Аркадий, парень молодой и вспыльчивый, брякнул сгоряча: «Не буду служить, комиссуйте!» Сам лег в госпиталь, рассказал о своих предполетных кошмарах. Месяц его изучали-выслушивали, а потом и комиссовали.
Но молодые крепкие ребята, родом из органов, сейчас в цене. Аркадий устроился в охрану банка «Архангел» и успел уже дослужиться до заместителя начальника службы охраны.
Зарплата у него высокая. Командировок нет. Жена довольна несказанно. Да и сам Аркадий тоже.
И сны его дурацкие прекратились. Дрыхнет как убитый.
* * *
Но где же там Таня, Дима да Игорь?
Их оставили мы в положении хуже губернаторского – незаконно пересекающими государственную границу в захваченной «Сессне», грязными от опилок, чужой и своей крови. Самолет летел на запад, солнце садилось, Татьяна в четвертый раз в жизни самостоятельно сидела за штурвалом и сильно сомневалась, сумеет ли посадить (где бы то ни было) самолет.
Они связались с финскими диспетчерами, передали по рации, что заблудились, и попросили экстренной посадки.
Опытный пилот по радио руководил приземлением «Сессны» в аэропорту города Лаппеэнранта. Таня, даром что понимала английский – да еще и летчицкий жаргон знала! – слушалась беспрекословно всех его радиокоманд и в итоге удачно опустила самолетик на бетонную площадку финского аэродрома.
После оказания первой помощи друзей немедленно поместили под стражу, тем более что и с российской стороны пришло сообщение об угоне и требование об экстрадиции преступников.
Меланхоличные финны с выдачей молодых людей русским властям отнюдь не торопились.
Они видели в них то ли российских банкиров, убежавших от рассерженных вкладчиков, то ли наркокурьеров, то ли контрабандистов плутония. Словом, new russians и russian mafia. Потому содержали друзей в одиночках, усиленно кормили и не менее усиленно охраняли.
Начались допросы.
Дима потребовал в камеру ноутбук, желая ответить на вопросы следствия в письменном виде. Ему отказали – опасаясь, видимо, что этот русский через компьютер и Интернет организует связь с сообщниками и устроит дерзкий побег. Однако в бумаге и карандаше нашему репортеру не отказали.
Во время следующего свидания с адвокатом Дима передал ему стопку исписанной бумаги.
В тот же день на стол главному редактору «Молодежных вестей» лег переданный по факсу из Финляндии рукописный материал под заголовком «Тайна рейса 2315», подписанный так:
«Дмитрий Полуянов, наш спецкор,
Москва – Горовец – Преображенское – Санкт-Петербург – Светловск – Лаппеэнранта – Хельсинки, по телефону из финской тюрьмы».
Редактор прочитал его, подпрыгнул, вызвал начальницу машбюро и велел набирать статью, отложив все другие дела.
Когда статья была набрана, редактор, будучи человеком осторожным, показал ее соответствующим органам. Там немедленно сделали со статьи копию, а на следующий день позвонили редактору и сказали, что в принципе все события изложены верно и публикация материала интересам следствия в частности и органов в целом не повредит.
Статья вышла в пяти номерах с продолжением. Начиналась она на первой полосе с фотографии Димы за решеткой финской тюрьмы (фото за большие деньги сделал его адвокат). Были также другие его архивные фото: с парашютом за плечами, с гитарой на редакционной пирушке, в камуфляже из дембельского альбома.
В статье Дима подробно и добросовестно описывал все их приключения. Умолчал он только о фамилии извозчика из Горовца и номере его машины, изменил до неузнаваемости фамилию и внешность Игоря, а также сообщил, во избежание эпидемии золотой лихорадки на Светловском целлюлозно-бумажном комбинате, что бриллиант выпал не с эстакады над подъездными путями, а из их «Сессны», когда они пролетали над финскими лесами.
Статья произвела, как говорится, эффект разорвавшейся бомбы. Ею зачитывалась вся Москва. Ее передали в изложении мировые телеграфные агентства Рейтер, Ю-пи-ай и Ассошиэйтед Пресс. Статью пересказали на своих страницах «Нью-Йорк таймс», «Фигаро», «Едиот ахронот», «Франкфуртер альгемайне», «Свенска дагбладет» и многие мировые издания, не говоря уже о финских. В финскую тюрьму на имя господина Полуянова в тот же день пришло два факса – один от нью-йоркского литературного агента, который предлагал помощь в подготовке на основе статьи книги, с предложением аванса в двадцать тысяч американских долларов, а второй – от голливудской студии, просившей продать права на экранизацию истории.
В один день сбылась Димина мечта: он проснулся богатым и знаменитым. Правда – в тюрьме. Однако это, в сущности, было не главным. Ведь ворота тюрьмы, где содержались Дима со товарищи, осаждали толпы телевизионщиков. Они жаждали интервью.
В Скандинавии, да и во всем западном мире, после Диминых статей беглецы от русской мафии моментально стали героями. Ширилось движение за их освобождение. У ворот тюрьмы, где содержались узники, даже состоялась демонстрация, которая плавно переместилась затем к российскому посольству.
В условиях столь широкой общественной огласки нелегко стало вести следствие. И на финских, и на российских следователей давили и вызывали на ковер к начальству.
Наконец сам премьер-министр Финляндии выступил с заявлением, что финское правосудие готово помиловать наших героев за незаконный переход границы и освободить их, ограничившись штрафом за безвизовый въезд в страну.
На следующий день Москва, чутко прислушивающаяся к каждому чиху Запада, у которого она как раз выпрашивала очередной многомиллиардный транш валютного кредита, выпустила на экраны генерального прокурора. Генеральный прокурор, по обыкновению блея и картавя, сообщил, что дело в отношении Старых, Полуянова и Садовниковой прекращено в связи с амнистией и они беспрепятственно могут вернуться на родину.
24 декабря, аккурат в канун католического Рождества, трое беглецов вышли из ворот финской тюрьмы. Репортеры ждали их у главного входа, поэтому их выпустили запасным.
Тут же троица, никем не узнанная, взяла такси и уже через пятьдесят минут входила в здание хельсинкского аэропорта.
В аэропорту друзья первым делом прошли к ближайшему банкомату.
Дима засунул в него одну за другой две свои кредитные карты и принялся снимать с них деньги, что накапали на его счет (открытый в хельсинкском банке их адвокатом) за многочисленные перепечатки его сенсационной статьи. На восьмой тысяче долларов наличные в банкомате кончились. Друзья перешли к другому банкомату. Затем – к третьему.
– Я и не думал, что сенсация, оказывается, так дорого стоит, – пробормотал Дима, пересчитывая внушительную пачку долларов. Потом изрек с некой долей патетики: – Господа! Я считаю, что эти деньги – далеко не только мои. Мы на троих, так сказать, делили все наши приключения. Я считаю, что гонорар за них будет справедливо тоже поделить по-братски.
– Я не против, – весело сказала Таня. – Ты же знаешь, Димочка, как я люблю деньги.
