановой, и скажем, что граф Сен-Жермен был великим, чудесным и необыкновенным. Великим — талантами, чудесным — своими познаниями и необыкновенным — своим странствующим образом жизни. Он пришел, прожил, прошел, а имя его, как и все имена таинственных людей, окуталось легендой581.
Часть третья
ЖИЛ ДА БЫЛ…
Настоящие маги. Они могут не жить,
а также и не умирать.
Вилье де Л'Иль-Адам
Первая глава
БЕССМЕРТНЫЙ СЕН-ЖЕРМЕН
На предыдущих страницах мы постарались проследить за жизненными перипетиями графа Сен-Жермена с 1743 г. — даты первого упоминания о нем, вплоть до 27 февраля 1784 г., даты его официальной смерти. Если бы дело касалось любого другого персонажа, на этом наша задача практически была бы выполнена, и оставалось бы нам лишь поделиться с читателем нашими предположениями о происхождении и юности нашего героя, но с графом Сен-Жерменом дело обстоит иначе. Едва гробница в Эккернферде была закрыта, как зародилась легенда, которая развивается вплоть до наших дней и достигла невероятной фантастичности. Так, по всему свету есть люди (и вопреки обычным предположениям их немало), которые каждый день ждут, что им явится граф Сен-Жермен, совершит над ними таинственный обряд посвящения и одарит их еще более таинственными способностями.
Практически отбросив всякий критический ум, мы попытаемся собрать в хронологическом порядке элементы "легенды" о графе Сен-Жермене, начиная с момента ее зарождения вплоть до ее последних проявлений582. Как ни удивительно, если и враги и поклонники графа принимали в равной степени участие в создании этой "легенды", то, похоже, именно с его врагов все и началось.
Так, 6 апреля 1784 г. в брауншвейгской газете "Нойен Брауншвейгишен Нахрихтен" за № 56 была опубликована следующая заметка за подписью д-ра Ж. А. Ремера — профессора истории Каролинского колледжа в Брауншвейге: "Великий химик Пьер-Жозеф Макер умер в Париже в прошлом месяце [15 февраля!], так же как и граф Сен-Жермен — известный путешественник и шарлатан". Такая клевета не могла остаться незамеченной. Через несколько дней, 12 апреля, в номере № 59 той же газеты можно было прочитать следующее: "Граф Сен-Жермен, смерть которого была объявлена на этих страницах, не заслужил эпитетов, какими его наградили. Он обладал всеми особенностями, отличающими гения. Достойные всякого доверия люди, знавшие его близко, утверждают, что он был человеком, глубоко знающим все тайны природы, и что до конца своей жизни он применял эти знания на благо человечества. Несколько благоразумных великих князей проявляли к нему благосклонность и покровительствовали ему. Когда его разбил паралич, он сохранил трезвый ум и отнесся к решению Великой Причины Всего с просветленной и примерной покорностью"583.
Это анонимное и спокойное разъяснение не вызвало реакции.
Однако в выпуске (от 6 июня 1784 г.) газеты "Л’Эспри де Журно", издаваемой в Париже, и о которой позже Сент-Бев скажет, что это "своеобразная газета, вор и собиратель", была опубликована следующая заметка: "Нам сообщают из Шлезвига, что знаменитый граф Сен-Жермен, который вот уже несколько лет как обосновался в Гамбурге и затем, четыре лада назад, уехал из этого города и переехал к князю Гессенскому, умер там". Заметка сопровождалась следующим комментарием: "По словам известного текста", в достижении своей цели, о которой он никогда не забывал, а именно оставлять всех в полном неведении относительно своего происхождения, возраста и родины, ему прекрасно служили его эрудиция и феноменальная память. Он утверждал, что был прекрасно знаком с Иисусом Христом и был рядом с ним на свадьбе в Кане, где он обратил воду в вино. Таким образом, он прожил больше 2000 лет, и стоит удивляться, отчего он не захотел прожить еще несколько тысячелетий, поскольку в таком деле лишь первые тысячи лет даются с трудом"584.
